СИНДРОМ КОЛХОЗНО-СОВХОЗНОГО
ФУНДАМЕНТАЛИЗМА

Важным показателем размежевания левых и правых, реформаторских и консервативных сил является отношение к аграрному вопросу в их программно-уставных документах и в конкретной практической деятельности. В связи с этим, понятно, приобретает чрезвычайную актуальность знание того, как этот водораздел отражается в представлениях электората.

Почти трое из четырех человек из числа взрослого населения России в декабре 1995 г., отвечая на вопрос анкеты, признали необходимым сохранить колхозы и совхозы. Лишь по мнению 13.0% граждан колхозы и совхозы должны быть постепенно распущены и только 2.8% были убеждены в том, что колхозы и совхозы должны быть распущены быстро. Каждый десятый россиянин был застигнут опросом врасплох и не смог выразить своего отношения к колхозно-совхозному строю.

Как затруднения в ответ на этот вопрос, так и проявившийся синдром колхозного фундаментализма объясняются тем, что колхозно-совхозный строй стал неотъемлемой составной частью тоталитарного устройства и советского образа жизни. Колхозы и совхозы были реальностью для нескольких поколений граждан Советского Союза, и представление о них не могли исчезнуть из сознания людей подобно тому, как было стерто целое государство с политической карты мира. Для советского образа жизни с его коллективизмом и другими бесспорно ценными качествами были характерны и многие отрицательные черты и признаки.

Характерным, в частности, было "низведение личности человека до мельчайшей частицы гигантского запрограммированного потока, на скорость и направления которого влиять она не могла"[1]. Более того, "у основной массы людей практически не было ни экономического, ни политического, ни духовного выбора, все определялось и "расписывалось" в рамках действующей системы. Человек не решал, за него решали власти, и это в конечном счете обернулось социальным иждивенчеством и социальной апатией"[2].

Шоковая терапия в аграрном секторе, и в первую очередь в среде сельского населения не состоялась. Демократический переворот в крестьянской душе бывших советских граждан, о котором наивно мечтали творцы шоковой терапии, не состоялся.

Ответом на провозглашенную свободу стала роковая потеря социально-экономической ориентации, что и нашло красноречивое выражение в богатом урожае голосов, поданных за сохранение колхозно-совхозного обустройства сельской жизни и сельскохозяйственного производства. Вопрос о сохранении колхозов и совхозов стал одним из рычагов давления общественной атмосферы на сторонников форсированного вхождения в свободный рынок.

ГЕОГРАФИЯ КОЛХОЗНО-СОВХОЗНОГО ФУНДАМЕНТАЛИЗМА

Особого раскола внутри "ликвидаторов" не было, так как большинство из них отдавали предпочтение постепенному, т.е. эволюционному реформированию колхозно-совхозного строя. Однако, в каждом стане: и в радикальном, и в примиренческом, - различия между столичными и сельскими жителями по доле сторонников "отмены" колхозов и совхозов были значительными.

Отношение к колхозам и совхозам относительно устойчиво было связано с общей позицией граждан к экономической реформе и демократическим преобразованиям. Именно поэтому среди столичного населения, в наименьшей мере знакомого с реальными условиями жизни и быта работников колхозов и совхозов, доля противников колхозов и совхозов почти в два раза превосходила долю таким же образом настроенных сельчан. При этом закономерно, чем дальше от столицы вглубь страны, тем выше была доля тех, кто выступал за сохранение колхозов и совхозов, - от 66,2% в столицах республик, краев и областей, до 73,3% в отдаленных городах и до 82,6% в сельской местности.

МЕЖПОКОЛЕННЫЕ ВЫЗОВЫ
КОЛХОЗНО-СОВХОЗНОГО ФУНДАМЕНТАЛИЗМА

Более всего колхозно-совхозных фундаменталистов, судя по итогам опроса, было среди лиц пожилого и преклонного возраста. Каждые четверо из пятерых в возрасте 51-60, 60 и старше ответили в конце 1995 г., что колхозы и совхозы, по их мнению, должны быть сохранены. Среди тех же, кому в это время было 18-20 лет, доля сторонников сохранения колхозов и совхозов составляла немногим более половины. Иными словами, среди лиц преклонного возраста доля фундаменталистов была в 1.5 раза больше чем среди молодежи.

Радикализм в отношении роспуска колхозов и совхозов среди молодежи встречался почти в 4 раза чаще, чем среди тех, кому перевалило за шестьдесят. Впрочем, сторонников умеренных требований постепенного изживания колхозов и совхозов среди молодежи так же было в три раза больше, чем среди пенсионеров.

НАЦИОНАЛЬНОСТЬ И КОЛХОЗНЫЙ ВОПРОС  

Отношение к колхозам и совхозам почти не имело национального аспекта, т.к. удельный вес сторонников их сохранения был одинаковым среди русского населения и среди народов других национальностей. Разница же в долях тех, кто считал колхозы и совхозы не нужными, составляла всего лишь 1.7%.

РЕЛИГИОЗНОСТЬ И КОЛХОЗНО-СОВХОЗНЫЙ СТРОЙ

Степень религиозности, как и национальность, в целом, не играла заметной роли в формировании проколхозных или антиколхозных установок. Пожалуй, лишь одна градация религиозности имела значение. Как показал опрос, лишь только среди агрессивных атеистов т.е. тех, кто считал, что с религией надо бороться, не оказалось сторонников роспуска колхозов. За исключением 7.4% атеистов, не сумевших выразить свое отношение к колхозно-совхозному строю, все остальные сочли, что колхозы и совхозы должны быть сохранены.

Подобное распределение настроений в панораме общественного мнения вполне закономерно. Оно дает известные основания для вывода о наличии тесной связи между двумя составными частями советского фундаментализма, заложенного в головы и в души советских людей неистовой коммунистической пропагандой.

Наблюдая с экрана телевизора за скорбными минами нынешних руководителей, нелепо стоящих со свечами в Елоховском Соборе, мало кто, конечно, верит в то, что недавние безбожники вдруг стали добропорядочными верующими. Это манифестация или, другими словами, - контрпропаганда. На самом же деле две крайности радикального фундаментализма - воинствующего атеизма и безоговорочного колхозничества - тесно переплетены между собой. Для построения прогностических моделей поведения электората выявленная связь имеет поистине непреходящее значение.

ОБРАЗОВАНИЕ, КАК ФАКТОР ПРЕОДОЛЕНИЯ
КОЛХОЗНОГО ФУНДАМЕНТАЛИЗМА

Синдромом колхозного-совхозного фундаментализма охвачены прежде всего неграмотные и малограмотные слои населения, среди которых лишь каждый двадцатый допускает мысль о возможности жить без колхозов и совхозов. Остальная же масса, около 90.0% полагает, что колхозы и совхозы должны быть сохранены. Вместе с повышением образовательного уровня растет доля сторонников роспуска колхозов.

Среди малограмотного населения доля "антиколхозников" почти в 2 раза меньше, чем среди лиц с незаконченным и законченным средним образованием, в 3 раза меньше, чем среди лиц, имеющих среднее специальное образование, и в 5.5 раз меньше, чем среди имеющих незавершенное или завершенное высшее образование.

В отличие от демографического, связь образовательного фактора с колхозным фундаментализмом более логична и органична в том смысле, что поляризация идет не в радикальном подходе к судьбе колхозов и совхозов, а в продуманном и, по-видимому, убежденном.

Это хорошо видно из прямо пропорциональной зависимости между уровнем образования и масштабами представлений о плавном роспуске колхозов и совхозов. Сторонников постепенного расформирования (роспуска) колхозов и совхозов среди населения с низким уровнем образования в 2 раза меньше, чем среди населения со средним специальным и в 5.7 раза меньше, чем среди населения с высшим образованием.

УХУДШЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПОЛОЖЕНИЯ -
ОСНОВА ВОЗРОЖДЕНИЯ
КОЛХОЗНОГО ФУНДАМЕНТАЛИЗМА

Проколхозные и антиколхозные установки в немалой мере связаны с состоянием экономического и финансового положения граждан России. Можно думать, что ухудшение материального благополучия, падение жизненного уровня, связанные с экономическими и финансовыми трудностями, находятся в непосредственной связи с традиционным, или реанимируемым отношением к судьбе колхозов и колхозников. Не случайно, видимо, среди семей с неблагополучной тенденцией экономического и финансового положения каждые четверо из пятерых опрошенных считает, что колхозы и совхозы должны быть сохранены.

Напротив, среди граждан из благополучных семей, экономическое и финансовое положение которых улучшилось за год перед опросом, доля сторонников колхозно-совхозного строя значительно (на 17.4%) меньше. Против сохранения колхозов высказались каждые четверо из числа тех, чье экономическое положение улучшилось и лишь каждый десятый из числа тех, чье экономическое положение ухудшилось.

Вывод очевиден: бульоном, в котором варятся антирыночные, антиреформаторские представления и условия, служит ухудшение экономического положения.

КОЛХОЗЫ В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ ЭЛЕКТОРАТОВ
ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ И БЛОКОВ

Отношение к колхозно-совхозному строю является прекрасной иллюстрацией поляризации политических позиций и предпочтений российских избирателей.

В декабре 1995 г. лишь 3.6% из рядов потенциального электората КПРФ соглашались с тем, что колхозы и совхозы должны быть распущены. Среди же тех, кто еще накануне парламентских выборов принял решение голосовать за НДР и Яблоко, удельный вес "антиколхозников" был, соответственно, в 8 и в 8.5 раз больше. Соответственно, за сохранение колхозов и совхозов высказался почти весь электорат коммунистов (93.7%) и немногим более половины электоратов НДР (56.0%) и Яблока (57.2%). Показатели значительного размаха вариаций между долями электоратов различных партий, поддерживающих идею роспуска (26.7%), отстаивающих идею сохранения колхозов и совхозов (37.7%) не оставляет сомнений в том, что отношение к колхозам и совхозам, как волнорез, закрепляет раскол политических сил.

Близкими по интенсивности красками изображается на политической карте страны раскол между сторонниками и противниками нынешнего состояния дел в государстве, и, в частности, в отношении того, в каком направлении идут дела в России.

Доля "антиколхозников" в составе проправительственно настроенных граждан составляла 44.8% и в 4 раза превосходила аналогичную долю в составе оппозиционно настроенного населения. В первой категории избирателей, думающих, что дела в России идут в правильном направлении, удельный вес сторонников сохранения колхозов и совхозов составлял 47.0% и был в 1.7 раза меньше, чем среди тех, кому движение России виделось в неправильном направлении.

Среди консервативно настроенных избирателей, готовых отдать свой голос за лидера, обещавшего восстановить СССР, лишь 5,0% поддержали идею роспуска колхозов и совхозов, в то время, как основная масса поддержала противоположную идею сохранения колхозно-совхозного строя.

СОВРЕМЕННЫЕ ЛИДЕРЫ И ИМИДЖ КОЛХОЗОВ

Среди другой части избирателей, которую можно отнести к лояльно настроенной к демократическим порядкам, и готовым отдать свой голос за лидера, обещающего развивать Россию в теперешних границах, доля противников колхозов была почти в 5 раз больше, чем среди консервативной части населения.

Нынешний колхозный фундаментализм в значительной мере поддерживается не столько ностальгией по печально-знаменитым трудодням и (антидемократическому) беспаспортному режиму, сколько дальнейшей эскалацией криминогенной ситуации, безработицей и беспощадным обнищанием.

Накануне выборов немногим более, чем каждый пятый избиратель проявил готовность поддержать лидера-диктатора, который во имя восстановления порядка в России установил бы с помощью армии и сил безопасности диктаторский режим. Каждый второй (51.8%) имел другую точку зрения и был готов противостоять любой диктатуре, считая, что свобода важнее, чем установление порядка с помощью армии и сил безопасности.

Среди первой категории населения доля "антиколхозников" составляла 8.4% и была в 2.5 раза меньше, чем среди второй, доля же сторонников колхозного строя среди первых (84.3%) на 16.7% больше, чем среди вторых.

ПОРЯДОК В СТРАНЕ И КОЛХОЗЫ

Связь между государственническим традиционализмом и колхозным фундаментализмом проявляется не только в том, чтобы установить и иметь "порядок" в России, в том числе и сохраняя при этом колхозно-совхозный строй, но и в том, каким путем добиваться установления желанного порядка.

Две категории граждан России полагают, что для наведения порядка в России с целью улучшения ситуации в экономике необходимы демократические в своей основе подходы:

• во-первых, распределение контроля на основе договоренности между Центром и регионами,
• во-вторых, сильные региональные администрации.

Доля первых составляла в конце 1995 г. 34.3%, доля вторых - 29.0%.

Остальное население распределилось еще на две категории, одна из которых (18.5%) настаивает на необходимости жесткого контроля Центра (Москвы) над регионами, а другая (17.4%) вообще не имеет какого-либо мнения по вопросу о способах наведения порядка в нынешней России. Среди тех, кто выступает за жесткий контроль Центра, т.е. за порядок, близкий к авторитаризму и тоталитаризму, удельный вес "антиколхозников" является минимальным: он составляет всего лишь 6.4%, что в 2.9 раза меньше, чем среди сторонников идеи сильных региональных администраций и в 3.1 раза меньше, чем среди ревнителей договоренности между Центром и регионами.

ФУНДАМЕНТАЛИСТЫ И РЕФОРМАТОРЫ
КОЛХОЗНОГО СТРОЯ

Итак, выборы, сделанные россиянами в ходе двух парламентских марафонов, и произведенный на их основе анализ позволяют, с известной долей осторожности, выделить некоторые черты в обобщенных портретах сторонников и противников (фундаменталистов и реформаторов) колхозно-совхозного устройства России.

Ряды фундаменталистов пополняются, главным образом, за счет жителей сельской местности и небольших поселков городского типа, преимущественно из лиц пожилого и частично среднего возраста, как правило, неграмотных, малограмотных или имеющих незаконченное среднее образование, из числа людей с немного или существенно ухудшившимся экономическим и финансовым положением своих семей за последний год, из избирателей, готовых отдать или уже отдавших свой голос за КПРФ и ЛДПР, уверенных в том, что дела в России идут, в целом, в неправильном направлении, симпатизирующих тем политическим лидерам, которые обещают восстановить СССР, или же установить с помощью армии и сил безопасности диктаторский режим во имя восстановления порядка в России, и, наконец, одобряющих решительные меры правительства по установлению жесткого контроля Центра (Москвы) ради наведения порядка в России и ради улучшения ситуации в экономике.

Квоты русского населения и нерусских народов в составе сторонников колхозного строя представлены равномерно, что само по себе исключает национальный фактор из списка детерминантов, раскалывающих народы по их отношению к колхозно-совхозному устройству.

Состав противников колхозно-совхозного строя пополняют, как ни странно, столичные жители, население крупных и средних городов, не являющихся столицами, молодого возраста, среди русских несколько больше, чем среди остальных народов России, преимущественно люди, получившие среднее специальное и высшее образование, люди, существенно или хотя бы в незначительной степени улучшившие экономическое и финансовое положение своей семьи в течение последнего года, люди, составляющие потенциальный и фактический электорат НДП и Яблока, позитивно оценивающие общее направление движения России по пути реформирования, склонные к выбору тех политических лидеров, которые взяли бы на себя ответственность развивать Россию в ее теперешних границах и, соответственно, сохранять постсоветское пространство в его нынешнем рассыпанном и дезинтегрированном состоянии, ждущие от правительства справедливого распределения контроля между Центром и регионами по взаимной договоренности или же создания сильных региональных администраций.

Итак, анализ представлений граждан России об итогах и уроках экономического реформирования, в том числе о переходе от плановой к рыночной экономике, о судьбах колхозно-совхозного строя, и о частной собственности на землю, о политике регулирования уровня доходов граждан и других в зависимости от электоральной разнополосицы, от общего отношения к направлению движения России, от политических симпатий, предпочтений и настроений дает основание для вывода о глубоком расколе и значительной поляризации мнений. Не случайно политический манифест тринадцати известных российских предпринимателей, обостренно чувствующих предвыборный накал политических страстей, и реальную опасность гражданской войны, начинается с точного диагноза: "Общество расколото". Сами предприниматели, похоже, не проводили широкомасштабного изучения политического расслоения российского электората. Нет сведений и о том, пользовались ли они итогами проведенных Институтом этнологии РАН и МГУ социологических исследований, на основе которых пишется эта книга.

Однако, совпадение вывода о расколотом обществе, сделанного, с одной стороны, людьми, не бросающими слов на ветер, а с другой стороны, независимыми российскими и американскими исследователями, приобретает очень серьезное значение. Не случайно и созвучие самого документа, опубликованного 27 апреля одновременно в нескольких центральных газетах[3], с накатившей за этой акцией волной общественного интереса, и последовавшей вакханалией пресс-политических тусовок и действий[4].

Одновременно с экрана телевизора прозвучало "личное мнение" генерала Коржакова о переносе президентских выборов. Круг замкнулся. Одно из последствий политической поляризации российского общества, к чему так усиленно толкали страну люди у государственного руля, называющие себя демократами, может оказаться в том, что на президентских выборах победит одна из "политических сил", и совсем не обязательно из президентского окружения. Не исключена, в частности, победа "красного" Г.Зюганова над "белым" Б.Ельциным. Такой исход возможен и он вполне вытекает из итогов независимых социологических опросов, а также из анализа тенденций политического развития России и их отражения в поведении избирателей. Но именно этот исход не устраивает политическую элиту, которая никак не хочет уходить с капитанского мостика и передать штурвал тому, за кого проголосует электорат. Отсюда - новые комбинации и политические расчеты: или перенос выборов, или договор о разделе власти между главными претендентами - Борисом Ельциным и Геннадием Зюгановым. Словом, все, что угодно, только при сохранении власти и себя у власти. Даже компромисс Б.Ельцина с коммунистами, но не допущение прихода коммунистов к власти. Для комментаторов из демократического лагеря итог подобного компромисса однозначен: "Полный крах нынешней власти"[5].

При оценке изменений в духовной жизни постсоветского времени синдром колхозного фундаментализма далеко не единственный барьер, который надлежит преодолеть поколениям, воспитанным на идеологии советского образа жизни. Вместе с тем было бы ошибочно воспринимать позитивную оценку колхозов и совхозов по истечении перестроечного десятилетия как серьезный кризис или как вакуум в процессах демократизации. Это скорее всего реакция на исключительно бедственное положение села, в отличие, скажем, от жиреющей части Москвы.

[1] Горбачев М. Жизнь и реформы. Книга 1, М., 1995. С. 296.

[2] Там же, С.296-297.

[3] Известия. 1996. 27 апреля; Советская Россия. 1996. 27 апреля; Московский комсомолец, 1996. 27 апреля.

[4] Кронид Любарский. Все куплю, - сказало злато // Независимая газета. 1996. 7 мая.

[5] Там же.