ДОХОДЫ БОГАТЫХ:
ОГРАНИЧЕНИЕ ИЛИ СТИМУЛИРОВАНИЕ

Прошли выборы в Государственную Думу. Наступил 1996 г., а вместе с ним новая предвыборная гонка.

В риторике так называемого "Красного пояса" половодьем разлившейся по каналам российского телевидения и усиленно педалируемой наиболее радикальными функционерами из Ельцинского окружения и из правящей верхушки НДР отнюдь не зазвучали примиренческие, соглашательские ноты, которые так щедро были обещаны российским гражданам из текста Договора об общественном согласии.

Скорее наоборот, с началом предвыборной кампании Ельцина в назойливых итогах, подводимых небеспристрастными телевизионными аналитиками, естественно зазвенели конфронтационные акценты. Вместо мирных флейт, ударили боевые барабаны. На хилые всходы политической культуры новоиспеченного российского избирателя обрушилась мощная волна антикоммунистической истерии. Мобилизационный расчет был предельно прост, как натянутая тетива. Или победа Ельцина и вместе с ней стабильность, мир и покой, или победа Зюганова и тогда - гражданская война. На задний план отошли и остались в тени более значимые, чем Ельцин-Зюганов, линии раскола общества, разъединения граждан, например, чеченская линия.

НОВЫЕ ВРЕМЕНА - НОВЫЕ РАСКОЛЫ

Между тем, наряду с такими дихотомиями, как демократы-коммунисты, модернисты-консерваторы, белые-красные, молодые-пожилые, интеллектуалы-малограмотные, раскол общества пролег еще по одной шкале - сверхбогатые-бедные. Эту шкалу порой не без оснований модифицируют по континууму на тех, кто наворовал и на тех, кто оказался обворованным.

В связи с этим представляется далеко не безынтересным проследить за остающимися в тени виражами общественного мнения по вопросу о состоявшемся и грядущем разделении общества на богатых и бедных, и соответственно по вопросу о функциональной роли государства в деле вмешательства (или невмешательства) в размеры доходов особо богатых граждан.

Этот вопрос далеко не праздный, и практически затрагивает фундаментальные основы экономической жизни и реформы, перехода от плановой к рыночной экономике, и как опредмеченный итог этого перехода - создание нового класса, который вместо класса буржуазии то стыдливо, то блудливо именуется маловразумительным термином "новые русские". Певцы этой новой прослойки сквозь пальцы смотрят на источники доходов новых русских и по сути дела оправдывают любые способы их обогащения, вплоть до незаконных.

"Если мы сейчас мобилизуем общественное мнение против так называемого криминогенного бизнеса, - пишет один из добровольных адвокатов новых русских, - то мы можем заодно с водой выплеснуть и ребенка, зарождающееся всеми правдами и неправдами частное предпринимательство"[1]. Однако, как справедливо было замечено, если зарождение предпринимательства и формирование новой прослойки богатых будет допустимо не только правдами, но и неправдами, т.е. криминальными способами и средствами, то неизбежно возникает вопрос о том, как относиться общественному мнению и протестному народному движению, которые будут подпитываться трагически известной из нашей истории формулой "экспроприация экспроприаторов".

Исторический опыт Запада и антиисторический опыт постимператорский России дают в этом отношении весьма поучительные уроки: "Каковы методы накопления капитала, таково и отношение к нему"[2]. Нравственно ли и логично ли будет требовать от народа не посягать на сверхдоходы богатых, если эти доходы были нажиты нечестным путем, например, циничной монополией цен на лекарства..., можно ли будет остановить народ, если он ринется в движения за экспроприацию неправедного капитала, сколоченного в смутное время Чубайсовской приватизации? Этот вопрос - далеко не риторический.

РАЗМЕРЫ ДОХОДОВ. НУЖНЫ ЛИ ОГРАНИЧЕНИЯ?

В нормальном демократическом государстве вряд ли уместна сама постановка вопроса о вмешательстве государства в размеры доходов граждан. В самом деле, как прямолинейно говорил генерал, выставивший свою кандидатуру на пост президента России, -"глупо запрещать людям богатеть и торговать. Но можно и нужно, - строго продолжал он, - запрещать людям воровать и богатеть бесчестно"[3]. Но мы пока еще находимся в переходном состоянии, поэтому не вправе именовать себя нормальным государством. И поэтому мысли, убеждения и представления граждан отражают именно переходное время. При этом, судя по установкам на право государства устанавливать ограничения над размерами доходов особо богатых граждан, мы находимся в плену у прошлого более прочно, чем в лоне будущего. Оставим в стороне вопрос: "А судьи кто?" по поводу путей обогащения. Обратимся к тому, что думает народ.

СДВИГ ВЛЕВО ИЛИ ДАНЬ БУДУЩЕМУ?

В декабре 1995 года, накануне вторых парламентских выборов немногим более, чем каждый четвертый гражданин России, как бы освободившись от тяжкого наследия прошлого, полагал, что у государства нет оснований ограничивать размеры доходов особо богатых граждан. Доля же второй категории граждан с прямо противоположным взглядом составляла 58.4% и, как видно, вдвое превышала по количеству категорию первую. Еще 14.3% граждан не сумели определиться в своей позиции в этом деликатном и необычном вопросе, или же отказались на него отвечать. Конечно, два года для анализа и для выводов - срок весьма непродолжительный. Тем не менее тенденция "полевения" российского социума по вопросу об имущественной дифференциации - налицо. Доля сторонников государственной регламентации доходов богатых граждан за два года увеличилась на 5.6%, а доля противников подобного вмешательства, наоборот, сократилась на 8.8%. В итоге произошла некоторая перегруппировка сил и мнений по отношению к имущественной поляризации российского общества. Если в 1993 г. доля граждан с консервативно-запретительной установкой превышала долю граждан с демократически-разрешительными взглядами в полтора раза, то в 1995 г. это преобладание возросло до двух раз (см. табл. 1).

Таблица 1

Изменение отношения граждан России к вмешательству государства в регулирование размеров доходов богатых граждан (в % по итогам опросов в 1993 и 1995 гг.)

ГЕОГРАФИЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ГРАЖДАН
ОБ ИМУЩЕСТВЕННОЙ ПОЛЯРИЗАЦИИ

Особенно заметно имущественная поляризация вызывала недовольство в городах: в столицах республик, краевых и областных центров доля лиц, считающих, что государство обязано ограничивать размеры доходов богатых граждан, возросла на 9.0%, в поселках городского типа - на 8.5%, в остальных городах - на 6.3%. Лишь сельские жители, изначально негативно относящиеся к либерализации отношения государства к крупным состояниям, прореагировало относительно слабо. Видимо сказалось то, что отсутствие права на частную собственность на землю не дает развернуться новым русским сельского бизнеса. Тем не менее размах вариации между столичными и сельскими жителями в 1993 г. и между столичными жителями и обитателями поселков городского типа в 1995 г., сократился за два года с 17.4% до 12.6%.

ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ ВОДОРАЗДЕЛ

Несмотря на то, что за два года возросли сторонники государственного ограничения размеров доходов богатых граждан во всех возрастных группах, разрыв между поколениями не только сохранился, но чуть-чуть возрос.

Размах вариации между теми, кому в 1993 г. было 18-20 лет и кому перевалило за 60 лет, возрос за истекшие два года с 36.1% до 39.0%.

НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: РАЗЛИЧИЕ БЕЗ РАДИКАЛИЗМА

В складывании представлений об отношении государства к размерам крупных доходов национальный фактор проявлял себя слабо, почти "не работал". Радикального разъединения между народами не было. В 1993 г. легкий консерватизм нерусских национальностей сменился в 1995 г. не более заметным консерватизмом русского населения. В первом случае незначительное преобладание доли нерусского населения, отдавшего голос за государственное ограничение размеров доходов богатых граждан, сменилась обратной пропорцией: преобладанием русских, полагающих, что государство должно ограничивать доходы особо богатых граждан.

РЕЛИГИОЗНОСТЬ. СБЛИЖЕНИЕ КРАЙНОСТЕЙ

Религиозность в целом слабо взаимосвязана с представлениями граждан о функциональной роли государства в деле ограничения доходов богатых граждан. Обращает на себя внимание близость политических установок полярных по степени религиозности групп населения, тех, в частности, истинно верующих, кто "верует и соблюдает религиозные обряды" и тех атеистов, кто считает, что "с религией надо бороться". Именно в этих противоположных по степени религиозности группах наблюдается самый высокий удельный вес приверженцев усиления ограничительных функций государства в политике доходов граждан и блокирования дальнейшей поляризации российского общества на богатых и бедных. Скорее всего в одном случае эта одинаковая "строгость" идет от христианских, в другом - от коммунистических догм.

ОБРАЗОВАНИЕ: РАДИКАЛИЗАЦИЯ ПОДХОДОВ

Повышение образовательного уровня, как правило, решительно освобождает граждан от ожиданий усиления функциональной роли государства в деле регулирования доходов даже особо богатых граждан.

Почти каждые двое из троих неграмотных и малограмотных в декабре 1993 г. сказали, что государство должно ограничивать размеры доходов богатых граждан.

Среди лиц с высшим и незаконченным высшим образованием доля подобным образом настроенных граждан была в 1993 г. в полтора раза, а в 1995 году в 1.7 раза меньше. Размах вариации между полярными по уровню образования группами за истекшие два года увеличился с 19.8% до 32.3%. Это означает, что вместе с демократизацией общества понимание нежелательности вмешательства государства в имущественные дела граждан, в том числе в регулирование доходов особо богатых, росло прежде всего среди образованных слоев населения. Надежда умирает последней. Среди слоев населения с высшим образованием надежды на реформы сохраняются дольше, чем среди малограмотных.

УЛУЧШЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПОЛОЖЕНИЯ -
ФАКТОР ДЕМОКРАТИЗАЦИИ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ

Как и следовало ожидать, отношение к политике невмешательства (или вмешательства) государства в доходы особо богатых граждан в значительной мере зависело от состояния экономического положения различных слоев населения. Улучшение экономического и финансового положения, естественно, способствовало формированию положительных установок о невмешательстве государства в доходы граждан. Именно в благополучных в этом отношении, семьях доля лиц, считающих, что государство должно ограничивать доходы богатых граждан, было в 2.1 раза в 1993 и в 2.0 раза в 1995 году меньше, чем в семьях, чье экономическое и финансовое положение в течение последнего года ухудшилось. И несмотря на то, что за два года число сторонников вмешательства государства в политику доходов в той или иной мере возросло во всех слоях населения, существенная разница между "улучшившими" и "ухудшившими" свое экономическое положение осталась, даже чуть-чуть увеличилась: с 33.4% в 1993 г., до 35.4% в 1995 году.

Нарастание разрыва между "улучшившими" и "ухудшившими" свое экономическое положение ведет к конфронтации и росту социального напряжения. И чем больше разрыв, тем сильнее тревога и конфликтное напряжение. В литературе отмечалось, что в 1992 г. доходы 10 процентов одной части населения в 5 раз превышали доходы 10 процентов его другой части, а к середине 1993 г. этот разрыв стал десятикратным[4]. Опасность нарастающего раскола нельзя недооценивать, если принять во внимание, что официальная статистика регистрирует лишь надводную часть айсберга.

ДОХОДЫ ГРАЖДАН В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ
РАЗЛИЧНЫХ ЭЛЕКТОРАТОВ

Поддержка демократов или коммунистов во многом будет зависеть от того, какую роль и те и другие отводят государству, в том числе в деле вмешательства государства в политику доходов и расходов населения. Более половины (55.3%) прокоммунистически настроенного электората в декабре 1993 года была уверена в том, что государство должно ограничивать доходы богатых граждан. Через два года, накануне выборов 17 декабря 1995 г. подобную позицию занимали уже каждые четверо из пятерых, решивших голосовать за КПРФ.

Полярной позиции, к примеру, придерживались избиратели из электората Яблока, в котором лишь двое из пятерых допускали возможность вмешательства государства в размеры доходов богатых граждан. Через два года электораты еще более поляризовались, и практически оказались по разные стороны баррикад. Размах вариации между электоратами Зюганова и Явлинского по отношению к ограничительным функциям государства в сфере доходов увеличился более чем в 3,5 раза с 10.6% до 37.9%. Иными словами коммунисты остались коммунистами, а яблочники - яблочниками. Конфронтация между указанными электоратами свидетельствует не только об углубляющемся расколе российского общества, но и о бесперспективности каких-либо коалиций между партиями, находящимися на разных политических полюсах по вопросам экономической реформы, рыночной экономики и имущественной поляризации граждан.

Истоки этой политической поляризации коренятся в вопиющем несоответствии, которое складывается, во-первых, между богатыми и бедными (богатые богатеют, бедные становятся еще беднее), во-вторых, между накоплением богатств в руках узкой прослойки населения и затухающей экономикой. Понятно, что обогащение одних граждан за счет других в условиях провала экономических реформ, формирует негативное отношение и к богатым и к реформам.

ПОЛИТИКА И ЭКОНОМИКА.
КОНСТИТУЦИЯ И ДОХОДЫ

Едва ли не одним из важнейших достижений демократов, было разоблачение пороков советской системы и воспитание российских граждан в непривычном для них духе критического восприятия самой власти и правил игры, внедряемых властями. Преодолевая былой страх перед партийными и государственными органами, респонденты в ходе опроса в большинстве случаев смело отвечали на самые "антигосударственные" вопросы, в том числе на вопросы о том, собираются ли голосовать за Конституцию. При советской власти подобные "антисоветские" ответы были недопустимы, как и недопустимы соответствующие опросы и вопросы. Сравнение итогов предвыборного и поствыборного опросов в 1993 г. позволило зафиксировать относительно устойчивую связь между отношением граждан к принятию Конституции и вмешательству государства в сферу регламентации доходов разбогатевших сограждан. Среди тех, кто накануне выборов был настроен голосовать против принятия Конституции, почти две трети (60.7%) считали, что государство должно ограничивать особо крупные размеры доходов. И, напротив, среди сторонников принятия Конституции лишь каждый второй "выступал" за введение государственных санкций для ограничения доходов богатых граждан. Поствыборный опрос, как видно из данных опросов не внес поправок в сознание и в позиции граждан. Взаимосвязь между отношением к принятию Конституции и функциональной роли государства в сфере политики доходов осталась прежней.

Совпадение психологической готовности граждан голосовать "или "не голосовать" за принятие Конституции 1993 г. с их реальным поведением (непосредственным опусканием бюллетеня в урну) выводит нас на более широкую проблему взаимоотношения и взаимодействия власти и общества. Совпадение установок граждан "не голосовать", с реальным "не голосованием" и далее с установками по расширению функции государства по ограничению размеров доходов дает основание о складывании реальной, вполне осознанной оппозиции правящему режиму и курсу его политики.

КУРС РОССИИ И КУРС РЕФОРМ

Формирование открытого недоверия к демократам, выразившееся в 1993 г. в форме неприятия Конституции значительными слоями населения подтвердилось в 1995 г. неприятием того курса, как нового направления, по которому идет Россия. И, вновь, как и два года назад, именно среди той части населения, которая признавала направление дел в России неправильным, оказалась значительная доля лиц (67.0%), считающих, что государство должно и обязано ограничивать доходы богатых граждан. Среди тех же демократически настроенных граждан, которые полагали, что дела в России идут в правильном направлении, доля сторонников "вмешательства" государства в регулирование размеров доходов, оказалась почти в два раза меньше.

ЛИДЕРЫ И ДОХОДЫ ГРАЖДАН

В ряду определителей и критериев политической позиции граждан важное значение имеют их представления об узловых проблемах страны и о лидерах, способных распутывать туго затянутые узлы.

Не удивительно, что на исходе 1995 г. каждый пятый избиратель России, доведенный до отчаяния криминальным беспределом и угрожающе растущей нищетой и имущественной дифференциацией, готов был поддержать лидера, который во имя восстановления порядка в стране, установил бы с помощью армии и сил безопасности диктаторский режим. В то же время немногим более половины граждан (51.8%), несмотря на колоссальные трудности и лишения, готовы были противостоять любой диктатуре, считая, что свобода важнее и превыше всего. И, наконец, еще одна категория граждан (26.4%) не смогла определить своего отношения к выбору лидеров по предложенной дихотомии: диктатор-демократ. При этом оказалось, что ориентации на демократию более тесно сопряжены с политикой невмешательства государства в размеры доходов граждан, а ориентации на диктатуру - с представлениями о том, что государство должно ограничивать доходы богатых граждан. Среди первой категории граждан удельный вес лиц, не приемлющих вмешательство государства в определение размеров дохода богатых граждан, был в 2 раза больше, чем среди второй категории.

ПОРЯДОК В СТРАНЕ И ДОХОДЫ БОГАТЫХ

Связь между представлениями о сильном лидере и сильной власти, понимаемой как укрепленная регулирующая функция государства в области политики доходов, в определенной степени коррелирует с вполне значимой связью еще по одной линии: сильный контроль Центра (порядок в России) и - вмешательство государства в политику доходов. О неоднозначном и более или менее устоявшемся отношении граждан к распределению контроля между центром (Москвой) и периферией (регионами) свидетельствуют их мало изменившиеся представления о путях наведения порядка в России. За установление жесткого контроля Центра, или, иными словами, за путь, чем то напоминающий путь к тоталитаризму, высказались едва ли не каждый пятый взрослый житель России. За прямопротивоположный, антитоталитаристский способ установления порядка путем децентрализации (усиления региональных администраций) высказалась в 1993 г. треть взрослых России. При этом за два года доля тоталитарно настроенных граждан осталась на прежнем уровне (рост составил 0.8%), удельный вес противников тоталитарного порядка сократился почти на 4%, (с 32.8% до 29.0%).

"Золотая середина" между указанными крайностями составила соответственно 38.3% и 34.3%. Это были в основном трезвомыслящие люди, придерживающиеся компромиссной точки зрения, и полагающиеся, что оптимальным способом достижения мира, согласия и порядка в России является распределение контроля по договоренности между центром и регионами (см. табл. 2).

Таблица 2

Как наводить порядок в России (в % по итогам опросов в 1993 и 1995 гг.)

Среди первой категории граждан с большим допуском поименованными тоталитаристами, доля лиц, убежденных в необходимости ограничительных мер со стороны государства по размерам доходов богатых граждан, возросла за два года с 63.5% до 74.2%. Противоречивой оказалась тенденция развития представлений граждан с антитоталитарными установками. Вопреки логике их демократической по сути позиции, среди них, также, как и среди первой категории с полярной позицией, возросла доля (с 49.2 до 57.7%) лиц, отдавших свои голоса (ответы) за усиление регулятивных функций государства в политике доходов граждан. И только в третьей, промежуточной категории граждан, отличающихся консенсусными установками по поводу взаимоотношений между Центром и регионами представления о политике доходов остались в целом неизменными.

ОГРАНИЧЕНИЕ ДОХОДОВ:
ПОРТРЕТЫ СТОРОННИКОВ И ПРОТИВНИКОВ

Итак, итоги представительных опросов позволяют выделить две неравные по масштабам категории граждан с установкой на сильную и несильную власть в сфере государственного вмешательства в определение доходов богатых граждан. И хотя первые вдвое больше вторых, все же имеет смысл попытаться воспроизвести обобщенный (совокупный) социологический портрет каждой категории.

Сторонники сильной государственной власти, выступающие за ограничение доходов богатых граждан, преобладают среди сельского населения, а также среди жителей поселков городского типа. Как правило, люди с подобными взглядами встречаются чаще в средних и пожилых поколениях, по крайней мере среди тех, кому перевалило за 40 лет, среди неграмотного и малограмотного, а также среди лиц, имеющих незаконченное или законченное среднее образование, среди тех, у кого "немного" или "существенно" ухудшилось экономическое и финансовое положение семьи за последний год, среди электоратов КПРФ и ЛДПР чаще, чем среди избирателей, отдавших свои голоса "Выбору России", НДР и Яблоку; среди непринявших Конституцию 1993 г. чаще, чем среди проголосовавших "за", среди тех, кто считал, что в России дела идут в неправильном направлении, среди тех, кому больше импонировал жесткий контроль Центра и лидер, готовый диктаторскими методами восстановить порядок в России.

Значение этого социологического портрета трудно переоценить, если иметь ввиду, что представления людей этой категории, выступающих за усиление регулирующей роли государства, направлена, в целом, не против реформ вообще, а против их негативных последствий. Ценность этих представлений состоит в том, что они совпадают с квалифицированным мнением знающих экспертов. Для того, "чтобы избавиться от инфляции, бюджетного дефицита и внешней задолженности, трех основных текущих зол нашего кризиса, - пишет С.С.Дзарасов, - нет другого способа, кроме административного регулирования цен и доходов"[5]. Совпадение представлений широких слоев населения о политике доходов и экспертной оценки известного специалиста говорит о том, что правительство должно серьезно отнестись к мнениям граждан о политике доходов. Однако понимание этой ситуации и доброй воли правительства, конечно, недостаточно. И вопрос смещается в иную плоскость. Насколько правительство и население готовы, понимая друг друга, взять на себя бремя контроля над доходами, чтобы дышать стало легче, чтобы складывающаяся имущественная дифференциация меньше давила на психику.

Сторонники слабой государственной власти, убежденные в том, что государство не должно вмешиваться в определение размеров доходов богатых граждан, занимают относительно высокий удельный вес среди населения в столицах республик, краевых и областных центров, крупных и средних городов нестоличного типа, среди молодежи (до 30 лет) чаще, чем среди пожилых и среди лиц среднего возраста, среди лиц с высшим и незаконченным высшим образованием чаще чем среди населения с более низким уровнем образования, среди тех, у кого "существенно" или хотя бы "немного" улучшилось экономическое и финансовое положение семьи за последний год; среди сторонников демократических партий и блоков ("Выбор России", НДР, Яблоко) чаще, чем среди электоратов Г.Зюганова и В.Жириновского; среди поддержавших Конституцию 1993 г. больше, чем среди тех, кто собирался проголосовать "против" и проголосовал "против" этой Конституции, среди тех, кому по душе был курс внутренней политики, и кто соответственно считал, что дела в России идут в правильном направлении; среди тех, кто противостоял любой диктатуре и считал необходимым создание сильных региональных администраций.

Среди русского народа и нерусского населения доли сторонников и противников сильной государственной власти в сфере доходов распределены поровну, что дает основание для важного вывода о том, что в понимании поляризации нынешнего российского общества как угрозы стабилизации ситуации в стране, национальный фактор в целом не разделяет людей, не разводит их по разные стороны политической баррикады.

ТУПИКИ ИМУЩЕСТВЕННОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ

Признание более чем каждым вторым гражданином России необходимости государственного ограничения доходов богатых граждан не случайно. Прямо или косвенно, сознательно или интуитивно, но подобные установки отражают назревающий протест граждан на происходящую на глазах имущественную поляризацию, что в потенции несет в себе семена будущих социальных конфликтов под лозунгом "экспроприации экспроприаторов". В более широком смысле задача государства по ограничению доходов особо богатых граждан проистекает из метастазов кризисных явлений, которыми поражено российское общество.

Социальные метастазы, т.е. дальнейшая беспредельная дифференциация общества на сверхбогатых и очень бедных, чреваты крупными потрясениями. Уроки российской истории в этом смысле весьма поучительны: от крестьянских бунтов до Октябрьской революции. Значит в противовес этим кризисным явлениям нужны экстренные и неординарные меры по разрешению или хотя бы по смягчению тенденций социальной поляризации. Такой мерой, могло бы стать некое общественное согласие (своего рода "социальный пакет") [6] по вопросу корректировки отношений между предпринимателями основных отраслей хозяйства и по вопросу политики доходов и сверхвысоких расходов граждан.

Нарастающая доля граждан, считающих, что государство должно ограничивать доходы особо богатых граждан, означает не только отрицание политики невмешательства государства, но и отказ от "шоковой терапии", частью которой является политика невмешательства. В отличие от частного сектора акцентированное внимание государства должно быть переключено в государственный сектор. Наряду с этим перед правительством встает ряд задач, в том числе по предотвращению дальнейшей поляризации имущественного неравенства и криминализации общества. Снять нарастающее напряжение может только дальнейшая демократизация общества, сопровождаемая повышением функциональной роли государства в проведении разумной налоговой политики, воздвигающей барьеры на пути неправедного обогащения.

Речь идет об установлении такой демократии, от утверждения которой государство не слабеет, а усиливается в части гарантирования населению справедливости, социальных и гражданских прав.

[1] Независимая газета. 1992. 22 декабря.

[2] Дзарастов С.С. Российский путь: либерализм или социал-демократизм.,М.,1994. С. 124-125

[3] Александр Лебедь. "Надоело быть нищим в Стране дураков". Аргументы и факты. 1996. Июнь. №24(817)

[4] Дзарасов С.С. Российский путь: либерализм или социал-демократизм.М., 1994. С. 236.

[5] Дзарасов С.С. Российский путь: либерализм или социал-демократизм.М., 1994. С. 257.

[6] Авторитаризм и демократия в развивающихся странах. М., 1996. С. 330.