Последняя рокировочка

"Пир победителей" грозил обнулить преимущества, которые режим Б.Ельцина получил по итогам парламентских выборов. Сообщество кланов, составлявших в последние годы ельцинский режим, замечательно тем, что не способно придать своим победам над противниками статус окончательных, инициируя вместо этого новые конфликты в стане победителей. Так было осенью 1997 года с правительством "молодых реформаторов", разругавшихся с поддерживавшими их "олигархами", что в конечном итоге привело кабинет к краху. Так произошло и после отставки Е.Примакова в мае 1999 года, когда ближайшее окружение президента не смогло поделить плоды победы с другими влиятельными финансово-политическими группами, также добивавшимися ухода премьера.

По-прежнему "зависшим" оставался конфликт президентских структур со столичным мэром. Кремль и Белый дом, а также соответствующие финансово-промышленные группы договорились о консолидированной поддержке Г.Селезнева во втором туре выборов губернатора Московской области. Президентская команда рассматривала завоевание власти в Подмосковье как обретение еще одного инструмента эффективного давления на Москву по различным линиям - от продовольствия до земельной собственности жителей столицы. Кроме того, сразу после парламентских выборов целому ряду аналитических структур было "спущено" пожелание "прокачать" различные варианты удаления Ю.Лужкова со своего поста. Предполагалось, что в конце февраля - начале марта будут инициированы громкие уголовные дела против ближайшего окружения мэра, которые и создадут условия для "временного" отстранения Ю.Лужкова и фактического введения в Москве президентского правления. В то же время появились признаки того, что у Ю.Лужкова могут появиться новые союзники. Аналитики отмечали, в частности, что последняя сессия Совета Федерации была ознаменована потеплением отношений между Е.Строевым и Ю.Лужковым. Спикер верхней палаты выступил против разделения фракции ОВР в Думе на несколько депутатских объединений и обратил внимание на факты незаконопослушания глав отдельных регионов, требующие вмешательства Центра (в словах Строева легко узнавались президенты Татарии, Башкирии и Ингушетии, которые, кстати, пытались в свое время добиться его смещения с поста спикера). По некоторым данным, Е.Строев, предчувствуя очередной провал федерального центра и появление элитного запроса на новых стабилизаторов, начал мобилизацию своих административных и политических ресурсов, явно рассчитывая на скорую востребованность.

Тревожной для Б.Ельцина оказывалась и думская перспектива, возникшая по итогам "хирургического вмешательства" Кремля в электоральный процесс[*]. Говоря об этом, Е.Строев заявил, что в случае попыток правительства и президента давить на регионы незаконными методами "Медведь" еще отольет кабинету "такую пулю", какой никто не ожидает. Иначе говоря, он подчеркнул, что регионы рассматривают "Единство" не столько в качестве проправительственной, сколько в качестве прогубернаторской партии. Дело в том, что в нижней палате резко выросла прослойка так называемых "независимых", многие из которых представляют региональный истеблишмент, "откомандировавший" их для лоббирования местных интересов. Среди "независимых" немало "вторых лиц" - вице-губернаторов, зампредов и т.п. Этими депутатами, в отличие от прежних, низкостатусных, будет нелегко манипулировать, и они, видимо, смогут долго, если не до конца своего срока, сохранять "верность" откомандировавшим их регионам. Так что Кремлю удалось сформировать парламент, не способный всерьез ставить такие вопросы, как вотум недоверия, импичмент, пересмотр Конституции и т.д., но одновременно и абсолютно бесполезный в проведении радикальных преобразований, затрагивающих интересы регионов.

Однако главная неопределенность заключалась все же в популярности В.Путина. До 31 декабря, несмотря на все рейтинги, число его твердых сторонников среди российских избирателей вряд ли превышало 12%. Остальные поддерживали В.Путина-победителя. В случае неудач (не столько в Чечне, сколько в рутинных экономических делах) электоральный континент В.Путина мог пойти трещинами. А до июня слишком далеко. Поддерживать эмоциональный накал еще в течение пяти месяцев вряд ли было возможно. А как искусственно вызвать к жизни новую "революцию ожиданий", не знал никто. Проблематичной выглядела и перспектива бесконечного умолчания о социально-экономических взглядах В.Путина. Почти неизбежная принудительная идентификация с правыми могла привести к потере доверия у прокоммунистически ориентированных избирателей (по данным ВЦИОМ, доля таковых в электорате премьера составляет не менее 25%).

Все это не могло вселять оптимизм. И Б.Ельцин решил не искушать более судьбу и снять урожай немедленно. Сделав окончательную ставку, теперь уже экс-президент дал В.Путину колоссальную фору. Абсолютное большинство серьезных политических игроков оказалось дезориентировано по-крупному. Задача, которую сегодня решает каждый из них, в общем, достаточно банальна - как встроиться в еще формирующуюся коалицию. Но вот исходные условия - крайне непривычны. Не ясно, кто есть кто. Не ясно, какую ценность будут иметь те или иные ресурсы в новой властной конфигурации.

...В январе 2000 года российские политики вынужденно осваивают профессию сапера. Ведь каждый их шаг может оказаться последним.

[*] В связи с чрезмерной активностью исполнительной власти на этом поприще приобрела популярность фраза о том, что в других странах парламенты выбирают себе правительство, а у нас правительство выбрало себе парламент.