Политические партии и партийные системы:
мировой опыт и российская реальность
Развитие российского общества отражалось в деятельности политических
партий. Любое малейшее изменение социально-экономических и
политических условий сразу же оказывало заметное или не очень
заметное влияние на партийно-политические перегруппировки.
Между тем, проблема законодательного регулирования деятельности
общественно-политических организаций в Российской Федерации
продолжает оставаться нерешенной, что делает само существование
политических партий весьма зыбким. Как известно, до сих пор
не принят закон "О политических партиях" (он уже дважды отклонялся
Государственной Думой в первом чтении), не существует четкой
системы кодификации законодательства о гражданском обществе,
несмотря на предпринимаемые попытки. Хотя в новой Конституции
есть некоторые положения о политических партиях, но совершенно
очевидно, что они не воспринимались авторами как нечто значимое
и необходимое государству и обществу[1].
Для данного исследования, впрочем, это не будет столь уж важным,
так как "партийная система, социальная база и деятельность
правящих и оппозиционных партий дают в наше время более полное
представление о политической физиономии общества, чем описание
конституционных институтов"[2].
Именно определение характера партийной системы и политических
партий в сравнении с мировым опытом классификации и типологизации
будет целью данной работы.
Собственно говоря, термин "партийная система" является достаточно
условным (как и любой другой термин). Однако применительно
к нашей действительности это особенно характерно в связи с
наличием в Российской Федерации все же протопартийных образований,
которые еще только стремятся стать партиями как инструментом
выражения определенных социальных интересов, выразителем и
аккумулятором общественного мнения и средством проведения
этого мнения путем партийного и/или межпартийного строительства.
Под партийной системой понимается (в рамках того или иного
отдельно взятого политического режима) политическая конфигурация,
составленная из совокупности независимых элементов и определенная
количеством и параметрами существующих в ней партий[3].
Не случайно известный американский политолог Дж.Сартори отметил:
"в рамках данного политического режима", так как именно современное
понятие партийной системы детерминирует сегодня сущность режимов
(дихотомия плюрализм - тоталитаризм) и служит основой для
их классификации. Саму же партийную систему определяют два
критерия: а) количественный (число включенных в эту систему
партий) и б) качественный (численность потенциального и явного
электората, внутренняя структура и т.п.). Таким образом эти
критерии способствуют разграничению форм многопартийности.
Исторически сложились три основных вида партийных систем:
бипартизм, полипартизм и система "2 1/2 партий".
Первая, так называемая "англосаксонская", действует преимущественно
в англоязычных странах, прежде всего в Великобритании, США
и Австралии. Бипартизм:
- гарантирует одной из действующих партий автоматическое
получение большинства парламентских мест, то есть позволяет
правительству функционировать без существенных для себя
осложнений в течение все легислатуры, обеспечивает относительную
стабильность кабинету министров, укрепляет власть государства
своей относительной предсказуемостью;
- наиболее полно обеспечивает представительство избирателей;
- экономит средства как на парламентские выборы, так и
на выборы главы государства (особенно в тех странах, где
фактическим главой государства является премьер-министр,
выдвинутый на этот пост из победившей на выборах партии
или партийной коалиции). При полипартизме ни одна из действующих
партий (даже если к двум прежним прибавилась только лишь
одна) не имеет автоматической возможности получить большинство
мест в парламенте. В лучшем случае партия имеет шанс на
относительное - часто неустойчивое - большинство, при котором
создание устойчивой коалиции (в основном на уровне законодательного
органа) делается для партии необходимым. Поскольку возникновение
этой системы изначально предусматривает развитие многопартийности,
то источники ее формирования почти всегда являются гетерогенными.
Поэтому анализ может сводится к определению конфигурации
гетерогенных партий.
При полипартизме оправдывается существование миноритарных
партий: универсальных и внесистемных. При этом они должны
вести гибкую коалиционную политику для обеспечения своего
существования под патронажем более сильного партнера. Универсальными
по существу является большинство ныне действующих в России
партий, так как они заявляют не только о своих общедемократических
позициях, но и предусматривают создание экономики, ориентированной
на все слои общества, а также способны действовать в условиях
имеющегося в России политического режима без ущерба для своего
имиджа. К ним можно отнести как так называемые "демократические"
партии, так и те партии, которые декларируют свою внесистемность,
на деле используя это в своих политических целях.
Исключение составляют действительно внесистемные партии,
которые стремятся к изменению политического режима и могут
трансформироваться из одного политического состояния в другое.
Другими словами, одна и та же партия может выступать против
режима, но принимать участие, например, в парламентских выборах
или политических консультациях.
Существуют также либо универсальные, либо миноритарные партии,
не претендующие на власть, но играющие свою объективно положительную
роль в деле создания и/или укрепления парламентского и/или
правительственного большинства. Необходимость таких партий
при бипартизме отпадает, и они, в своем большинстве, маргинализируются.
Напротив, при многопартийной системе их существование не только
оправдывается, но и необходимо.
Наконец, система "2 1/2 партий". Она во многом похожа на
полипартийную при наличии наряду с двумя основными партиями
третьей, играющей роль баланса между ними, позволяет ей предопределять
успех одной из основных и контуры правительственной коалиции.
Поэтому значение этой партии несоизмеримо выше в определенных
условиях, чем, возможно, двух основных. Несмотря на ее очевидную
подчиненную роль, она может оказывать существенное влияние
как на политику своего "старшего брата", так и на правительственные
действия в целом. Постоянной и устойчивой системы "2 1/2 партий"
нигде, пожалуй, не было, кроме отдельных кратковременных случаев
(в Англии - после образования лейбористской партии при наличии
либеральной и консервативной; в ФРГ - коалиции ХСС/ХДС-СвДПГ).
В Российской Федерации наличествует полипартизм. Отсюда возникает
взаимовлияние партийной системы и политических партий. Первая
оказывает влияние на характер партийных образований, а они,
в свою очередь, - на систему общества. При этом самым важным
критерием становится количественный аспект. Для партий: а)
число членов партии; б) количество потенциального и явного
(уже проявленного ранее) электората; в) число полученных депутатских
мандатов. Для системы: а) общее число функционирующих в обществе
партий; б) число партий, реально участвующих в борьбе за власть
и ее отправлении.
Такой подход указывает, хотя и в приближенной форме, на степень
фрагментации политической власти как важный признак политической
системы[4]. Здесь же мы наблюдаем и наибольшую
зависимость числа партий и системы политической власти, ее
стабильности. Причем она носит обратнопропорциональный характер,
так как большее число партий обязывает их вести более гибкую
коалиционную политику, что удается не всегда и не в полной
мере.
Среди типологий существующих партийно-политических систем
наиболее полной, на наш взгляд, представляется типология,
предложенная Дж.Сартори. Она включает семь основных положений:
1) политическая система с одной партией; 2) система с партией-гегемоном;
3) система с преобладающей партией; 4) двухпартийная система;
5) система ограниченного плюрализма; 6) система крайнего плюрализма;
7) атомизированная система[5].
Для того чтобы определить характерную для России партийно-политическую
систему, рассмотрим кратко каждый из указанных выше типов.
Первое. Политическая система с одной партией никогда не была
характерна для России. Это в большей степени можно отнести
к странам Востока, где наличествует одна партия, включающая
в свою орбиту все прочие общественно-политические процессы
(то есть запрещены или не разрешены другие формирования),
при отсутствии иногда структурного оформления этой партии.
Второе. Система с партией-гегемоном была характерна для России
на протяжении более 70 лет, когда в орбиту деятельности КПСС
были вовлечены все прочие общественно-политические организации.
Это же характерно и для Китая, но с тем условием, что там
до сих пор существует несколько микроскопических (по китайским
меркам) партий, либо не участвующих в политической жизни вообще,
либо находящихся в полном соответствии с линией КПК.
Третье. Система с преобладающей партией характерна для целого
ряда стран, в которых одна партия по тем или иным причинам
на протяжении долгого времени имеет устойчивую поддержку большинства
электората (например, страны Восточной Европы - Польша, Восточная
Германия, Болгария).
Четвертое. Характеристика двухпартийной системы была рассмотрена
выше. Пятое. Система ограниченного плюрализма детерминируется
отсутствием антисистемных влиятельных партий и двухсторонней
оппозиции, коалиционным правительством, двухполюсной коалиционной
конфигурацией и, как следствие последнего, центростремительной
конкуренцией.
Шестое. Две последние системы - крайнего плюрализма и атомизированная
- наиболее полно отражают настоящую политическую ситуацию
в России. В этой связи возникает проблема определения одной
из двух систем применительно к эмпирической ситуации. Огромное
количество политических партий и движений (только зарегистрированных
- более 50) приводит к тому, что их политические позиции не
только размыты, но и мало кому известны. Как уже указывалось
выше, система - определенное множество взаимосвязанных элементов,
образующее устойчивое единство и целостность, обладающее интегративными
свойствами и закономерностями[6].
Любая система имеет центральный элемент, вокруг которого группируются
все иные элементы и по отношению к которому определяется сам
элементный состав. Таким центральным элементом в современной
политической системе России является ориентация политических
партий на реальные "центры власти". Неориентированные и/или
дезориентированные партии как бы выпадают из политической
системы или, по крайней мере, не имеют возможности в должном
объеме ими воспользоваться. Таким образом, можно сказать,
что Россия уже прошла путь от атомизированной партийной системы
до политической системы крайнего плюрализма. Атомизированной
система становится по достижении определенной численности
партий (условно определим это число в 30 партий). Количество
реально действующих партий резко уменьшается, а часть партий
остается дезориентированной. В настоящий момент число реально
действующих в России партий можно установить по их представительству
в Федеральном Собрании, в первую очередь, в Государственной
Думе (всего около 15, правда, фактически их, при наличии депутатов,
меньше). Следовательно, настоящую систему в России нужно определять
как политическую систему крайнего плюрализма.
Она имеет целый ряд объективных характеристик, которые существенно
влияют на весь ход политического и социально-экономического
развития страны. В СССР уже можно было выделить некоторые
ее признаки, но там происходило смешение элементов различных
систем (наличие партии-гегемона, атомизированной системы,
сильной антисистемной оппозиции и сильного национального движения).
Положение усугублялось усиливавшимся противостоянием союзных
органов власти и республиканских. С момента распада СССР процесс
создания системы крайнего плюрализма пошел быстрее. В настоящее
время нет многих ранее существовавших ограничений. Следовательно,
уже можно с определенной долей уверенности выделить условия
функционирования политических партий в такой партийно-политической
системе. Их, на наш взгляд, шесть: 1) наличие соответствующих
ей антисистемных партий и, как следствие, антисистемной оппозиции;
2) наличие в обществе двухсторонних оппозиций; 3) одна или
группа партий претендует на это место; 4) центробежные тенденции
существенно доминируют над центростремительными, что объективно
ведет к слабости политического центра и детерминирует врожденный
идеологический образ мышления; 5) наличие безответственной
оппозиции в связи с ограниченным доступом антисистемных партий
(для "крайней оппозиции" он полностью закрыт) к формированию
и отправлению власти; 6) весьма характерным и обычным делом
становится политика сверхобещаний.
Указанные условия определяли деятельность политических партий
в России до начала избирательной кампании 1993 года, которая,
а особенно ее итоги, существенно изменили ситуацию. Во-первых,
число реально действующих партий резко сократилось. В настоящее
время избирательные аутсайдеры практически не участвуют в
партийно-политической жизни. Во-вторых, партии, имеющие в
парламенте представительство, особенно на уровне фракций,
заметно активизировали свою деятельность в общероссийском
масштабе.
А что есть собственно "партия"? Не рассматривая различия
определений, предлагавшихся и предлагаемых учеными в исторической
ретроспективе, можно выделить общие составляющие политической
партии: 1) партия не является группой; 2) партия является
частью целого; 3) партия является каналом выражения и отражения
мнений: а) представительный агент и б) выражающий механизм.
Предложенную схему можно конкретизировать. Первые два пункта
есть выражение того, что партия - есть общественное движение,
представляющее интересы той или иной группы людей, достаточно
большой, чтобы можно было говорить об этой группе как о части
целого. Третье предполагает наличие общественно-политической
мысли и соответствующее структурное оформление. Партия, таким
образом, "является представительством определенных экономических,
социальных, культурных и прочих интересов, но представительством
на политическом уровне, то есть на общественном и государственном"[7].
Из этого естественным образом вытекает необходимость определить
конституирующие партию элементы. Классической является схема,
предложенная Дж.Ла Паламбарой:
- идеологический элемент. Всякая партия суть носитель идеологии
или, по крайней мере, выразитель интересов, конкретной ориентации,
видения мира и человека;
- партия - это организация, то есть относительно продолжительное
по времени объединение людей. Это - организация в разных
измерениях - национальном, религиозном, локальном, интернациональном;
- цель партии - завоевание и осуществление власти;
- каждая партия стремится обеспечить себе поддержку народа
- вплоть до членства или активного членства в ней. В данном
отношении некоторые партии напоминают церковь, хотя большинство
граждан находится в диапазоне от сочувствующих до избирателей.
Эти четыре конституирующих элемента характерны для всех типов
партий. Классификация М.Дюверже основывается на биполярном
принципе: кадровые и массовые партии. Первые объективно возникают
значительно раньше, так как концентрируются вокруг определенных
политических лидеров, представителей парламентских групп "в
верхах" и электоральных комитетов "в низах". Массовые партии
возникают в результате предоставления гражданам избирательного
права. В процессе эволюции партии практически утрачивают эти
различия и функционально имеют следующую структуру: активисты,
члены партии, сторонники и потенциальные избиратели. Позже
он дополнил свою теорию, предложив отдельно рассматривать
непрямые партии и партии со слабой и сильной структурой[8]. Однако наиболее емкой нам представляется
типология политических партий, предложенная Дж.Сартори. Он
аккумулировал типологии Дюверже, Ла Паламбары и Вейнера и
выделил трехкомпонентную модель политических партий: а) кадровые;
б) массовые; в) электоральные[9].
В условиях современной России мы не можем в полной мере использовать
те принципы, которые предлагаются общей теорией партии. Невозможно
также, в отличие от западных стран, выстроить партии по линейной
схеме. В первую очередь это связано с тем, что "структура
российской многопартийности - трехслойный конгломерат различных
по своей генетической природе образований: партии - продукты
кризиса традиционной идеологии, партии - продукты распада
официальных партийных структур, партии, чье возникновение
непосредственно связано с качественными изменениями социальной
структуры"[10]. И если первые два источника формирования политических
партий ушли в историю, то изменение социальной природы общества
продолжает играть значительную роль для возникновения новых
организаций. Нестабильность социальной природы во многом определяет
несовершенство партий, то есть указанный выше их протопартийный
характер. Неоднократно отмечалось, что современные российские
политические объединения можно квалифицировать как протопартии
по следующим признакам:
- развитие любой политической организации, как правило,
сопровождается все большей структурной и функциональной
определенностью;
- партия в действительности начинается там, где возникает
феномен единства (коллективности) действий;
- партия предполагает доминанту идейно-эмоциональной общности
как основы единства действий[11].
Стремительное развитие политического процесса в стране ускорило
образование партий. Административное введение политического
плюрализма было воспринято обществом не адекватно замыслам
высшего руководства СССР. Предполагалось, что плюрализм будет
осуществляться в рамках социалистических ценностей. Однако
вскоре этот процесс вышел из-под контроля. Стал развиваться
социал-демократизм, и именно социал-демократические ценности
послужили основой для формирования многих современных политических
партий, так как в тот период времени подавляющее большинство
партий находилось на общедемократических позициях в политической
сфере и на социал-демократических - в экономической. А, как
известно, для коммунистических партий ничего хуже не было,
чем социал-демократы (или, по коммунистическо-сталинской терминологии,
социал-предатели).
После публикации в газете "Правда" текста "Демократической
платформы" к XXVIII съезду КПСС [12]
была определена расстановка сил не только в КПСС, но и в целом
в обществе. Можно выделить три основных течения: консервативно-сталинское,
умеренно-реформаторское (центристское) и радикально-реформаторское.
Таким образом, они непосредственно связаны с указанной выше
природой образования современных российских партий. Тогда
существовало несколько партий, которые могли претендовать
на роль массовых (КПСС, Демократическая партия России). При
этом количество электоральных партий практически находилось
на нулевой отметке, а кадровые организации только формировались.
В дальнейшем под воздействием социально-экономических и политических
процессов, происходивших в СССР, а затем и в России, измененились
внешние и внутренние формы российских партий, а также и внутрипартийные
идеологемы. Сегодня политический спектр уже не имеет той линейной
схемы, что была раньше. Это не в последнюю очередь связано
с усилением несоответствия между концептуальным содержанием
партийных программ и реально проводимой политикой. Такое поведение
отражает не только незрелость партийно-политической структуры
общества, не только господства системы крайнего плюрализма,
но и еще раз подчеркивает крайне сильную зависимость партийно-политических
перегруппировок от схожести и различия психотипов лидеров,
их личных интересов, степени и уровня их совместимости. Таким
образом, "партийно-политические перегруппировки сегодня осуществляются
большей частью вне идеологической сферы. Об этом свидетельствует
ситуационный характер образования политических блоков, отсутствие
четко выраженной связи между идейной и политической ориентациями
партий, а также искусственность происхождения самой партийной
идеологии, зачастую неразделяемой большинством членов партий"[13].
Неопределенность позиций политических партий и движений в
России была обусловлена прежде всего отсутствием системы механизмов
партийного воздействия на центры власти. Образование и функционирование
политических партий не только не было закреплено формально,
но и фактически не обеспечивалось соответствующими парламентскими
механизмами и принципами формирования законодательных и исполнительных
органов власти. Подобная ситуация является характерной для
многих посткоммунистических стран, где формирование новых
моделей государственного управления идет на базе старых институтов,
а у власти находятся выдвиженцы старой системы. Это особенно
заметно в Российской Федерации. После парламентских выборов
не сформировалось большинство в Государственной Думе. Если
первое время можно было говорить о наличии "демократических"
(то есть пропрезидентских и проправительственных) и "оппозиционных"
фракций, то после решения об амнистии эта упрощенная схема
распалась. Со временем нарушилась четкость подходов в отношении
к президенту и правительству. Сегодня ситуация такова, что
депутатские объединения могут голосовать по тем или иным вопросам
в полном противоречии со своими ранее заявленными позициями.
Так, определилась тенденция оппозиции к правительству, но
поддержки президента, и наоборот. С другой стороны, президент
и правительство не имеют устойчивого числа своих сторонников,
и все зависит от ситуативного интереса фракций и составляющих
их партий к той или иной проблеме. Интересо также, что это
характерно и для внепарламентских партий.
Согласно теории перехода к демократии Д.Растоу этот процесс
состоит из трех периодов: подготовительного, этапа принятия
решений и фазы адаптации[14].
К моменту распада Советского Союза был в основном закончен
подготовительный этап перехода к демократии. Ко времени проведения
в декабре 1993 года выборов по партийным спискам был преодолен
этап принятия решений. Сейчас можно говорить только о подходе
к фазе адаптации. Несмотря на наличие депутатов, избранных
по общефедеральному округу, а также ряд довольно крупных фракций
и депутатских групп в Государственной Думе, формирование правительства,
например, идет по всевозможным критериям, кроме партийного.
То же можно сказать и о других сферах общественной жизни.
То есть при отсутствии формальной монополии на власть у какой-либо
одной партии, мы наблюдаем фактический монополизм на отправление
власти у "реальных центров", не связанных ни обязательствами,
ни организационно ни с одной из многочисленных партийно-политических
структур. Это во многом определено тем, что правительство
создается не победившей партией (или коалицией), а по пресловутому
"профессиональному признаку". Таким образом, после формирования
фракций оно начинает поиски своих сторонников в парламенте,
что противоречит не только теории и мировому опыту, но и здравому
смыслу.
Конечно, из партий и движений, получивших места в Государственной
Думе, никто не может претендовать на роль ведущей силы. Более
того, политический спектр после выборов и в во время работы
Думы сильно изменился. Партийно-политическая борьба повлияла
на характер деятельности и пристрастия партий, а, следовательно,
и на расклад сил в этом политическом субпространстве.
Чем же отличается нынешняя партийная система от той, что
была до выборов в Федеральное Собрание РФ? Можно говорить
о функциональном разделении политических партий в зависимости
от наличия у них представительства в парламенте. Обладающие
мандатами партии в свою очередь распадаются на те, что структурированы
во фракции (АПР, ДПР, КПРФ, ЛДПР, ПРЕС), и те, что имеют лишь
отдельных депутатов (РОС, РПРФ, НРПР, РСДНП, РХДС, СДПР, ОПНР,
СвДПР, "Демократическая Россия"). Помимо этих партийных образований
в парламенте возникло такое довольно новое явление как политические
движения, но не в том смысле, который вкладывался в это понятие
при создании таких организаций как ДемРоссия или РДДР, а в
смысле полного отсутствия каких-либо структур, способных мобильно
разворачиваться в случае необходимости. К ним относятся блок
"ЯБЛоко", "Женщины России" и отчасти "Выбор России". Во время
избирательной кампании 1993 года их организационную структуру
составили политические партии, часть из которых к концу первого
года работы Пятой Государственной Думы стала меньше себя идентифицировать
с союзниками по коалициям. Наибольшее количество политических
партий представлены в Думе отдельными депутатами. Причем в
большинстве своем они были избраны в одномандатных округах.
Исходя из структурных определений современных политических
партий, складывается такая условная схема:
- парламентские партии и движения (на уровне фракций);
- парламентские партии и движения (на уровне индивидуального
представительства);
- внепарламентские партии и движения.
Она способствует определению приоритетных направлений деятельности
партий и движений, а также их особенностей в функциональном
и структурном отношениях. Опираясь на вышеизложенные определения,
можно со значительной долей уверенности утверждать, что в
настоящее время стала формироваться партийная система ограниченного
плюрализма при наличии миноритарных партий, способных в тех
или иных условиях составить коалиционное большинство "оппозиционных"
или "реформаторских" партий.
Таким образом, отсутствие массовых партий еще больше укрепилось.
Развитие же электоральных партий идет быстрее, чем это можно
было бы предположить. Лидерами в этой области являются "ЯБЛоко",
"Женщины России" и Либерально-демократический союз "12 декабря".
Напротив, собственно партии делают ставку на усиление своего
кадрового потенциала, что связано с постоянно меняющейся социальной
структурой общества. Здесь выделяются Либерально-демократическая
партия России и "Демократический выбор России", которые достаточно
успешно сочетают два указанных компонента.
Отличия между мировым опытом и российской реальностью не
носят принципиальный характер. Теоретически вполне возможным
представляется применение западной классификации по отношению
к российским партиям и партийной системе. Это будет сделать
проще после принятия пакета законов о гражданском обществе.
Однако необходимо помнить, что подобная классификация касается
только структурных компонентов и не затрагивает такую сложную
область как идеология.
М.В.Матасов
[1] Например, в Законе о политических партиях ФРГ прямо
говорится о важном значении партий в обществе как выразителей
интересов общественных групп. В Законе определяется не только
политический статус партий, но также и их общественное и государственное
обеспечение // См.: Федеративная республика Германия. Конституция
и законодательные акты. М., 1989.
[2] Бурлацкий Ф.М. Ленин. Государство. Политика. М.,
1970. С. 230.
[3] Sartori G. Parties and Party Systems. N.Y.,1978.
Vol.1. P. 118.
[4] Ibid. P. 120.
[5] Ibid. P. 125.
[6] Кузьмин В.П. Принцип системности в теории и методологии
К.Маркса. М., 1976. С. 10-11.
[7] Матвеев Р.Ф. Теоретическая и практическая методология.
М., 1993. С. 107.
[8] Цит. по: Шмачкова Т.В. Из основ политологии Запада
(характер режимов, гражданское общество и партийные системы
при демократии) // Полис. 1991. N 2. С. 139.
[9] См.: Sartori G. Parties and Party Systems. Vol.1.
[10] Заславский С.Е. Интересы и ценности: два лика
российской многопартийности // Вестник МГУ. Серия 12. 1993.
N 3. С. 75.
[11] Лепехин В.А. Некоторые аспекты современного российского
партогенеза // Там же. 1992. N 3. С. 25-26.
[12] Правда. 1990. 3 марта.
[13] Заславский С.Е. Интересы и ценности: два лика
российской многопартийности. С. 77.
[14] Rustow P. Transition to Democracy: Towards a Dinamic
Model // Comparative Politics. 1970. N 2. P. 337-363.
Если вас заинтересовала данная страница, возможно, вам будут интересны сайты по следующим ссылкам:
|
