Истекшее полугодие стало периодом, когда России пришлось решать чрезвычайно сложную внешнеполитическую задачу. Будучи в весьма стесненных условиях, находясь во все большей кредитной зависимости от Запада, она должна была продемонстрировать категорическое неприятие его силовых методов, сохранить в максимальной степени свободу действий и в то же время не перейти допустимую грань конфронтационности. С самого начала года происходило неуклонное ухудшение отношений с США. Это было вызвано продолжающимся давлением на Ирак и Югославию, санкциями, веденными Вашингтоном против российских ВУЗов и НИИ, обвиненных в ядерных контактах с Ираном, угрозами урезать квоту на запуск американских спутников российскими ракетоносителями, попытками пересмотреть договор по ПРО. Апофеозом стал разворот самолета Е.Примакова над Атлантикой после объявления о том, что НАТО начинает военную операцию против Белграда. Недаром увольнение в отставку его правительства в мае явилось для Вашингтона знаковым событием, ведь Примаков в представлении американской элиты был самым ярким олицетворением антизападной линии.

Однако какое бы негативное воздействие на мировое развитие ни оказала агрессия НАТО против Югославии, именно она создала предпосылки для того, чтобы РФ смогла заявить о себе в качестве уважаемого партнера и международного посредника. По-видимому, в России еще не скоро утихнут споры о роли, которую сыграли ее представители (особенно В.Черномырдин) на заключительном этапе агрессии, однако российская дипломатия продемонстрировала очевидное: наша страна не может на равных противостоять однополярной гегемонии США и формировать (как во времена СССР) какие-либо стабильные и долговременные альянсы в противовес этой гегемонии; но, действуя фактически в рамках западной системы доминирования, она способна заявить о своих интересах и сделать так, чтобы к ее мнению прислушивались. Одновременно расширились возможности для координации действий с такими странами, как КНР или Индия, которые волей-неволей вовлекаются в глобальные геополитические игры и все менее способны удержаться в региональных рамках, хотя говорить о каком-либо их союзе с Россией еще рано.

Важным событием стало приостановление в апреле по решению ООН санкций против Ливии, 17 мая их сняла и Россия. Это открывает возможность для того, чтобы Ливия начала выплачивать свой долг РФ в размере 2,4 млрд. долл. Кроме того, Триполи проявляет интерес к закупкам российского комплекса “С-300”. Начавшееся в этом году экономическое восстановление в Юго-Восточной Азии после двух лет жесточайшего финансового кризиса также открывает перспективы для расширения российского экспорта.

Все это дает возможность России не зацикливаться на Западе, хотя после всех договоренностей о совместных действиях в Косово отношения с НАТО придется в той или иной форме восстанавливать. Но их уже трудно представить в прежнем виде. Во всяком случае, к этому вопросу следует подходить более критически, чем при подписании Основополагающего акта, насыщенного широковещательными декларациями и не работающего в кризисных ситуациях.

В результате переговорного марафона Россия-ЕС-США в Бонне 2 июня на встрече спецпредставителя В.Черномырдина, президента Финляндии М.Ахтисаари, первого заместителя госсекретаря США С.Тэлботта и германского канцлера Г.Шредера был принят план “большой восьмерки” по урегулированию в Косово. 3 июня он был одобрен югославским правительством и парламентом. В мирный план вошли положения “Петерсбергского” заявления министров иностранных дел “восьмерки” от 6 мая, где были зафиксированы основные условия урегулирования.

Хотя принято считать, что наземной операции как таковой в ходе балканской кампании НАТО не было, однако несомненным было тесное взаимодействие ВВС Альянса с действиями ОАК на земле. На май приходится 90% потерь югославской армии в Косово за все время натовской агрессии. Именно тогда формирования косовских албанцев стали применять тактику выдавливания сербских подразделений из укрытий под удары натовской авиации. В Куманово (Македония) представители командования Югославии и НАТО достигли соглашения о выводе сербских войск и полиции из Косово. 10 июня НАТО объявила о приостановке военной операции против Югославии, которая длилась с 24 марта, так как Белград принял пять условий Альянса и начал вывод войск из Косово (только 20 июня военная кампания на Балканах официально была полностью прекращена).

План урегулирования в Косово, принятый СБ ООН 10 июня, предусматривает: прекращение насилия и репрессий в Косово; вывод из Косово всех сербских вооруженных сил, полиции и военизированных формирований; развертывание сил обеспечения безопасности с вооружением, которое они сочтут необходимым для выполнения своей миссии; демилитаризацию ОАК (как военная организация она должна быть распущена не позднее, чем через три месяца); переход управления краем в руки международной администрации под эгидой ООН и создание институтов демократического самоуправления под ее началом; свободное и безопасное возвращение всех беженцев и перемещенных лиц; беспрепятственный допуск гуманитарных организаций; проведение переговоров с целью заключения промежуточного политического рамочного соглашения по самоуправлению в Косово; соблюдение принципов суверенитета и территориальной целостности Югославии.

В соответствии с военно-техническим соглашением между СРЮ и НАТО Сербия вывела за 11 дней из Косово все свои войска и полицию: по западным данным, это около 40 тысяч военнослужащих и 300 танков. Вслед за этим началось бегство косовских сербов от албанского террора. Их, естественно, не остановило подписание командующим миротворческими силами генералом М.Джексоном и лидером ОАК Х.Тачи соглашения о “демилитаризации” ОАК.

Внезапный марш-бросок российской колонны из Боснии на стратегически важный аэродром Приштины 12 июня явился, возможно, единственным способом для России не допустить, чтобы НАТО взяла под свой полный контроль операцию в этом крае, и гарантировать свое военное присутствие в Косово. Москва показала, что если Запад не будет с ней считаться, то Россия явочным порядком займет нужный ей сектор. С.Тэлботт и чиновники министерства обороны США не спешили достичь договоренности на переговорах в Москве по формату российского участия в косовской операции, выигрывая время до начала ввода войск западных союзников на территорию края. Неожиданный маневр российских войск вызвал явное замешательство на Западе и спутал многие его карты (во всяком случае, теперь будет труднее “увести” все Косово из Югославии). Особенно досадовали англичане, которые могли выдвинуться к аэропорту на сутки раньше, но были вынуждены по согласованию с США дожидаться покуда будут готовы к входу в Косово американские части (они насчитывают 7 тысяч человек).

В результате трехдневных российско-американских переговоров в Хельсинки министры иностранных дел и обороны двух стран в ночь с 18 на 19 июня подписали соглашение о дислокации российских сил в Косово, о системе командования, о совместном использовании аэропорта Приштины. Эти договоренности предусматривают, по сути, раздельное командование для сил НАТО и российского контингента (в рамках единой системы управления будет “российская вертикаль”); российский военный контингент в Косово будет рассредоточен по мелким гарнизонам, разбросанным по трем секторам (французскому, американскому, германскому, и в районе аэропорта Приштины).

Запад категорически отказался выделить России свой сектор. Он не хотел, чтобы российские войска были размещены единой группировкой, которая контролировала бы административные границы Косово с Сербией и Черногорией (Запад стремится их плотно “закупорить”) и прикрывала бы территорию, населенную преимущественно сербами. Оправдывая свою непреклонность тем, что появление сербского анклава в северной части Косово под российским контролем будет равносильно разделу края, НАТО стремилась установить свое господство именно над всей его территорией, а отдельный российский сектор не вписывался бы в планы превращения Косово в международный протекторат. России не могли дать свой сектор и потому, что через него могли бы проникать на территорию края сербские формирования из других районов Сербии. Запад готов смириться с албанизацией Косово лишь бы только избежать его расчленения. Он опасается, что раздел края может спровоцировать цепную реакцию насильственной перекройки границ соседних балканских государств.

12 июня в Косово стали входить контингенты США, Великобритании, Франции, Германии и Италии, получившие свои сектора на территории края в соответствии с разработанной в НАТО операцией “Союзная стража”. 26 июня начался процесс развертывания группировки российских войск в Косово, численностью около 3600 человек. Планируемый срок размещения до 10 июня 2000 г., хотя из опыта Боснии очевидно, что речь пойдет о многих годах.

Война закончилась принятием Белградом условий НАТО, которые были ультимативно предъявлены ему Альянсом перед началом военной кампании, и с этой точки зрения победа — за Западом. Однако успех военной операции Альянса не означает, что Россия потерпела поражение — здесь нет линейной зависимости. Но косовское урегулирование по натовскому варианту дает России меньше преимущества, чем она могла бы рассчитывать исходя из своего вклада в прекращение конфликта на Балканах. Ни в военном, ни в политическом отношении Москва не контролирует миротворческую операцию в Косово: РФ имеет право самоустраниться, а российский контингент — не выполнять приказы командующего силами безопасности британского генерала М.Джексона.

Косово и Балканы представляют интерес для Запада не сами по себе и не как опытный полигон для насаждения идеи “многоэтнической демократии”, а как неустоявшийся регион, который требует, чтобы над ним осуществлялся контроль, ибо он дает через Турцию единственный наземный выход на Закавказье в обход России. Именно по этому маршруту европейская интеграция может прийти в закавказский регион минуя территорию РФ. Балканский регион занимает важное место в “южной” стратегии, направленной на обеспечение экономического процветания Запада за счет доступа к дешевым энергоресурсам Каспия и использования трансъевразийских коммуникаций, идущих по маршруту “Великого шелкового пути”.

Представители США, Великобритании и Словении утверждали накануне военной кампании НАТО на Балканах, что могут быть случаи, когда применение силы возможно без санкции СБ ООН. По мнению ряда западных стран, если ООН не способна сама обеспечить соблюдение демократических норм миропорядка, то эту задачу вправе брать на себя НАТО. Легитимность должна заключаться в самой политике и вытекать из целей вмешательства, а не из компетенции санкционирующих организаций (ООН или ОБСЕ). Лондон вообще считает, что натовская операция против Югославии — это и есть “новая доктрина международного сообщества”. Тревожной тенденцией является то, что такой подход, ставящий право на “гуманитарную интервенцию” превыше принципа национального суверенитета, стал в последнее время завоевывать поддержку все большего числа стран (семь государств Восточной Европы дали согласие на использование своего воздушного пространства для действий авиации НАТО против СРЮ). К списку сторонников подобного подхода уже добавились некоторые постсоветские государства — республики Прибалтики, а также Азербайджан и Грузия, рассчитывающие на решение конфликтов в Нагорном Карабахе и в Абхазии по “перевернутому” косовскому сценарию.