Путь к национальному согласию или консенсус избранных?
Последовавшая в результате ноябрьского "книжного скандала"
отставка наиболее влиятельных членов команды А.Чубайса в правительстве
и администрации Президента привела к резкому ослаблению "молодых
реформаторов" и, как следствие, кардинальному изменению баланса
сил в высших эшелонах власти. А.Чубайс, дискредитированный
морально и политически, оказался лишенным своих административных
ресурсов. Ключевой пост министра финансов занял председатель
думского бюджетного комитета М.Задорнов из фракции "Яблоко",
приглашенный на эту должность премьером В.Черномырдиным и
известный своим критическим отношением к социально-экономической
политике "молодых реформаторов". Нижняя палата парламента,
воспользовавшись благовидным поводом, отказалась принимать
во втором чтении Налоговый кодекс, которому команда А.Чубайса
отводила ключевую роль в своей социально-экономической стратегии.
Вместо него депутаты приняли несколько налоговых законов.
Важным политическим итогом второй половины 1997 г. стало
то обстоятельство, что фактический раскол в рядах наиболее
модернистски ориентированной части истеблишмента, завершившийся
поражением одной из ее наиболее активных группировок - "молодых
реформаторов" - автоматически не привел к укреплению позиций
ее противников. Так, в ноябре не удалась очередная попытка
Б.Березовского проникнуть в руководство РАО "Газпром". По
оценкам экономических экспертов, заметно ослабли позиции Б.Березовского
на АвтоВАЗе. А приватизационные конкурсы по "Роснефти" и "Связьинвесту"
в силу различных причин откладывались на неопределенное время.
Не смогла реализовать свои приватизационные интересы и группировка
В.Гусинского. Таким образом, возникла ситуация, когда "банкиры-диссиденты"
разгромили своих главных политических недругов, но результатами
этой победы воспользоваться не смогли. Все это позволяет предположить,
что часть истеблишмента, органически связанная с финансовым
капиталом, так и не сумела добиться победы над блоком "красных
директоров", региональных лидеров и верхушки силовиков, то
есть теми, кого обычно относят к группе модернизированной
советско-хозяйственной номенклатуры.
Между тем, внутренняя усобица в стане сторонников либеральных
реформ создала предпосылки для укрепления и активизации "консервативного"
крыла истеблишмента.
После двух политических кризисов осени этого года российский
премьер-министр набрал очень солидный политический вес, выступая
на политической сцене России как важнейший политический медиатор.
Во-первых, В.Черномырдин продолжает играть существенную роль
во внешней политике, обеспечивая курсу Президента соответствующее
экономическое подкрепление. Во-вторых, премьер поддерживает
весьма тесные контакты как с оппозицией, так и с региональными
элитами (глава СФ Е.Строев выступает в качестве надежного
партнера В.Черномырдина). В-третьих, российский премьер остается
центром притяжения для весьма влиятельных предпринимательских
кругов, причем не только связанных с интересами ТЭКа. Наконец,
глава правительства является единственным из крупных политиков
во власти, имеющим за собой организованные структуры практически
во всех регионах России, способные при соответствующих условиях
стать опорной базой как в электоральный период, так и в форс-мажорной
ситуации.
Эти обстоятельства позволяют премьеру весьма активно и успешно
маневрировать с целью дальнейшего укрепления своих позиций.
Так, В.Черномырдин, пригласив одного из наиболее ярких представителей
демократической оппозиции в Думе "яблочника" М.Задорнова на
пост министра финансов, фактически начал политику, направленную
на создание полностью лояльной себе Думы. По мнению экспертов,
такая линия в дальнейшем может получить развитие через привлечение
в правительство на индивидуальной основе некоторых видных
представителей левого думского большинства (чаще всего в этой
связи называются имена Ю.Воронина и Ю.Маслюкова). Одновременно
на уровне возглавляемого премьером движения "Наш дом - Россия"
были предприняты активные усилия, нацеленные на то, чтобы
вовлечь в единую коалицию с НДР различные политические объединения
демократической ориентации. Экономические аналитики однозначно
расценили создание консорциума с участием "Газпрома", "ЛУКойла"
и второй по величине в мире транснациональной нефтяной корпорации
"Шелл" для участия в приватизационном конкурсе по "Роснефти"
как свидетельство значительного укрепления финансово-экономических
позиций премьера и его группы. Все это позволило наблюдателям
утверждать, что к декабрю В.Черномырдин превратился в наиболее
влиятельную после Президента фигуру российской политики, обладающую
значительным потенциалом для консолидации вокруг себя ведущих
фракций отечественной элиты.
Процесс консолидации и активизации "консервативного" крыла
истеблишмента в федеральном Центре подпирается и аналогичным
процессом, идущим в региональных элитах, которым импонирует
гибкая, идеологически нейтральная позиция главы кабинета,
дающая возможность широкого маневра. Такие настроения стали
доминирующими в сенатской среде. Их открыто выражают спикер
Е.Строев, губернатор Санкт-Петербурга В.Яковлев, московский
мэр Ю.Лужков, самарский губернатор К.Титов и другие, включая
и так называемых "красных" губернаторов.
Ситуация кризиса, в которой оказалась российская политическая
система, складывавшаяся в расчете на форсирование радикальных
преобразований, а ныне явно переживающая широкомасштабную
смену вех, способствовала значительному оживлению левоцентристской
оппозиции и ее лидеров. Во втором полугодии объективно возросло
влияние на политический процесс и левой оппозиции во главе
с КПРФ. Эта партия, не имеющая возможности опереться на массовое
движение протеста (уровень протестной активности минувшей
осенью был низок - даже ФНПР отказалась от проведения традиционной
осенней Всероссийской акции протеста), смогла построить эффективную
тактику наращивания давления на исполнительную власть путем
чередования закулисных торгов с парламентскими проволочками,
использованием конфликтов внутри властвующей элиты. Действуя
такими методами, оппозиция не без успеха "продавливает" идею
формирования правительства "народного доверия" (операционально
она сегодня осмысливается оппозицией и как идея "правительства
парламентского большинства" и, все чаще, как просто "коалиционное
правительство"). Большим успехом для оппозиции стало то, что
Президент уже в принципе не возражает против подобных предложений,
а лишь обращает внимание на то, что их реализация должна идти
постепенно и не может быть завершена до президентских выборов
2000 года.
Риски, на которые при этом идет оппозиция, достаточно очевидны
(она рискует не только утратить собственную субъектность,
превратившись в связке с "партией власти" из самостоятельной
силы политического процесса в один из его объектов, используемых
властями для решения своих тактических и стратегических целей,
но и утратить собственную социальную базу). Не случайно, что
"встраиваясь" во власть, а не идя на лобовое столкновение
с президентскими и правительственными структурами, КПРФ и
ее союзники одновременно дистанцировались от наиболее радикальных
течений в оппозиционном движении - типа возглавляемого генералом
Л.Рохлиным Движения поддержки армии, оборонной промышленности
и военной науки.
Однако у оппозиции фактически нет выбора - относительная
стабильность, обеспечиваемая сложившейся политической системой
и деполитизированностью широких масс населения, не позволяет
ей мобилизовать общество в поддержку более радикальных требований,
чем коррекция наиболее одиозных черт проводимого курса, к
чему сегодня стремится и сама элита (не в последнюю очередь,
под влиянием заметного "полевения", наблюдаемого ныне на Западе,
где уходящий год ознаменовался успехами партий социалистической
направленности).
Значительно укрепились позиции и спикера Совета Федерации
Е.Строева, которому удалось переизбраться на пост губернатора
Орловской области с огромным преимуществом. В рассматриваемый
период Президент Б.Ельцин неоднократно показывал благосклонное
отношение к Е.Строеву, что дало аналитикам повод рассматривать
эту фигуру в качестве одного из наиболее вероятных претендентов
на пост премьера в случае отставки правительства В.Черномырдина.
Последовательно наращивал свой политический вес и Ю.Лужков.
К числу его крупных успехов можно отнести итоги декабрьских
выборов в Московскую городскую Думу, в результате которых
мэр получил полностью лояльный и управляемый парламент. После
этих выборов большинство серьезных фигур и сил в российской
политике (пропремьерское движение НДР, лидер КПРФ Г.Зюганов
и др.) публично выразили готовность к сотрудничеству с московским
мэром, который превращается в одну из ключевых фигур в консолидирующемся
ныне многоугольнике "консервативных" сил, вытесняющих из большой
политики "молодых реформаторов".
Именно в многоугольнике этих сил, отношения между которыми
нельзя назвать бесконфликтными (скорее наоборот, каждая из
них претендует на лидерство), по-видимому, и стало образовываться
новое пространство, в котором вырабатываются и согласовываются
важнейшие политические решения. В этом контексте неожиданный
сдвиг в политической стратегии Президента, выразившийся в
переходе от тактики постоянной конфронтации с левой оппозицией
к поиску компромисса с ней, может получить вполне адекватное
объяснение. Некоторые аналитики расценивают октябрьский демарш
главы государства, предложившего в критический момент правительственно-парламентского
кризиса идею консенсуса между властью и оппозицией, и декабрьский
визит Президента в Думу с целью добиться принятия бюджета
страны на 1998 г. в первом чтении как стремление Б.Ельцина
резко изменить баланс сил в верхах, "подвесив" значительно
усилившегося премьера, и тем самым сохранить за собой инициативу
и пространство для маневров.
Однако при всей убедительности, на первый взгляд, подобной
трактовки, она все же не представляется точной. Главное состоит
в том, что Б.Ельцин фактически полностью отождествил свою
позицию с позицией правительства и в случае неудачи кабинета
министров в разрешении социально-экономических проблем часть
(и немалая!) ответственности автоматически ляжет и на главу
государства. В этом контексте в его глазах утрачивают значение
и различия между "молодыми" и "старыми" реформаторами, любимчиками
и "рабочими лошадками", что было продемонстрировано им осенью-зимой
1997 г., когда он неоднократно намекал обоим первым вице-премьерам
о том, что судить будет только по реальным делам, по тому,
как сложится ситуация на 1 января.
Думается, что в таких обстоятельствах предложение Президента
ввести новые согласительные процедуры ("совет четырех", "круглый
стол") вполне логично. С одной стороны, Б.Ельцин попытался
перехватить и институализировать подобные инициативы в том
пространстве, где они объективно уже стали складываться. В
подтверждение подобной точки зрения можно привести следующие
аргументы.
Во-первых, сужению политических возможностей Президента во
многом способствовало изменение роли его администрации. После
ухода из нее М.Бойко (август) и А.Казакова (ноябрь) из органа
политического она во все большей степени стала превращаться
в институт, обслуживающий интересы главы государства и его
семьи. Не случайно, например, назначенная на должность заместителя
главы администрации В.Митина в качестве одной из главных вех
своей политической биографии публично назвала дружбу с членами
семьи Президента. Не обладая непосредственно подчиненным себе
политическим институтом, Б.Ельцину затруднительно проводить
активную политику, особенно на фоне заметного укрепления позиций
премьера в правительстве.
Во-вторых, после политического поражения "молодых реформаторов"
у Б.Ельцина просто не оказалось в запасе ни новых ярких фигур,
которых можно выдвинуть в качестве альтернативы В.Черномырдину,
ни, что, пожалуй, более важно, иной, незанятой политико-идеологической
ниши, в направлении которой можно было бы осуществить очередной
дрейф.
В-третьих, в намечающемся диалоге Б.Ельцин явно не намерен
уступать политическую инициативу оппозиции, отводя своим партнерам
по перечисленным выше внеконституционным институтам роль не
столько самостоятельных участников, сколько инструментов реализации
президентской политики.
С другой стороны, Президент, фактически, предлагает оппозиции
разделить с ним ответственность за неудачи и провалы его собственной
политики - пытаясь сгладить многочисленные острые углы, возникшие
после поражения "молодых реформаторов", оставившего российскую
власть без ясной стратегической перспективы в условиях консолидации
консервативных элементов "партии власти".
Ослабление "младореформаторов" вынуждает Б.Ельцина опираться
именно на "консервативные" силы (в лице В.Черномырдина, Е.Строева
и Ю.Лужкова), располагающие богатым ресурсным потенциалом,
которого нет у самого Президента. Он понимает, что опора на
столь мощную группу выглядит опасной, поскольку при расбалансировке
механизма сдержек и противовесов глава государства рискует
оказаться заложником сил, политические амбиции которых достаточно
хорошо известны.
Возможно, поэтому, в целом соблюдая свойственную ему политическую
стилистику, Президент привлекает в качестве противовеса премьеру
и его группировке оппозицию, несмотря на то, что последняя
считается младшим партнером В.Черномырдина. Б.Ельцин, по-видимому,
рассчитывает на то, что если речь пойдет о мнимом или реальном
дележе министерских портфелей, союз между премьером и думской
оппозицией естественным образом распадется. Одновременно нельзя
исключать и того, что, придерживая при себе лидеров "младореформаторской"
группировки, Президент на всякий случай (пока) сохраняет страховку
и от излишне активных действий и Черномырдина, и оппозиции.
Таким образом, президентская стратегия компромисса стала,
скорее всего, реакцией на укрепление позиций "консервативного"
крыла истеблишмента, политическая линия которого, нацеленная
на согласительные процедуры, оказалась более приемлемой для
элиты, чем радикально-демократическая тактика "конфронтации
по всем азимутам", проводившаяся "молодыми реформаторами".
Политический цикл минувшего года отчетливо показал, что в
условиях, когда в стране действуют различные группы влиятельных
интересов, только политика, основанная на тактике компромисса
и согласований, имеет шансы на успех.
|