РАСПАД СОЮЗА В ЗЕРКАЛЕ МНЕНИЙ

КТО ВИНОВАТ?

Полное выяснение причин и обстоятельств ошеломительного распада Советского Союза - дело будущего. Без преувеличений сказано, что этот "эпохальный катаклизм глобального масштаба", станет "благодатной почвой для научной деятельности ни одного поколения историков"[1].

Но уже сейчас есть основание не соглашаться с теми, кто пытается обосновать концепцию его самораспада. Так, например, Б.Н.Ельцин, анализируя невероятное, с его точки зрения, событие, случившееся в августе 1991 года, когда "ельцинская" Россия заняла место Советов в международной политике"[2], с неподдельной искренностью перечисляет многих крупнокалиберных политиков Запада, оказавших ему "моральную поддержку".

Предвыборное состязание между Г.Зюгановым и Б.Ельциным не случайно журналисты именовали "схваткой титанов". Дотошно перечисляются плюсы и минусы каждого из них. Однако то, что относится к "плюсам" не всегда является действительным плюсом. Так, например, по мнению некоторых журналистов главный конек т.Зюганова - это глубокая ностальгия по бывшему Союзу[3]. Бесспорно, тоска значительной части избирателей по временам прошедшим имеет место. Но не тоска по Союзу и ностальгия по Советской власти является основой движущей силой нынешнего электорального поведения граждан. В электоратах других партий, в т.ч. ЛДПР, Яблоко и даже проправительственной НДР - тоже есть не малая доля лиц, испытывающих тоску по спокойным, прежним временам. Сильнее тоски, видимо, действуют и иные факторы, например, неудовлетворенность нынешней ситуаций в стране и еще больше собственным социально неустойчивым статусом и зыбким материально-финансовым положением. Равнодействующей же многих объективных и субъективных факторов, в числе которых, бесспорно, и ностальгия, выступает деинфантилизация - попытки каждого разбуженного демократизацией избирателя своим голосом повлиять на судьбу страны.

РАСПАД СОЮЗА В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ ГРАЖДАН

Великие державы не исчезают сами по себе и бесследно. Пять лет, минувших после развала СССР - слишком короткий исторический срок, чтобы искоренить фундаментальную приверженность большинства граждан постсоветской России к многовековой истории к совместно прожитой жизни и совместно разделяемым ценностям. Устойчивым элементом мироощущения россиян продолжает оставаться сомнение или неверие в самоизоляцию народов и в изоляцию России от внешнего мира. Более того, раскрепощение инициативы и духа россиян, деинфантилизация, осознанное участие в двух парламентских выборах, свидетельствуют о том, что редеют и без того жидкие ряды тех, кому на первых порах развал Союза показался хоть в чем-то привлекательным или полезным.

НЕОБРАТИМОСТЬ И НАРАСТАЮЩИЙ
ДЕРЖАВНЫЙ ФУНДАМЕНТАЛИЗМ

В отличие от декабря 1993 г., когда каждый пятый респондент признал распад Союза полезным или скорее полезным, чем вредным, через два года, во время очередных выборов в Федеральное Собрание, лишь немногим более чем каждый десятый сохранил и подтверждал подобную убежденность. Доля тех же, кто признавал распад Союза скорее вредным, чем полезным или безоговорочно вредным, за этот же двухлетний промежуток возросла с 69.8% до 77.2% (см. табл. 10). Вполне закономерно, что на выборах оба раза успеха добились те партии, блоки и политические движения, которые сделали вопросы интеграции или частичной реинтеграции главными сюжетами своей предвыборной кампании.

И сегодня, весной 1996 г., даже трудно себе представить чем и как можно уговорить и привлечь на свою сторону поумневших избирателей России, если не включить в предвыборную президентскую программу те или иные концепции, схемы или планы интеграции.

Возвращенный гражданам России красный флаг - это не только дань 50-летнему юбилею великой победы над фашизмом, не только признание исторической ошибки радикал-демократов по девальвации ценностей бывшего Союза, но это и показатель страха президентской команды перед собственным пробуждающимся народом, у которого она пыталась отнять право на историю и право на гордость своей страной. Возвращение флага - это не только новый символ, случайно найденный в предвыборной горячке, это вынужденный ответ на пробуждающееся политические самосознание россиян и попытка повлиять на поведение граждан перед избирательными урнами.

Протрезвление наступает и в рядах российской интеллигенции, значительная часть которой наивно понадеялась, что согласившись с Западом на развал великой державы, Россия едва ли не автоматически получит полноправную демократию, гарантированную защиту прав человека, обустроенные рыночные отношения и чуть ли не всеобщее благоденствие. Увы, авансы, выданные за участие в развале Союза, оказались не оплаченными. Интеллигенция очередной раз, купившись на дешевые лозунги политиков не самого высокого класса, обожглась. И уже во многих газетах нарастает волна новой агитации за восстановление чего-то подобия Советского Союза. "Уверен, - анализирует предвыборную ситуацию В.Третьяков, что не менее трети голосов на думских выборах коммунистам обеспечило как раз то, что они не стеснялись признаться в любви к СССР, то есть, как ни крути, к Родине". ^[4] Нетрудно себе представить, что в предвыборной гонке за кресло Президента вплоть до июня 1996 г. в программу многих конкурентов, и прежде всего основных, будет включен вопрос об интеграции и частичном восстановлении Союза.

Таблица 1

Отношение к распаду Союза (в % по итогам опросов в 1993 и 1995 гг.)

ГЕОГРАФИЯ ДЕРЖАВНОГО ФУНДАМЕНТАЛИЗМА

Менее всего распадом Советского Союза были обеспокоены жители в Москве, Санкт-Петербурге, столицах республик, краев и областей.

На исходе 1993 г. каждому четвертому жителю этих городов распад Союза представлялся абсолютно полезным, или скорее полезным, чем вредным. В сельской местности подобная установка имела гораздо более ограниченные (почти в два раза) масштабы. Сельское население, в отличие от части столичного, не сомневалось в негативных последствиях развала великой державы. Видимо, помогал здравый смысл и слабая эйфория от грядущей демократии.

Два года горьких разочарований от того, что бывшие советские люди разбежались по независимым странам, а ожидаемое благоденствие так и не наступило, сделали свое дело. В столицах доля приверженцев распада Союза сократилась на 5.8%, в остальных городах (не столицах) - на 9.2%, в поселках городского типа - на 9.4%, в деревнях - на 6.5%. Соответственно, расширились группы населения, сожалеющего о распаде Союза.

В 1995 году по сравнению с 1993 г. доля тех, кто признал распад вредным или скорее вредным, чем полезным, возросла в столицах с 65.8% до 73.2%, в отдельных городах - с 67.9% до 76.3%, в поселках городского типа - с 77.1% до 82.0%, и, наконец, в сельской местности - с 75.4% до 82.4%.

Кажется, сегодня всем должно быть ясно, что без учета этой критической настроенности граждан постсоветской России, проявляющей себя в виде укоренившейся ностальгии по великой державе, идти на президентские выборы нельзя. И перед имиджмейкерами и спичрайтерами президентской команды будет стоять задача неимоверной сложности, как оправдать его личное участие и его деятельность по развалу Союза с новыми заботами по его хотя бы частичной реанимации.

МЕЖПОКОЛЕННЫЕ КОЛЛИЗИИ
ДЕРЖАВНОГО ФУНДАМЕНТАЛИЗМА

Распад Союза нашел неодинаковый отклик в разных поколениях граждан России. Легче всего в необольшивистские обещания демократов поверила неокрепшая духом молодежь. Среди 18-20 и 21-24 летних в конце 1993 г. каждый третий вслед за демократическими лидерами расценивал распад Союза положительно. Телевидение и реклама сделали свое дело.

Среди людей среднего поколения подобное мнение разделял каждый пятый. И, наконец, среди лиц преклонного возраста (старше 60) развал Союза показался в той или иной мере полезным лишь немногим более, чем каждому десятому. Тут даже телевидение с его мощными пропагандистскими возможностями оказалось бессильным.

Разница между полярными возрастными группами по доле лиц, позитивно относящихся к развалу Союза, составила 19.8% (между теми, кому было 21-24 и теми, кому перевалило за 60).

За два года между выборами в Федеральное Собрание связанные с распадом Союза ожидания улучшений не подтвердились. В итоге во всех, без исключения поколениях, наступило отрезвление и падение доли тех, кому первоначально распад Союза понравился.

Соответственно, во всех возрастных группах расширились ряды тех, кто уже оценивал негативно развал Союза. Однако, поляризация мнений между поколениями по вопросу о судьбе Союза не снизилась, а даже возросла. Об этом свидетельствуют два важных показателя: межпоколенный размах вариации по доле лиц, одобряющих распад Союза, возрос за два года с 19.8% до 21.3% (между теми, кому исполнилось 21-24 и теми, кто перевалил за 60), а по доле лиц, сожалеющих о распаде, возрос с 24.9% до 31.3% (между 18-2--летними и теми, кому было за 60).

НАЦИОНАЛЬНОСТИ РОССИИ:
ЕДИНСТВО В НОСТАЛЬГИИ

Вызывает удивление, что национальный фактор в отличие от возраста и среды обитания, вопреки ожиданиям не играл какой-либо заметной роли в распределении мнений о развале Советского Союза. Доля сожалеющих о развале и приветствующих его, оказались приблизительно равновеликими среди русского населения и среди всех остальных народов России. Размах вариации по этому показателю оказался ничтожным.

РЕЛИГИОЗНОСТЬ И ДЕРЖАВНОСТЬ

Подобно национальному фактору, степень религиозности населения не была в ряду факторов, глубинно разделяющих население России по отношению к развалу Союза. Люди сожалели о прежней стране или испытывали удовлетворение по поводу ее развала в целом независимо от того, являлись они верующими или атеистами, колебались или оставались безразличными, соблюдали религиозные обряды, отвергали их или же были к ним равнодушными.

ДЕРЖАВНОСТЬ И ПОДРЫВНАЯ СИЛА ОБРАЗОВАНИЯ

В отличие от национальности и религиозности совсем иную роль играл фактор образования.

Оценка развала оказалась довольно тесно связанной с уровнем образования. Чем выше был уровень образования, тем шире была распространена позитивная оценка развала Союза. Так, например, среди группы лиц с завершенным и незавершенным высшим образованием доля лиц, позитивно оценивших развал Союза, превышала аналогично настроенную группу лиц среди неграмотных и малограмотных в 1993 г. в 1.7 раза, а в 1995 г. в 3.6 раза. Размах вариации по доле негативно оценивающих развал Союза увеличился с 4.3 % в 1993 г. до 14.3 % в 1995 г.

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ

Жилище, как показатель экономического состояния респондента, хотя и находится в ряду причин, оказывающих какое-то воздействие на складывание представлений о развале Советского Союза, но роль его очень противоречива. В известной мере эта противоречивость проистекает из того, что качество жилья подчас зависит не от того, имеет человек отдельный дом, или живет в кооперативной или государственной квартире. Региональные и межреспубликанские различия в формах, способах и темпах приватизации жилья лишают возможности как-то определиться с ответом на вопрос, существует ли универсальная и прямая зависимость представлений граждан по политическим вопросам от их жилищных условий.

"Бытие определяет сознание" - долго повторяли философские и иные учебники советского периода. Сейчас многие склоняются к прямопротивоположной формуле, согласно которой сознание определяет бытие[5]. В социологии нередко трудно бывает определить что на что влияет, и что чем определяется. Однако, сила этой науки состоит в том, что она позволяет выявить наличие связи между явлениями, в том числе и политическими[6]. Предвыборные опросы показали, что именно среди тех респондентов, у которых экономическое и финансовое положение семьи за последний год существенно улучшилось, (назовем их "благополучными" семьями), доля позитивно оценивающих распад Союза, была в два раза больше, чем среди тех, чье экономическое и финансовое положение ухудшилось. (назовем их "неблагополучными" семьями).

И, напротив, среди вторых доли сторонников Союза составляли в декабре 1993 г. более чем три четверти и были выше, чем среди первых на 19.0%, а в 1995 г. соответственно подобным настроением были охвачены более четырех пятых респондентов из неблагополучных семей и превосходили на 12.7% доли аналогично настроенных граждан из тех семейств, экономическое и финансовое положение которых существенно улучшилось в течение последнего года.

Высокий удельный вес лиц, считающих вредным распад Союза, среди населения, существенно (71.4) или немного (67.2%) улучшившего свое экономическое и финансовое положение, подтверждая мысль, высказанную еще А.Тоинби о том, что "моральный ущерб нельзя компенсировать экономическими средствами"[7].

Неоднократно отмеченную социологическими опросами и исследованиями ностальгию по Советскому Союзу, разумеется, не следует понимать и интерпретировать однозначно и прямолинейно. В конечном счете это не столько ностальгия по Советскому Союзу, сколько часть более обширной и глубокой ностальгии по традиционным коллективистским ценностям, в том числе по ценностям советского образа жизни. Можно согласиться с Л.Шевцовой, заметившей, что доказательством возможного возрождения идеологии коммунизма "является ностальгия по левым ценностям почти во всех посткоммунистических обществах и приход к власти в некоторых из них левых правительств, состоящих из бывших коммунистов"[8].

Когда на чашу исторических весов оказалась поставленной судьба России, даже обиженные советским строем изгнанники возвысили свои голоса в ее защиту.

На одной из международных конференций в Минске А.А.Зиновьев сказал: "Я написал тридцать книг, анализирующих, что такое коммунизм, тридцать антикоммунистических книг. Но если бы я знал, чем все это кончится, я бы их никогда не написал". Эту позицию целиком поддержал другой изгнанник сначала из Союза писателей, а потом и из Советского Союза В.Максимов[9].

ПЕРЕХВАТ ЛОЗУНГОВ ИНТЕГРАЦИИ

Непреходящая ценность СССР как великой державы, и как страны, которой гордились советские люди с нормальной психологией, в полной мере проявилась уже в первые постсоветские годы. Об этом уже немало сказано слов и исписано страниц. Напомним, что только за два года между парламентскими выборами удельный вес лиц, признавших распад Союза вредным, возрос в целом с 69.8% до 77.2%. Это красноречивое подтверждение того, что достоинства пребывания в большом и сильном государстве познается тогда, когда люди оказываются один на один со всем миром в своем маленьком, но суверенном государстве. Поистине достоинства первой жены, как гласит вьетнамская пословица, познаются тогда, когда в дом приходит вторая. Однако, если отвлечься от этой общей тенденции, маскирующей установки разных социальных и национальных групп населения, то можно убедиться в некотором разнообразии оценок по вопросу об исторической судьбе СССР.

В предвыборной ситуации 1993 г. главный водораздел по негативной оценке распада СССР проходил между сторонниками В.Жириновского и Е.Гайдара. Среди первых удельный вес лиц, отрицательно относящихся к распаду СССР составлял 86.7% и на 29.1% превосходил аналогично настроенную категорию людей среди вторых. Лавры, доставшиеся лидеру ЛДПР, не замедлили привлечь внимание других охотников за депутатскими мандатами. Почти сразу же, вслед за первыми парламентскими выборами реинтегративные лозунги ЛДПР были уверенно подхвачены коммунистами. "Второй" электорат Г.Зюганова, оседлав коня интеграции, обошел соперников и обеспечил фракции КПРФ ключевые позиции в Госдуме. При этом социальная база Г.Зюганова и ее ориентации не вызывали сомнений. Среди его сторонников доля лиц, считающих распад Советского Союза вредным, выросла с 77.1% до 95.0%. Совсем в ином, прямо противоположном направлении дрейфовал электорат В.Жириновского. Среди тех, кто обеспечил ему победу в 1993 г. и преодоление проходной планки в 1995 г. доля патриотов, сожалеющих о распаде Союза, сократилась с 86.7% до 78.6%. Поезд В.Жириновского под национал-патриотическими лозунгами стал терять скорость. Появились признаки усталости, маргинализации лидера и сокращения его социально-демографической платформы.

Осознав, что в конкурентной борьбе за голоса избирателей все средства хороши, национально-державнические лозунги взяли на вооружение и проправительственные партии и движения. В отличие от 57.6% сторонников Е.Гайдара, негативно оценивших распад Союза в 1993 г., 64.6% сторонников В.Черномырдина в 1995 г. солидаризировались с этой позицией. Перехват лозунгов состоялся. Б.Ельцин и его команда получили последний урок из опыта предвыборных кампаний двух парламентских выборов и подобрали надежные ключи к сердцам своих избирателей. И если Б.Ельцину удастся одержать победу на президентских выборах, то это будет означать, что в его команде есть квалифицированные и расчетливые аналитики, владеющие правилами шахматной игры, когда надо продумывать партию на несколько ходов вперед. Победа Ельцина будет означать, что круг замкнулся. Лидер, который не скупился в начале 90-х на раздачу суверенитетов и сделал немало для развала Советского Союза, через полдесятилетия, в середине 90-х годов, повернул руль курса от деинтеграции к новой интеграции.

Предложенная нами два года тому назад гипотеза о перехвате реинтегративных лозунгов [10] - реализовалась.

Относительно индифферентное отношение лидера Яблока Г.Явлинского к объединительным тенденциям чревато потерей им части своего электората. Во всяком случае между двумя парламентскими выборами среди его сторонников доля лиц, считающих распад Советского Союза вредным, сократилась на 4.6%, а полезным - возросла на 3.4%.

РАСПАД СОЮЗА В РАСКОЛОТОМ ОБЩЕСТВЕННОМ МНЕНИИ

Анализ итогов социологического опроса позволяет выделить две категории граждан России, с полярными взглядами на распад Советского Союза.

В составе тех, на чей взгляд распад Союза был полезным, назовем их условно противниками Союза, преобладали жители Москвы, Санкт-Петербурга, столиц республик, краев и областей; молодые люди в возрасте от 18 до 24 лет; граждане, колеблющиеся в своих религиозных убеждениях; имеющие среднее специальное или высшее образование; "существенно" или "немного" улучшившие экономическое и финансовое положение своей семьи в течение истекшего года; работающие на предприятиях с уже акционированной собственностью, отдавшие или готовые отдать свои голоса НДР или Яблоку, считающие, что дела в России, т.е. реформирование, идут в правильном направлении, допускающие необходимым устанавливать порядок в России путем ее децентрализации за счет усиления региональных администраций, отдающие предпочтение лидерам демократического толка, в том числе лидеру, обещающему противостоять любой диктатуре.

В рядах второй категории населения, в глазах которой распад Союза был вреден, можно назвать их условно - сторонниками возрождения Советского Союза, состояли преимущественно жители сельской местности, мелких городков и поселков городского типа; люди среднего и пожилого возраста, особенно, и в первую очередь те, кому в конце 1995 г. было 41-50, 51-60, и особенно, кому перевалило за 60; по степени религиозности преобладали две полярные группы с одной стороны - атеисты, а с другой - верующие и соблюдающие религиозные ритуалы; по уровню образования преобладали малограмотные, неграмотные и частично люди, с незаконченным средним и средним образованием; по экономическому статусу в эту категорию входили, как правило, те, экономическое и финансовое положение которых в истекшем году "существенно" или хотя бы "немного" ухудшилось. За незначительной долей лиц не более 5% в категорию граждан, считающих вредным распад Союза, входил весь электорат Г.Зюганова и трое из четверых избирателей, отдавших свою голоса В.Жириновскому, большинство тех, кто считал, что дела в России идут в неправильном направлении. Потеряв терпение от криминального беспредела, имеющего место в стране, категория граждан - "противников" развала отдавала свое предпочтение тому лидеру, который смог бы взять на себя ответственность установить с помощью армии и сил безопасности диктаторский режим во имя восстановления порядка, или же лидеру, обещающему восстановить Советский Союз. Наконец, в рядах граждан, считающих вредным распад Союза, преобладали ориентации на установление жесткого контроля центра (Москва) ради того, чтобы навести порядок в России.

[1] Чешко С.В. Распад Советского Союза. Этнополитический анализ.М., 1996. С. 3.

[2] Б.Н.Ельцин. Записки президента. М., 1994. С. 171.

[3] Петр Тряскин. Ожидание. Советская Башкирия, 1996. 22 марта.

[4] Виталий Третьяков. А почему бы нам не попробовать восстановить Советский Союз? Независимая газета. 1996. 1 марта.

[5] Асмолов А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров. Москва-Воронеж, 1996.

[6] Социология политики

[7] А.Дж.Тойнби. Постижение истории. М., 1991. С. 550.

[8] Лилия Шевцова. Посткоммунистическая Россия: логика развития и перспективы.М., 1995. С. 18.

[9] Владимир Максимов. Самоистребление. М., 1995. С. 291.

[10] Губогло М.Н. Башкортостан и Татарстан. Параллели экономического развития. Очерк IV. Всходы реинтеграции. М., 1994. С.17.