Новости
Технология кампаний
Выборы-справочник
Научный журнал
Исследования
Законы о выборах
Политика в WWW


Top
Исследования

На страницу назад

 
 
Первое полугодие 1996 года. Международное положение.
 

Россия - Западная Европа

В обозреваемый период продолжала развиваться тенденция, связанная со стремлением Запада сделать сложившуюся в период противостояния с Востоком систему своих институтов основой нового, складывающегося европорядка. Отсюда - его нежелание создавать новые и реально укреплять имеющиеся общеевропейские институты. Общим для Запада (независимо от стран и партий) в подходе к формированию нового устройства Европы является стремление обеспечить необратимость геополитических итогов "холодной войны". В 1996 г. процесс принятия решений по реформе ключевых институтов (НАТО, ЕС, ЗЕС) вступил в заключительную стадию. Направленность этих реформ определяется необходимостью приспособить структуры к функционированию в условиях, качественно отличных от периода "холодной войны". При этом главный стратегический ресурс для мобилизации их адаптационных возможностей Запад видит прежде всего в расширении на восточноевропейское пространство. В то же время налицо понимание, что это расширение не может быть простым механическим актом, поэтому в текущем году основное внимание сосредоточено именно на разработке внутренних реформ.

Хотя все на Западе и заявляют об особой важности России в строительстве европейского порядка, в действительности она не воспринимается как органическая часть последнего. Запад считает опасным для себя оставлять Россию вне европейского миропорядка, но в то же время он фактически ограничивает ее участие в нем общеевропейскими институтами (ОБСЕ, Совет Североатлантического сотрудничества, Совет Европы) и субрегиональными структурами, которые по своей компетенции и влиятельности не могут заменить механизмов, определяющих реальную политику безопасности на континенте. В результате, расширение западных институтов, не оставляющее в них места для России даже в перспективе, объективно содержит в себе опасность раздела европейского пространства на интеграционную Европу в новых границах (в составе 25-30 государств) и восточноевропейский "осколок", который со временем может быть сжат до границ РФ.

Вместе с тем, намерение держав Запада скоординировать стратегию развития своих институтов не устраняет соперничества между ними в том, чтобы подчинить последние собственным интересам. Конфликт в бывшей Югославии и израильско-ливанский кризис (в апреле-мае) высветили порой значительно расходящиеся интересы. И в боснийском, и в ближневосточном урегулировании США стремились сосредоточить в своих руках основные рычаги воздействия на ситуацию и оттеснить на второй план как Западную Европу (в лице ЕС и ЗЕС), так и Россию, напрямую увязывая свою роль лидера-миротворца с усилением влияния в данных регионах. Не случайно они вели себя весьма пассивно, наблюдая за тем, как пробуксовывают попытки европейских держав и их институтов (ЕС и ЗЕС) урегулировать кризис в Боснии, и решительно вмешались в события лишь тогда, когда под ударом оказался престиж НАТО, с которым во многом ассоциируется американское влияние в Европе. Последовавшие после подписания дейтонских соглашений по Боснии события показали, что США намерены сохранять в своих руках контроль за послевоенным устройством на Балканах, опираясь в своей политике на Хорватию и Словению.

Провал политики ЕС-ЗЕС в Боснии вынудил Западную Европу признать неспособность самостоятельно справиться с такого рода конфликтами и безальтернативность главенствующей роли США в обеспечении европейской безопасности. Этот вывод во многом повлиял на то, какие тенденции возобладали в системе отношений западных структур безопасности.

Во-первых, развитие ЗЕС направляется по пути его сближения с НАТО, а не с Европейским Союзом. Это определяется решениями, принятыми на майской сессии Совета ЗЕС и на июньской сессии Совета Североатлантического альянса. Данная тенденция получила, возможно, решающий импульс со стороны США, согласившихся на предоставление союзникам большей военной самостоятельности в разрешении европейских кризисов локального характера. Эта, казалось бы, существенная уступка европейцам не может сколько-нибудь серьезно поколебать доминирующее положение Вашингтона в западноевропейской системе безопасности. В то же время, реформа НАТО в этом направлении дает определенную надежду на то, что Североатлантический союз не станет абсолютно монопольным институтом европейской безопасности в военной области. "Европеизация" НАТО и соответствующее усиление роли Западноевропейского союза не означает автоматически, что ЗЕС станет более "удобным" для Москвы партнером, чем НАТО, но дает возможность в большей мере проявиться собственно европейскому взгляду на безопасность. Со временем это может создать предпосылки для размывания сложившейся в Европе однополярности в сфере безопасности.

Во-вторых, усиление роли ЗЕС через сближение с НАТО отдаляет перспективу формирования "чисто европейской" обороны, которая могла бы получить решающий импульс в результате интеграции ЗЕС в ЕС, на чем особенно настаивает Германия. Нынешний механизм военно-политической интеграции в Западной Европе не обеспечивает степени политического единства и мобилизации ресурсов, необходимых для того, чтобы сделать ЕС-ЗЕС сопоставимой с НАТО структурой безопасности. Стремление же таких стран, как Германия, Франция, Бельгия, Испания, Италия, сделать интеграционную Европу в военном отношении столь же мощной силой, какой она является в политической и экономической области, встречает оппозицию со стороны "атлантической" группировки - Великобритании, Дании, Нидерландов, Португалии, которые полагают, что европейская оборона уже существует в рамках Североатлантического союза. Эта линия также не находит поддержки и у четырех нейтральных стран ЕС - Австрии, Швеции, Финляндии, Ирландии, - не желающих отказываться от своего статуса в пользу союзнических обязательств военного характера. Все эти разногласия в полной мере проявились на межправительственной конференции ЕС по пересмотру Маастрихтского договора, открывшейся 29 марта в Турине и планирующей принять решения по реформе Европейского Союза к середине будущего года.

Хотя проблемы, связанные с НАТО, находятся сейчас в фокусе внешнеполитических усилий России, отношения с ЕС и ЗЕС уже в недалеком бу-дущем потребуют не меньшего внимания. Сотрудничество с этими интеграционными структурами в области европейской безопасности (пока не получившее сколько-нибудь заметного развития) могло бы расширить возможности для маневрирования между различными западными центрами силы. Оно способствовало бы более четкому выражению собственно европейских интересов в данной области; в НАТО эти интересы в значительной мере преломляются через американское восприятие. В отличие от США, где геостратегическое мышление нацелено не столько на строительство единой Европы, сколько на поддержание своего влияния на континенте, ЕС и ЗЕС ориентированы на европейские потребности. Усиление роли этих институтов создавало бы определенный противовес притязаниям НАТО на "общеевропейскую" ответственность за обеспечение безопасности и в какой-то мере выбивало бы почву для гипертрофированного атлантизма, получившего распространение у части правящих элит стран ЦВЕ.

Россия может использовать благоприятные возможности, которые открывает субрегиональное сотрудничество, в частности, на севере Европы, для наведения "мостов" с Европейским Союзом. Здесь следует отметить особую заинтересованность в этом Финляндии и Швеции, которую они вновь продемонстрировали на встрече глав правительств одиннадцати стран-членов Совета государств Балтийского моря, состоявшейся 3-4 мая в шведском городе Висбю.

Учитывая неоднородность Запада, расходящиеся порой интересы отдельных стран, не следует преуменьшать значения сотрудничества с ведущими государствами по проблемам европейской безопасности, поиска баланса между различными страновыми направлениями. В этой связи стоит отметить, что наибольшее понимание по ряду важных проблем мировой политики Россия встретила у Франции. Во-первых, это положение на Ближнем Востоке. Обе страны заинтересованы в том, чтобы вывести процесс мирного урегулирования из монопольного ведения США и восстановить свои позиции в регионе, пошатнувшиеся в последние годы. Франция стремиться делать это, выступая в роли политического локомотива ЕС, и Россия способствует ее утверждению в таком статусе. С другой стороны, активность России в регионе может быть результативной, если она не будет выглядеть направленной против интересов Запада, и согласие с Францией по ближневосточной проблеме как раз снимает какие-либо подозрения на этот счет. Координация посреднических миссий Е.Примакова и Э. де Шаретта, встреченных в штыки США, по урегулированию обострившегося в апреле-мае израильско-ливанского кризиса наглядно это продемонстрировала.

Другой важной проблемой, где позиция Франции наиболее близка к российской по сравнению с другими западными державами, является расширение НАТО. Не выступая в принципе против самой идеи, Париж склонен тормозить этот процесс до тех пор, пока США не согласятся на реформу НАТО, которая позволила бы создать в альянсе "европейский компонент" и тем самым положить начало формированию системы коллективной обороны стран Европейского Союза. Формула "сначала - реформа, расширение - потом" очевидно ближе российской позиции, чем подход Вашингтона или Бонна, настроенных на гораздо более быстрый вариант расширения. Стремление Франции найти в сближении с Россией определенный противовес американской гегемонии было подкреплено предложением Москве (сделан-ным во время встречи "большой семерки" в Лионе с участием В.Черномыр-дина) проводить регулярные дипломатические консультации по проблемам европейской безопасности, НАТО и Ближнего Востока.

В нынешних условиях у России сравнительно невелики возможности действенно влиять на политику западных структур безопасности. Однако это не должно служить основанием для пассивности, которая будет лишь провоцировать вытеснение РФ из традиционных сфер ее интересов.

return_links(4); ?>
 
©1999-2021 VYBORY.RU
Статистика