|
НАТО
Прошедший период был ознаменован активными усилиями по подготовке
новой стратегической концепции Альянса, которая должна быть
одобрена в апреле 1999 г. на юбилейной сессии НАТО в Вашингтоне.
Особую настойчивость в этом деле проявляют США. Основные положения
разрабатываемой концепции обсуждались на встрече министров
обороны стран НАТО в португальском городе Виламура 24-25 сентября,
а также в середине декабря в ходе ежегодной серии заседаний
коллективных органов НАТО в Брюсселе. Этому был посвящен и
доклад председателя Североатлантической ассамблеи американского
сенатора У.Рота, который обсуждался на сессии САА в Эдинбурге
в середине ноября. Новая концепция должна включать долгосрочную
программу адаптации военного потенциала НАТО к новым условиям,
угрозам и задачам. Идет подготовка инициативы по модернизации
военного потенциала, которая будет включать "общую концепцию
совместных операций". США намерены также выдвинуть инициативу
по созданию специального центра НАТО по противодействию оружию
массового уничтожения, в задачи которого будут входить обмен
разведывательной информацией и выработка общего понимания
угроз, представляемых государствами типа Ирана или Ирака либо
"негосударственными субъектами" (такими, как саудовский террорист
Усама бен Ладен и контролируемые им диверсионные группы).
Если общая постановка новых задач не встречает в принципе
возражений среди союзников по НАТО, то вопрос о том, насколько
далеко Альянс должен выйти за пределы своей традиционной роли
(т.е. коллективной обороны территорий стран-членов), уже стал
предметом оживленных дебатов. Например, у Франции вызывает
возражения формулировка о "защите интересов" (вместо "защиты
территорий"). Париж опасается, что НАТО в таком случае станет
орудием осуществления стратегических интересов США по всему
миру, в частности, на Ближнем Востоке. Успокаивая скептиков,
Вашингтон отвергает обвинения в намерении превратить Альянс
во "всемирного полицейского". Его представители в последнее
время старательно разъясняют, что новая роль НАТО на территориях
стран-нечленов касается таких операций, как боснийская, либо
угроз вмешательства в косовский кризис, однако она вовсе не
означает, например, коллективных операций Альянса на Ближнем
Востоке с целью противодействия химической или бактериологической
угрозе. Таким образом, США, стремящиеся избежать ненужных
разногласий с союзниками в преддверии вашингтонской сессии,
стараются больше оттенить роль НАТО как "эффективного европейского
механизма", а не "новой Священной Римской империи", чего опасается
Париж. Это нашло отражение и в заключительном коммюнике сессии
Североатлантического совета на уровне министров 8 декабря,
где говорится о роли НАТО в обеспечении "стабильности стран
евроатлантической зоны в 21-м веке".
Другим предметом разногласий в НАТО является "проблема
мандата", т.е. готовность Альянса действовать без обязательной
санкции СБ ООН при проведении операций, выходящих за рамки
ст. 5 Североатлантического договора (т.е. коллективной обороны
стран-членов). Официальные представители США говорят, что
обязательный мандат ООН может помешать, например, срочной
"гуманитарной интервенции", как в Косово (Вашингтон вообще
считает пораженчеством, что НАТО должна полагаться на милость
России и Китая с их правом вето в Совете Безопасности). Если
специальный представитель США на Балканах Р.Холбрук считает
принятое союзниками решение по косовскому кризису прецедентом,
то официальные лица Франции и Германии (особенно новый министр
иностранных дел ФРГ Й.Фишер) подчеркивают, что это "особый
случай". Другой аргумент США - его старательно акцентировала
в Брюсселе М.Олбрайт - состоит в том, что случай, формально
не подпадающий под ст. 5, может быстро перерасти в ситуацию,
когда эта статья вступает в действие. Однако "проблема мандата"
не нашла отражения в заключительном коммюнике министров -
видимо, это будет самый сложный вопрос при подготовке к вашингтонской
сессии.
Во внутриатлантических отношениях в самое последнее время
появился ряд новых моментов, которые являются заявкой на более
самостоятельную роль Европы. Во-первых, это выдвинутая
в начале декабря совместная инициатива Великобритании и Франции
о координации оборонных усилий в рамках ЕС и о том, чтобы
Европа сама могла планировать и проводить военные операции
там, где НАТО не пожелает вмешиваться. Во-вторых, вопрос о
реформе ядерной стратегии НАТО и целесообразности применения
первыми ядерного оружия, поднятый рядом деятелей нового правительства
Германии, прежде всего министром иностранных дел Й.Фишером.
Фишер затронул этот вопрос на брюссельской сессии уже после
того, как получил отповедь от США в ходе своего ноябрьского
визита в Вашингтон. Стараясь сделать идею отказа от применения
первыми ядерного оружия более привлекательной для союзников,
министр подчеркнул, что пересмотр ядерной стратегии должен
осуществляться в "общем разоруженческом контексте". Хотя большинство
членов НАТО пока не желает всерьез браться за корректировку
ядерной стратегии блока, Фишер все же не одинок в своих усилиях:
Канада также проявляет стремление к снижению значимости ядерного
оружия. В любом случае, эту тему вряд ли теперь удастся замолчать,
тем более что даже в США некоторые специалисты выражают сомнение
в необходимости опоры в прежнем виде на ядерное оружие в условиях,
когда опасность ядерного удара со стороны России перестала
быть главной угрозой для Запада. В то же время продолжение
дискуссий на данную тему в НАТО потребует серьезных размышлений
и от России (для нее роль ядерного оружия становится просто
исключительной), ведь усилия западных сторонников пересмотра
ядерной стратегии наверняка будут обращены не только к США.
Вопрос о планировании новых раундов расширения НАТО явно
перестал быть в числе первоочередных в повестке дня Альянса.
Во всяком случае, на вашингтонском саммите, как подчеркивает
большинство наблюдателей, никакого конкретного решения относительно
состава следующей очереди и ее сроков принято не будет, ведь
необходимы и время, и средства для "переваривания" трех вновь
вступающих стран ЦВЕ. В то же время состояние дел в сфере
подготовки новых стран к вступлению в НАТО должно быть в Вашингтоне
одним из первоочередных вопросов. Это отражено в документах
брюссельской сессии, равно как и дальнейшее развитие программы
"Партнерство во имя мира", планирование совместных операций
в рамках ПВМ под руководством НАТО с участием стран-партнеров.
Принцип "открытых дверей" для новых стран остается незыблемым.
В связи с проходящими в НАТО дискуссиями Россия сталкивается
с проблемой пересмотра приоритетов в отношениях с Альянсом.
На первый план выходит уже не вопрос о неминуемом принятии
в Североатлантический союз новых стран по периметру российских
границ (здесь Россия, скорее всего, получает хотя бы временную
передышку), а о том, как вести себя в условиях, когда НАТО
выносит активность за пределы своей географической зоны, когда
она все больше присваивает функции мирового сообщества в целом.
Даже такие кризисы, как иракский, где НАТО формально не задействована,
не могут не отразиться на отношениях с Альянсом, если Россия
хочет сохранить самостоятельную роль в мировой политике. Кремль
не могут успокоить заявления, что Альянс не собирается быть
мировым полицейским, хотя его непосредственное военное вмешательство
на территории России вряд ли возможно. Тем более важно
для России не втягиваться в качестве партнера НАТО в осуществление
тех миссий, которые обслуживают чужие геополитические цели,
но противоречат ее коренным интересам.
|
