ОБЩИЕ ВЫВОДЫ И ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ

Проведенный в сентябре-октябре 1999 г. опрос 1245 столичных жителей, представляющих ту часть электорального корпуса, которую принято причислять к избирателям с меняющимися предпочтениями (т.е. молодежь и людей среднего возраста в статусе государственных служащих и чиновников, предпринимателей и коммерсантов, студенчества и т.д.) в обобщенном, так сказать, суммарном виде позволяет заключить:

Первое - Социальное самочувствие основной массы москвичей накануне выборов в целом может быть оценено как вполне удовлетворительное. 3,0% из общего числа опрошенных чувствуют себя в этой плане достаточно комфортно и живут, что называется, припеваючи. 32,0% - хотя и не очень комфортно, но на жизнь не жалуются. 40,0% - ощущают определенный дискомфорт, однако, проблемы как свести концы с концами у них не существует. И только у 20,0% такая проблема присутствует постоянно и 4,0% - недовольны всем и вся. Эти данные во многом совпадают с имеющейся статистикой материального благополучия москвичей: среднемесячный доход в нашем городе составляет сейчас 5764 руб. на человека, что в четыре раза выше, чем в целом по России. При этом у половины москвичей эти доходы укладываются или даже превышают минимальный потребительский бюджет: 2300 руб. и выше.

Второе - Социальный оптимизм москвичей по поводу своего материального благополучия не распространяется на отечественные политические реалии, по отношению к которым господствующими в их среде являются сугубо пессимистические настроения. Показательно, что только у 1,0% опрошенных москвичей нынешнее состояние общих дел в стране и все то, что происходит на высших эшелонах власти накануне выборов, настраивают на мажорный лад и у 12,0%, если и порождают оптимизм, то очень сдержанный и осторожный, тогда как у 35,0% вызывают состояние тревоги и неуверенности в завтрашнем дне, у 29% - заставляют испытывать смешанное с раздражением чувство горечи и стыда. Крайний пессимизм, принимающий форму глубокой апатии и безысходности, неверия в то, что в стране что-нибудь путное состоится, зафиксирован у 15,0% респондентов.

При доминанте этих сугубо пессимистических настроений по поводу завтрашнего дня, т.е. ближайшего политического будущего страны, подавляющее большинство респондентов, тем не менее, не высказывают своей готовности как-то повлиять на это будущее, равно как и на тех. кто его сегодня определяет. Все происходящее на властном Олимпе воспринимается ими как данность, как неизбежное зло, от которого нет спасения. И только 6% заявляют о своих радикальных настроениях и желании протестовать.

Третье - Пессимистические нотки преобладают и в оценках москвичами возможности для простых россиян посредством участия в выборах реально влиять на организацию и поведение властей, отстраняя от руля государственной машины тех, кто не оправдал их доверия. Преобладающее большинство опрошенных в 75,0% такую возможность или напрямую отрицают, или подвергают большому сомнению. Говоря иначе, очень многие среди столичного люда считают выборы вообще лишенными всякого смысла, так как в итоге к власти все равно приходят все те же "начальники", которые всегда (и при социализме, и при "капитализме") были "всем", а он (этот люд) как был "ничем", так этим "ничем" в значительной своей массе и остался. Достаточно даже беглого взгляда на партийные списки кандидатов большинства избирательных объединений, особенно на верхнюю их часть, для того, чтобы убедиться в этом. Поэтому не случайно в тех частушках, которые присылают читатели на конкурс Диванной партии газеты "КП" в связи с предстоящими выборами, есть и такие нелицеприятные для претендентов на депутатский мандат строки:

Холоднее ночи стали,
и прогнозы плохи.
Собирайтесь волки в стаи,
кандидаты в блоки!

Четвертое - через эту же призму опрошенные москвичи резко отрицательно оценивают результативность работы федеральных органов власти в лице, прежде всего президента и президентской администрации, а также

Государственной Думы. Первая структура получила 80,0% неудовлетворительных оценок, вторая - 61,0%. Несколько лучше эти показатели у федерального правительства, на долю которого приходится 44,0% удовлетворительных оценок, что, как представляется, напрямую связано с политикой нынешнего премьера В.Путина по "усмирению Чечни". На этом негативном фоне оценка эффективности столичных властей на порядок выше:

91,0% респондентов, хотя и в разной степени, но в целом удовлетворены работой мэрии, 78,0% - работой Городской Думы, 79,0% - работой префектур и 75,0% - работой районных управ.

Пятое - эта сугубо негативная оценка деятельности федеральных органов власти нашла свое продолжение и в том групповом портрете депутатов Государственной Думы, составленном респондентами, в котором они в качестве черт, наиболее широко распространенных и типичных выделили:

преобладание личных амбиций и своекорыстия, а не интересов дела, карьеризм и необузданная жажда власти, беспринципность и постоянная смена "окраса", т.е. перебежки из одного лагеря в другой, некомпетентность и дилетантизм с "умным видом" и др. На долю этих черт из общей суммы ответов в 226,0% в итоге приходится 208,0%, т.е. почти 96,0%, тогда как на долю тех черт, которые в этом портрете обозначены знаком "плюс" (профессионализм, развитое чувство ответственности и т.д.), - всего 18,0%, т.е. чуть более 4%.

Шестое - с точки зрения политических предпочтений преобладающее большинство опрошенных москвичей в 84,0% высказывается в пользу рынка. При этом 50,0% из этого числа отдают предпочтение тем политическим силам, которые декларируют свою приверженность особому российскому пути рыночных реформ с учетом национальной специфики. 19,0% - тем, кто стоит на социал-реформистских позициях и выступает за новый демократический социализм с человеческим лицом, т.е. смешанное социально-ориентированную рыночную экономику. 15,0% -^ тем, кто является сторонником "вестернизации" России, т.е. выступает за рыночные реформы по западным схемам и конструкциям.

Обращает на себя внимание мизерный удельный вес среди опрошенных москвичей тех, кто высказывает свои симпатии в пользу так называемых "государственников" и "традиционалистов", т.е. тех политических сил, которые, во-первых, проповедуют отказ от рыночных ре4>орм и ратует за возврат к советской модели "этатизированного" социализма- 3,0%; во-вторых, откровенно апеллируют к антидемократическим ценностям и требуют установления в России авторитарного режима, "диктатуры "твердой руки" - 4,0%; в-третьих, хотели бы реставрировать в стране монархию -те же 4,0%.

Седьмое - на персональном уровне основные симпатии опрошенных москвичей концентрируются на двух лидерах ОВР, а именно: Е.Примакове и Ю.Лужкове. Из 10 приведенных в анкете фамилий возможных претендентов на пост президента респонденты выстроили следующую иерархию (в % к итогу):

Восьмое - Отдавая свои электоральные предпочтения Е.Примакову и Ю.Лужкову, тем не менее, только 24,0% опрошенных москвичей безусловно приветствовали бы выдвижение последним своей кандидатуры на пост президента РФ, тогда как 35,0% отнеслись бы к такому шагу с пониманием, т.е. исходили бы из того, что Ю.Лужков, как и всякий другой гражданин РФ, вправе самостоятельно делать выбор, т.е. воспользоваться (или не воспользоваться) своим пассивным избирательным правом. В этом же ряду и 11,0% тех респондентов, которые по этому поводу заняли бы индифферентную позицию. В то же время 30,0% респондентов проявляют ярко выраженный "местнический эгоизм": 25,0% из них восприняли бы выдвижение Ю.Лужковым своей кандидатуры на пост президента с сожалением и 5,0% - были бы категорически против. Как написали на страницах анкеты многие представители этой последней категории, в любой иерархии: производственной, управленческой и т.д. - каждый человек должен занимать то место, которое лучше всего соответствует его талантам и способностям. И для Ю.Лужкова, как он это доказал своей многолетней эффективной деятельностью на пользу Москвы и москвичей, таким местом, по их мнению, является именно пост столичного мэра.

Девятое - отвечая на вопрос о мотивации стремления людей к власти, подавляющее большинство опрошенных москвичей в 82,0% считает, что в преобладающей своей массе соискали депутатских и иных властных мандатов, руководствуются не социальными, а сугубо эгоистическими интересами, т.е. они обуреваемы, прежде всего, стремлением обрести престижный статус "государственного мужа" и связанные с ним привилегии, использовать власть в целях личного обогащения. Что касается сугубо социальных мотивов, т.е. прежде всего стремления послужить Отечеству и разделить тремя ответственности за судьбы страны, то это, скорее, исключение, а не правило.

Десятое - в этом же русле оценивается респондентами прогрессирующая тенденция криминализации политико-властной сферы. 97,0% из них считают, что стремление прикрыться депутатской неприкосновенностью с тем, чтобы избежать уголовной ответственности, является в сегодняшней России довольно широко распространенным явлением. И те многочисленные скандалы, которые постоянно возникают при регистрации партийных списков по поводу того, что в этих списках в числе претендентов на народный мандат очень много людей с криминальным прошлым или находящихся под следствием, отражают попытки если не прямого вхождения "крестных отцов" в политику, то, по меньшей мере, опосредованного, т.е. через финансирования избирательных кампаний угодных им кандидатов в депутаты и на другие выборные должности.

Одиннадцатое - несмотря на явный скепсис по поводу возможности для простых россиян влиять через механизм участия в выборах на процессы ротации властей, равно как и по поводу их социальности, тем не менее, 68,0% из общего числа опрошенных уже сегодня намерены принять участие в голосовании, тогда как только 9,0% нет. В то же время довольно значительное меньшинство в 22,0% пока находится в процессе раздумий. Это лишний раз свидетельствует о том, что, несмотря на все несовершенство отечественной системы организации выборов и засилье в предвыборных кампаниях "грязных" криминальных и полукриминальных избирательных технологий, в массе своей люди начинают все больше осознавать, что именно благодаря внедрению этого института, у россиян появился сегодня уникальный в своем роде шанс преодолеть, столь характерную для нашей истории многовековую традицию всенародного безмолвия.

Все сказанное выше позволяет заключить, что избирательная стратегия и тактика тех сил, которые действительно озабочены судьбами страны и возрождением России в качестве независимой и процветающей державы, должна строиться, прежде всего на всесторонних и доскональных знаниях внешней среды (т.е. отечественного социума как дифференцированного множества), что изначально предполагают учет следующих ее следующих обобщенных характеристик:

• действующие в ней факторы находятся в причинно-следственной зависимости по отношению друг к другу, т.е. изменение одного из факторов оказывает воздействие на другие и нередко приводит к их изменению;
• внешняя среда отличается большой сложностью в том смысле, что является многофакторной, т.е. речь идет не о влиянии единичных факторов, на которые избирательное объединение обязано реагировать, а об их определенной множественности;
• внешняя среда относится к разряду очень подвижной, изменчивой. Причем скорость этих изменений постоянно возрастает, особенно в нашем переходном обществе, когда события нередко разворачиваются спонтанно, по непредсказуемой "ураганной" и "обвальной" схеме;
• неопределенность внешней среды, связанная с количеством и качеством (достоверностью) той информации, которой располагает организации. Если информации мало или есть сомнения в ее точности, среда становится более неопределенной, чем в ситуации, когда имеющаяся информация адекватна и высоконадежна. Подчеркивание того, что внешняя среда - исключительно сложный и многоликий мир, в котором взаимодействуют и переплетаются бесчисленное множество самых различных факторов и явлений, - отнюдь не означает, что в планировании стратегии и тактики избирательного объединения необходимо охватывать и учитывать все это многообразие. Центральная задача состоит в том, чтобы в цепи всех этих факторов найти "центральные звенья", т.е. те доминанты, от которых в решающей степени зависит успех.

Сказанное касается, прежде всего, определения социальной базы избирательного объединения (партии) или, говоря иначе, тех приоритетных адресных групп (социальных, профессиональных, этнических и т.д.), к которым оно апеллирует, и которые оно хочет привлечь на свою сторону. Решение этой стратегически важной для любого избирательного объединения (партии) задачи в условиях России затруднено переходным состоянием общества и отсутствием в нем устойчивой, сформировавшейся по рыночному образу и подобию социально-классовой структуры. С момента реформирования эта структура приобрела ярко выраженный транзитный характер и представляет собой неупорядоченный процесс распада старых унаследованных от прошлого "социалистических" страт и возникновение целого созвездия новых "капиталистических". Однако с точки зрения удельного веса эти новые перспективные "капиталистические" страты, которым уже "есть что терять", представляют собой незначительное меньшинство по отношению к массе тех, "кому пока терять нечего". Если посмотреть на социально-классовую структуру российского общества через эту призму соотношения бедности и богатства, то обнаружится, что эта структура имеет сегодня четко выраженный пирамидальный характер. По данным за 1996 г., высший класс собственников насчитывал всего 3% населения, тогда как социальные низы составляли 70%. 27% отечественные социологии причисляли к среднему классу. Однако в связи с кризисом "17 августа" и крахом системы коммерческих банков, а также свертыванием деловой активности иностранного капитала эта цифра уже не соответствует действительности. Об этом более чем убедительно свидетельствуют результаты мониторинга "Государство и общество", проведенного Информационно-социологическим центром Российской академии государственной службы в апреле 1999 г., в частности, данные о социальном самочувствии россиян. На вопрос: "Опасаетесь ли Вы потерять нажитое Вами или Вашей семьей из-за каких-то неблагоприятных изменений или потрясений в обществе?" респонденты поставили на первое место ответ: "Не опасаюсь, так как терять нечего". Ситуация, как видим, прямо-таки революционная: "нечего терять, кроме своих цепей".

В этих условиях вряд ли могут рассчитывать на электоральный успех те партии и избирательные блоки, которые в своей стратегии будут ориентироваться только на "денежные мешки", т.е. богатое меньшинство. В силу чрезмерной узости социальной базы и традиционно негативного отношения на Руси к богатым со стороны широких народных масс, такая стратегия заранее обречена на провал и равносильна стратегии по производству "сапог всмятку". Пример некоторых "чисто классовых" партий делового мира по типу Партии экономической свободы или Партии свободного труда со всей очевидностью, подтверждает этот вывод.

В равной мере это относится и к тем партиям и избирательным объединениям, которые претендуют исключительно на роль "партий бедноты". Как и богатство, бедность то же диффиренцирована. Одно дело бедность, как проявление социального иждивенчества, нежелания и неумения работать. Другое - как следствие недостаточно развитых общественных условий и гарантий для производительного труда на себя тех, кто может и хочет работать больше. И подобно тому, как среди богатых есть верхние, средние и низшие слои, так и среди бедных, есть те, кто находится внизу, что называется, "на дне", те, кто занимает срединные позиции, те, кто образует так называемые пограничные с богатыми социальные пласты.

Нельзя не учесть и дифференциации с точки зрения "выживаемости" отдельных социальных слоев и групп, в том смысле, что одни из них, в рамках логики рыночного реформирования и действия его объективных законов, лишены перспективы и рано или поздно "канут в Лету", т.е. социально отомрут, (в том числе и из разряда ныне "процветающих"), тогда как другие, несмотря на бедственное положение, социально укрепятся и разовьются в средний класс. В то большинство экономически независимых и материально обеспеченных граждан, которые на социальном срезе составляет основу западной цивилизации и является гарантом ее устойчивости и стабильности.

Именно через эту призму необходимо подходить к решению вопроса о социальной базе избирательного блока или партии. Очевидно, что эта база не может быть не "чисто" классовой, не "общенародной". Единственно, какой она может и должна быть, так это "интерклассовой", т.е. такой, которая включала бы широкий спектр социальных слоев и классов, близких или сходных между собой не столько по уровню материального достатка, сколько, прежде всего, по базовым ценностям, связанных ориентацией на рынок и рыночную политическую демократию.

Все сказанное выше предъявляет особые требования к составлению предвыборной программы избирательного блока (партии): эта "декларация о намерениях" должна быть предельно лаконичной и краткой, написанной понятным и доступным народу языком. Содержать четкие ответы на традиционные для России в периоды смуты вопросы, а именно:

"Кто виноват?" и "Что делать?" При этом следует избегать простых объяснений, столь любимой многими политическими оппонентами персона-лизации вины. Ибо, в действительности, все намного сложнее, и первопричины наших нынешних бед и трагедий связаны не только с "технократической нелегитимностью" правящей элиты, но и уходят своими корнями в "качество" народа, в особую, далекую от рыночной, российскую ментальность и привычку "жить как все", т.е. не индивидуально, а "всем миром", под всеохватывающим "патронажем" государства, не испытывая при этом потребности в собственности и гражданственности, в том числе и гражданской свободы.

Нельзя в этой связи не согласиться с известным отечественным социологом Р.В.Рывкиной, которая, в качестве основной причины нашей наивности по поводу того, что, претерпев 2-3 года "шоковой терапии", мы начнем жить как в какой-нибудь Швеции или Норвегии, выделяет незнание того общества, в котором жили в СССР, непонимание того, куда может привести его ускоренная либерализация. Именно из-за незнания всего этого реформаторы не предвидели, как поведет себя российское общество в условиях доселе неизвестной ему свободы, как оно среагирует на либерализацию экономики. Не предвидели и не учитывали этого. И, как итог, результат от операции по "приживлению" инородного по отношению к отечественному менталитету рынка и рыночной политической демократии оказался прямо противоположным ожидавшемуся. Исходная идея добра воплотилась в зле. "Хотели как лучше, а получилось как всегда".

Говоря о необходимости избегать простых объяснений по поводу того, "кто виноват", в серьезной политической программе избирательного блока (партии) при ответе на второй вопрос "что делать" в равной мере должны отсутствовать упрощенные рецепты, не говоря уже об обещаниях манны небесной, которая сама по себе повалит с неба через "500 дней".

Между тем, фактор массового обнищания россиян в результате реформ порождает именно этот соблазн к акцентированию основного внимания на предвыборных обещаниях. И предвыборная борьба с неизбежностью принимает форму борьбы по принципу, "кто кого переплюнет", т.е. больше наобещает народу этой манны небесной. В этой связи хотелось бы обратить внимание на следующее:

Во-первых, по формуле Б.Рассела - выдающего английского систематика - власть может быть определена как производство намеренных результатов. Суть этой формулы в том, что "А" обладает большей властью, чем "Б", если первый достигнет множества намеченных результатов, а второй останется в сфере благих намерений. Если через эту призму посмотреть на историю нашей страны, то нетрудно обнаружить, что каждый вновь пришедший к руководству страны лидер, провозглашая программу намерений, мало был озабочен проблемой измерения своей деятельности гиперболой ряда исполненных намерений. Некоторое исключение, пожалуй, составляет Сталин. И сегодня можно услышать: вот Сталин обещал улучшение жизни, и она наступало, обещал понижение цен, и каждый раз оно было. Для масс неважно даже, что все это были мизерные подвижки, тем более подвижки за счет четверти репрессированного и официально забытого населения. В обыденном сознании откладывался сам почерк лидера: по конкретным вещам обещание выполнялось. Но власть Сталина, как всех других руководителей советского периода, строилась всецело на принуждении и не выступала в качестве лишенного этого принуждения свойства личности к производству намеренных результатов. Сегодня времена другие. Тех из политиков, которые направо и налево выдают в предвыборный период "векселя", но с приходом к власти их не оплачивают, т.е. остаются в зоне благих намерений, облеченное суверенитетом большинство, как правило, отстраняет (по итогам новых выборов) от руля государственной машины.

Не лишне в этой связи вспомнить прошлую избирательную кампанию по выборам Президента РФ, параллельно с которой проходили выборы московского мэра. Если по отношению к президентским выборам ни кто не брал на себя смелость со стопроцентной вероятностью спрогнозировать их итог, то в отношении выборов мэра Москвы все было очевидно и без прогнозов. И это очень наглядный для российских политиков пример того, как необходимо сегодня работать с тем, чтобы на новых выборах не создавать себе проблем с переизбранием и не пытаться укорениться на властном Олимпе с помощью противоправных антидемократических мер. Настала пора прочно усвоить одну банальную истину, а именно: при демократии не место красит человека, а человек место, т.е. о человеке как о политике обычно судят не по высоте того кресла, которое он занимает, а исключительно по делам и еще раз по делам. И если этих дел, как говорится, "кот наплакал", то "нечего на зеркало (т.е. на массовые электоральные антипатии) пенять".

Во-вторых, говоря о предвыборных обещаниях, как важной составляющей избирательной кампании любого кандидата и избирательного объединения (блока), акцент в этих обещаниях следует делать не на глаголе "дать", а на глаголах "обеспечить", "гарантировать" и т.д. Настала пора внушить обществу мысль о том, что выход из того тупика, в котором сегодня оказалась страна, только один - "опора на собственные силы", т.е. на организованный труд всей нации. Государство не может "кормить и одевать народ". Его функция заключается в том, что бы создавать все необходимые условия для того, чтобы народ это мог делать сам, работая по способностям и получая по труду. Чтобы ему были реально гарантированны, прежде всего, экономические свободы, в том числе право на собственность и занятие частнопредпринимательской деятельностью, равно как и на имущественную и социальную безопасность. Чтобы его оградили от государственного "рэкета" - грабительских налогов, которые загоняют частную инициативу в теневое неправовое (криминальное или полукриминальное) пространство. Чтобы бы были сведены на нет всевластие и произвол чиновничества, не легитимное право "служивых людей" на мздоимство и взяточничество. Чтобы, наконец, было покончено с криминалитетом и мафиозными структурами. В общем, и в целом речь идет о гарантиях того, чтобы честные инициативные люди могли заниматься производительным творческим трудом на себя (а, следовательно, и на общество), тогда как перед всякого рода любителями "легкой наживы" были поставлены надежные заслоны.

При организации предвыборной кампании необходимо также учитывать и такую объективно существующую отечественную реальность, как то, что народ и власть взаимно отчуждены друг от друга и каждая из этих двух "ипостасей" живет как бы сама по себе, по своим писанным и неписаным законам, и если и происходит "пересечение параллелей", то только в экстраординарных случаях, когда, как говорится, деваться некуда. И для того, чтобы преодолеть это взаимное отчуждения власти и народа, требуется "ведрами вычерпывать" доминирующую в народе рабскую психологию, прививать чувство гражданственности и побуждать к политической активности, к ответственному политическому выбору, памятуя о том, что при демократии народ заслуживает только то правительство, которое сам же и выбирает. И если отсутствует эта осознанная народом воля к свободе и справедливости, к тому, что бы избирать правителей, его достойных, то данный народ заслуживает того, чтобы им управляли как стадом баранов. Ничем не ограниченная свобода в действиях властей - есть отражение не только отсутствие какой бы то ни было свободы у народа, но и верный признак того, данный народ к этой свободе неспособен (или не готов). Не нами сказано: "дитя неволи для свободы слаб".

В то же время способность к свободе, равно как и умелое пользование ею, не приходят к народу сами по себе. Их надо развивать или, если воспользоваться марксистской терминологией, "вносить в народ" извне. Так вот именно эту задачу развития способности нашего народа к свободе и демократии призваны решать все участвующие в выборах организованные политические силы. И вся предвыборная агитация в качестве обязательной составляющей должна включать в себя этот образовательный и просветительский компонент. Ибо, если нет качества массы, т.е. если нет юридически и политического просвещенного электората, то нет и качества "вождей". И вместо демократии господствует или охлократия, или олигархия, или симбиоз того и другого, принимающий, как это имеет место в сегодняшней России, форму "беспредела", форму "бесчинства разнузданности".

С учетом поразительной способности россиян поддаваться внушению, покупаться на обман, а затем, когда обман обнаружен, воспламеняться лютой ненавистью к объектам было "всенародной любви", следует иметь ввиду, что на успех в электоральной борьбе могут рассчитывать только те организованные политические силы, которые будут делать ставку не на уже "руливших" политиков, персонально повинных в глазах народа в развале страны и ее массовом обнищании, а на поиск и "раскрутку" новых, и прежде всего периферийных политических талантов, которые воспринимали бы власть "не по-кухарски", т.е. не как "ценность в себе", обладание или доступ к которой обеспечивает кратчайший путь к богатству и высоким стандартам потребления, а исключительно как высшую сферу общественного служения, как бремя, тяжесть которого оправдывается лишь историческим честолюбием.

Наконец, следует отказаться в своих предвыборных программах от всякого рода идеологическим "измов". Если что и требуется сегодня России на этом уровне, так это прагматизм, т.е. такая программа, составители которой исходили бы исключительно из потребностей реальной жизни, явно отдавая себе отчет в том, что вне рыночной экономики и рыночной политической демократии будущего у России нет. В этой связи необходимо срочно заняться лечением одной очень застарелой болезни отечественной интеллигенции, а именно крайнего догматизма в восприятии западных идей и учений и если и "учиться у буржуазии", то творчески, т.е. не разрушая ментальные основы народной жизни, а всемерно развивая и укрепляя их на новых демократических основаниях.

[Далее]