I. ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

Российская элита перед началом предвыборной гонки:
быть или не быть?

К началу года властвующая элита подошла с грузом сложнейших проблем. Среди них:

- внушительная победа левонационалистической оппозиции на декабрьских парламентских выборах на фоне углубляющегося социально-экономического кризиса и неспособности правящих кругов предложить реалистичную программу действий по выходу из него;

- стареющий Президент как ведущий субъект российской политики и центр принятия важнейших решений, не обладающий ни позитивным социальным проектом, ни желанием осуществить модернизацию сложившейся в стране в годы радикальных реформ политической и социально-экономической системы;

- отсутствие в истеблишменте фигуры, способной заменить Б.Ельцина на посту Президента в результате всенародных выборов.

Все это объективно ставило элиту перед угрозой потери власти в результате июньского голосования.

В начавшейся предвыборной гонке Б.Ельцин попытался укрепить собственные позиции первоначально за счет частичного изменения баланса сил в высшем руководстве, сброса с политической сцены наиболее одиозных фигур, принадлежащих к радикально-демократической части истеблишмента и ответственных за неудачи социально-экономической политики последних лет, а также провал "партии власти" на парламентских выборах 1995 г. В январе были отправлены в отставку первый вице-премьер А.Чубайс, руководитель президентской администрации С.Филатов, министр иностранных дел А.Козырев, ряд других высокопоставленных чиновников. В результате значительно усилились позиции соперничавшей с "либералами" политической группировки, возглавлявшейся шефом службы безопасности Президента А.Коржаковым (так называемых "силовиков").

Однако произведенная Б.Ельциным рокировка не позволила существенно повысить шансы на победу. По данным различных социологических опросов, в январе его предвыборный рейтинг составлял 6-7%, Г.Зюганов же имел более 20%. Провал же операции по освобождению заложников, захваченных чеченскими сепаратистами в Кизляре и Первомайском, и уничтожению бандитов вызвал резкую критику действий Президента и группы А.Коржакова со стороны "либеральной" части истеблишмента и большинства средств массовой информации. В "демократических" СМИ началась целенаправленная дискредитация главы государства. Не обладая серьезными информационными ресурсами, группировка "силовиков" не смогла представить позицию Президента в благожелательном для избирателей свете. Более того, ее упование на преимущественно административные инструменты проведения кампании (например, в сборе подписей в его поддержку) вело к дальнейшему снижению престижа главы государства. Становилось очевидным, что при опоре на эту группу Б.Ельцин не может победить на выборах.

В этих условиях властвующая элита, исходя из фундаментального положения, согласно которому ни при каких обстоятельствах нельзя допустить оппозицию к власти, фактически оказалась перед дилеммой: либо попытаться, осуществив очередное изменение баланса сил в российском руководстве, добиться переизбрания Б.Ельцина на второй срок, либо отменить выборы.

Теоретически реализация первого варианта была возможна на базе некоего "нового курса", основанного на принципах общенационального согласия, компромисса между ведущими социальными и политическими субъектами. О необходимости перехода к нему говорилось еще в ходе парламентской избирательной кампании, однако при этом его основные параметры, сущность и методы реализации не раскрывались.

На деле поворот к "новому курсу" был реален лишь при серьезном изменении структуры власти в "суперпрезидентской республике", реорганизации механизма принятия решений и распределения ответственности за их выполнение, а также в результате перехода от тактики поддержания внеинституционального баланса интересов в высшем руководстве страны к инициативной политике в рамках четко институциализированной системы властных отношений. Очевидно, что подобные меры могли стать эффективными только при условии введения в политическую практику элементов мобилизационного развития.

Однако к развертыванию политического процесса по такому сценарию оказались не готовы ни Президент, озабоченный лишь проблемой сохранения собственной власти и не желающий вносить какие-либо коррективы в созданную им политическую конструкцию "суперпрезидентской республики", ни большая часть истеблишмента, опасавшаяся утратить свой статус и влияние, "вылететь из властной обоймы", ни само общество, за годы реформ уставшее ждать улучшения жизни и потому не способное к каким-либо самоограничениям, но зато в определенной мере вдохновленное итогами парламентских выборов и ошибочно полагавшее, что при простом возврате к символам и знакам минувшей эпохи можно получить некоторые позитивные сдвиги.

В сложившейся ситуации властвующей элитой было принято решение, которое тогда многими политологами расценивалось как сугубо авантюристическое, - добиваться переизбрания Б.Ельцина, но не на основе изменения проводимого курса, а путем имитации такового в информационном пространстве. Разумеется, реализация этого плана была возможна только при новом изменении баланса сил в окружении Президента, выходе на первые роли группировки "либералов", имевшей большой опыт проведения избирательных кампаний, эффективных действий в пространстве публичной политики и обладавшей значительным информационным ресурсом*.

Соответствующее перераспределение ролей в окружении Президента было в целом завершено к началу апреля, когда возглавлявшийся О.Сос-ковцом "общегосударственный штаб" по переизбранию Б.Ельцина окончательно уступил ведущие позиции руководимому якобы самим Президентом Координационному совету, в котором доминировали представители "либе-рального" крыла истеблишмента - А.Чубайс, В.Илюшин, И.Малашенко.

Необходимо подчеркнуть, что принятая элитой стратегия поведения не являлась политической альтернативой, способной содействовать переходу России к иному типу развития. Напротив, расчет делался на консервацию существующей социально-экономической и политической системы, а назревшие преобразования приобретали характер "отложен-ных решений", осуществлять которые придется в гораздо более невыгодных условиях.

Стратегические планы соперничающих сторон

Основной замысел президентской стороны был нацелен на регенерацию большей части ельцинского электората образца 1991 г. По мнению стратегов президентской команды, такая тактика в принципе могла обеспечить переизбрание главы государства на второй срок, поскольку возможности расширения электоральной поддержки Г.Зюганова объективно были ограничены из-за его жесткой привязки к КПРФ. В то же время реализация данного замысла имела шанс на осуществление лишь при навязывании обществу ложной альтернативы - возврат к прошлому со всеми его негативными сторонами (принудительным трудом, хроническим дефицитом товаров, ГУЛАГом и т.п.) или сохранение настоящего, пусть и бесконечно далекого от романтического идеала эпохи подъема массового демдвижения, но большинством населения (несмотря ни на что) воспринимаемого как вполне сносное для существования и потому приемлемое в сравнении с перспективой новых социальных потрясений. Этот подход предполагал дискредитацию и фактическое выведение из реальной борьбы за президентское кресло всех некоммунистических кандидатов, предельную поляризацию политического спектра накануне выборов главы государства. Составной частью данной стратегии являлся жесткий антикоммунизм, а важнейшим инструментом проведения - монополия президентской стороны на средства массовой информации, в первую очередь - электронные.

В содержательном плане центр тяжести избирательной кампании, проводимой командой Б.Ельцина, перемещался в информационное пространство, в рамках которого предполагалось создать у населения иллюзию, будто, не затрагивая основ проводившейся ранее политики, можно решить наиболее острые проблемы страны - ликвидировать хроническую задолженность государства по заработной плате и пенсиям, прекратить гибель российских солдат в Чечне, остановить спад промышленного производства и падение уровня жизни значительных слоев населения. Первоначально в качестве одной из ударных планировалось сделать и тему решительной борьбы с коррупцией. Однако, начавшись в январе-феврале (арест бывшего и.о. генерального прокурора России А.Ильюшенко, отстранение от должности руководителя Роскомдрагмета Е.Бычкова), эта кампания очень быстро сошла на нет, ибо в обстановке, требовавшей предельной консолидации элиты, могли быть затронуты коренные интересы влиятельных группировок истеблишмента.

Создание своеобразной "виртуальной реальности", с точки зрения организаторов избирательной кампании Б.Ельцина, являлось единственно возможным способом консолидации различных сегментов электората Президента, по-разному воспринимавших события в стране и обладавших зачастую противоположными ценностными установками. Только в информационном пространстве можно было создать впечатление, что вполне реально одновременно проводить жесткую антиинфляционную политику и реализовывать обширные социальные программы, добиваться мирного урегулирования в Чечне и продолжать военные действия против сепаратистов. Избирательная кампания Б.Ельцина по характеру могла быть только активистской, направленной на создание образа здорового, деятельного Президента, понимающего народные нужды, единственного из вероятных претендентов способного сохранить политическую и социальную стабильность в стране. Напряженным был график предвыборных поездок, в ходе которых принимались масштабные программы государственной помощи отдельным регионам, отраслям экономики и социально-профессиональным группам.

По мере развертывания предвыборной гонки стратегия президентской стороны претерпевала определенные коррективы. Информационно и организационно подавив стремление наиболее влиятельных некоммунистических политиков - Г.Явлинского, А.Лебедя и С.Федорова - создать серьезную альтернативу ведущим кандидатам (так и не состоявшаяся коалиция "Третья сила"), нейтрализовав амбиции лидера ЛДПР В.Жириновского, президентская команда в результате разнообразных политических маневров сумела ослабить позиции этих претендентов, частично интегрировав их основные программные установки в избирательную программу Б.Ельцина. Более того, в апреле была начата операция по перехвату у оппозиции одного из наиболее сильных ее лозунгов - борьба с преступностью. Генерал А.Лебедь, использовавший эту тематику как основную в своей избирательной кампании, получив внушительную материальную, интеллектуальную, организационную и информационную поддержку, фактически выступил как дублер Б.Ельцина, игравший на электоральном поле оппозиции, что стало очевидным сразу после первого тура, когда отставной командарм был интегрирован во властные структуры. В значительной степени этот нетривиальный, с точки зрения электоральной стратегии, политический ход позволил Б.Ельцину выиграть борьбу за некоммунистический, но оппозиционный по отношению к нынешней власти электорат.

Коммунистическая оппозиция остановилась, в отличие от президентской команды, на инерционном стиле проведения избирательной кампании, очевидно, переоценив итоги парламентских выборов, способность большинства избирателей рационально воспринимать ситуацию в стране и действия властей и, соответственно, преуменьшив шансы Б.Ельцина сплотить вокруг себя значительную часть некоммунистического электората. Лидеры КПРФ и ее союзников ошибочно полагали, что на каком-то этапе большая часть электората осознает невозможность выполнения главой государства своих предвыборных обещаний и сделает выбор в пользу Г.Зюганова. Но какого-либо позитивного и привлекательного видения будущего избирателям предложено не было, лишь несколько модифицированный и улучшенный образ современного общества с ярко выраженными рудиментами советской эпохи в виде системы социальной защиты, реанимации отдельных институтов тех времен и т.д. Фактически это являлось олицетворением программных установок левого консерватизма (в противовес правому консерватизму, ставшему идеологической основой предвыборных действий президентской стороны).

Понимая, что население в своей массе не готово к активным формам социального протеста, и опасаясь отмены выборов, роспуска Думы и запрета деятельности КПРФ, лидеры Компартии отказались от разработки инициативного плана действий. Будучи лишенными доступа к электронным СМИ, они сосредоточили основные усилия на дорогостоящих, но малоэффективных "митинговых" поездках своего кандидата по стране. Но если Президент во время таких поездок "налево и направо" раздавал льготы, субсидии, дотации, кредиты и субвенции, а так же компьютеры, квартиры, легковые автомобили, зерноуборочные комбайны и, естественно, обещания, обещания и обещания, то Г.Зюганов, не имевший поддержки влиятельных банков, корпораций и глав иностранных государств, был скуп даже на обещания. Его "мотто", главный лозунг, отдавал большевистским "разбе-ремся и накажем". Планировавшаяся КПРФ кампания традиционных (и при других условиях - вполне эффективных) мер в рамках тактики "от двери к двери" в сложившихся обстоятельствах была подавлена массированными действиями пропрезидентских СМИ.

Параллельно, практически на всем протяжении предвыборной гонки, лидеры КПРФ поддерживали контакты с различными группировками властвующей элиты (В.Черномырдиным, А.Коржаковым, Ю.Лужковым), стремясь, с одной стороны, обезопасить себя от возможных неконституционных действий власти, а с другой, - нащупать пути к достижению компромисса. Подобная тактика на фоне наступательной, бескомпромиссной кампании Президента значительно снижала мобилизационный потенциал оппозиции и ее лидера. Ему так и не удалось заручиться поддержкой значительных слоев некоммунистического электората, оппозиционно настроенного по отношению к нынешней власти, чего и добивалась президентская команда.

В итоге президентской стороне удалось навязать потенциальным избирателям свою схему принятия решения, когда, по точному определению одного из социологов, предстояло сделать выбор между "привычным новым" и "привычным старым", между "плохим" и "еще более худшим".

Критические моменты в ходе избирательной кампании

Фактически в ходе избирательной кампании можно выделить два критических момента. Первый связан с событиями вокруг принятия в марте Государственной Думой постановлений о денонсации Беловежских соглашений. Расчет делался на мобилизацию вокруг лидера КПРФ не только традиционного коммунистического электората, но и тех знаменитых, ставших однако мифическими, 70% избирателей, проголосовавших на референдуме 1991 г. за сохранение СССР. Кроме того, лидеры Компартии планировали расширить свое влияние внутри правящей элиты, в политических объединениях центристского и, особенно, национал-патриотического толка. Эти цели были достигнуты лишь отчасти. Г.Зюганову и его команде удалось консолидировать вокруг себя только свой прежний электорат и большинство радикальных коммунистических организаций, ранее проявлявших известные колебания в вопросе о поддержке лидера КПРФ. В то же время не удалось добиться притока в предвыборную коалицию "народно-патриотических сил" сколько-нибудь влиятельных организаций, в результате чего она по существу осталась лишь пропагандистским прикрытием Компартии.

Между тем президентская команда смогла разработать и реализовать эффективные контрмеры на демарш КПРФ. Она сумела убедить большинство российской элиты в том, что победа на выборах кандидата от Компартии грозит стране утратой политической стабильности, расшатыванием основ новой российской государственности и потерей нынешним истеблишментом его руководящих позиций в обществе. С другой стороны, обсуждение вопроса о разработке адекватного ответа на инициативу Думы привело к окончательному размежеванию внутри президентской команды. Понимая, что выигрыш Б.Ельцина в результате выборов приведет к значительному усилению группировки "либералов", "силовики" решили использовать решение Думы как повод для отмены выборов, роспуска нижней палаты и запрета деятельности КПРФ. Формально будучи нацеленными на ослабление позиций противников Б.Ельцина по избирательной кампании, действия группировки "силовиков" своим острием были направлены против усилившихся "либералов" в президентском окружении, которых в результате фактического государственного переворота предполагалось окончательно вытеснить из коридоров власти.

Премьер В.Черномырдин, "либеральная" группировка А.Чубайса, поддерживавшие ее финансовые круги, министр внутренних дел А.Куликов (протеже премьера), как известно, усмотрели в готовящемся перевороте реальную опасность как для себя лично, так и для страны. Вероятнее всего, Россия могла оказаться в международной изоляции, наподобие той, что ожидала СССР в случае успеха ГКЧП. При это последствия были бы серьезнее, чем в 1991 г., так как с тех пор ВВП сократился примерно на 40%.

Президента сумели отговорить от излишне резких действий. После того как Б.Ельцин отказался осуществить план группировки А.Коржакова, противоборство между нею и "либералами" перешло в решающую фазу.

Другой критический момент возник в конце апреля и был связан с обращением 13-ти руководителей крупнейших российских промышленных и финансовых компаний к Б.Ельцину и Г.Зюганову с предложением достичь компромисса по поводу развития страны в ближайшее после выборов время. Среди политологов до сих пор существуют различные трактовки того, какие группировки истеблишмента стояли за инициативой 13-ти и в чем заключались их подлинные цели. Не стремясь поставить точку в этом сложном вопросе, отметим лишь, что она, скорее всего, была продиктована опасениями части элиты, что приход КПРФ к власти станет отправным пунктом масштабных социальных перемен в стране, противоречащих интересам истеблишмента. Не содержавшее каких-либо конкретных предложений институционального порядка, Обращение подверглось резкой критике со стороны влиятельных групп поддержки Б.Ельцина, преимущественно "либерального" толка, и повисло в воздухе, не встретив реальных шагов навстречу со стороны руководства КПРФ, ограничившегося протокольными консультациями с подписантами. Но истинными причинами провала являлись те же, что еще в начале избирательной кампании не позволили команде Президента приблизиться к формулированию "нового курса".

Встреча Б.Ельцина с лидерами чеченских бандформирований, достижение прямой договоренности с ними о принципах мирного урегулирования большого влияния на исход избирательной кампании не оказали.

Таким образом, критические моменты в ходе предвыборной гонки не смогли коренным образом воздействовать на схему ее развертывания, предложенную президентской командой, тем самым предопределив частичный успех Б.Ельцина в первом туре.

Между турами: складывание новой расстановки сил

Решающий перевес команда Президента получила между первым и вторым турами. Прежде всего, заработал фактор А.Лебедя. Появившись на политическом подиуме, он произвел ошеломляющее впечатление на электорат своими неуклюжими, но стремительными и последовательными действиями. На избирателей, уставших от политики балансирования Б.Ельци-на, магическое воздействие оказали ультимативный тон генерала в отношении непопулярного министра обороны П.Грачева, а также его импровизированные, хотя и весьма внятно сформулированные, угрозы в адрес тех, кто, якобы, вновь попытался сорвать выборы в ночь с 19-го на 20-е июня. И хотя сегодня уже очевидно, что эти события были провокацией кремлевских "либералов", стремившихся не допустить своих соперников на "пир победителей", А.Лебедь как президентская "надежа" и опора запал в память многих. Фактически он выступил как политик, которого уже давно ждали, - решительный, но наделенный здравым смыслом; немногословный, но афористичный; умеющий держать слово, но не лишенный "задней мысли". Коро-че говоря, как типичный "нормализатор", человек, способный стать мостом между эпохой разрушения и временем созидания.

Президент между турами по ряду причин фактически отказался от публичной политики - на него как на человека подействовало и выбило из равновесия прощание с верными, хотя и проштрафившимися, по его мнению, соратниками во главе с А.Коржаковым; сказалась и усталость от долгого и бурного предвыборного марафона; не исключено, что он почувствовал и разочарование итогами первого тура - они дорого стоили, но дали ему сравнительно небольшой перевес над главным соперником. Вопреки собственной уверенности, опиравшейся, по словам Б.Ельцина, на "знание свое-го народа", он не выиграл в первом туре. Это не только психологический факт. Как опытный политик, Б.Ельцин не мог не понимать, что победа во втором туре уже не совсем то, что ему нужно для полновластия и для титула "всенародноизбранного". Такая победа обусловливает зависимость победителя от тех, кто подставит ему плечо. В этой ситуации Президент избрал наиболее подходящий для себя вариант - он решил, что издержки второго тура должны быть минимизированы. Из публичных политиков в свои напарники он позвал лишь А.Лебедя, а сам сосредоточился на административных рычагах, на негласном, но крайне действенном методе - обработке тех губернаторов, которые могли заставить свой электорат проголосовать за него. Кроме того, он выступил с обращением к электорату своего соперника, выказал намерение проводить в будущем такой курс, который положит конец делению общества "на белых и на красных", хотя реально именно в этот отрезок времени была наиболее активизирована антикоммунистическая составляющая предвыборной пропаганды.

Можно было бы более подробно рассмотреть дальнейшее развитие событий в послевыборный период, однако едва ли это целесообразно. "Сброс" группировки А.Коржакова привел к резкому обострению борьбы между теми, кто помог Б.Ельцину победить. В условиях российского госкапитализма* эта борьба глубоко взрыхлила и экономическое поле (в первую очередь, через "банковский кризис", у которого, впрочем, есть и объективные причины, вызванные перенапряжением экономики в ходе избирательной кампании). Начался до сих пор еще продолжающийся передел финансово-экономической сферы между победителями. В этом сложном процессе, естественно, ключевые позиции сохранились за В.Черномырди-ным. Именно его клиентами стали банки, прежде патронировавшиеся А.Кор-жаковым-О.Сосковцом, со всем приобретенным прежде грузом связей и отношений с различными субъектами российской политики.

Президент же попал в парадоксальное положение - он оказался лишним на "пире победителей", ибо В.Черномырдин, как главный финансист его избирательной кампании, воспользовался преимущественным правом на формирование правительства, А.Чубайс, как "орговик", получил в свое распоряжение администрацию, А.Лебедь стал секретарем решающего органа координации силовых ведомств. Сам Б.Ельцин приобрел лишь крайнюю степень усталости и обострение своих почетных болезней, которые были лишь усугублены в ходе послевыборного выяснения отношений между тремя его ближайшими соратниками.

Российская элита и А.Лебедь: шанс на согласие

Трагические события в чеченской столице во время инаугурации Б.Ель-цина предопределили характер, который политический процесс России принял в настоящее время. Растерянность, проявленная Москвой перед этими событиями, не случайна. Она выражает общую ситуацию, сложившуюся в стране. "Новый старый президент" и "новый старый премьер", а также стоящие перед ними старые, так и не решенные проблемы, знаменуют тупик, в котором оказалась сегодня вся страна. Вместе с тем, появление на политической арене таких диаметрально противоположных фигур, как вновь всплывший в качестве администратора А.Чубайс и А.Лебедь в качестве секретаря СБ, породило некое новое качество, а также надежды на возможность выхода из "бесконечного тупика". Эти надежды, как это ни цинично звучит, связаны с тем, что в рамках текущей ситуации политическое лицо России все более характеризуется уменьшающейся дееспособностью Президента.

Тема его скорого ухода с политической сцены и возможных вариантов поведения противоборствующих элитных группировок стала одной из ведущих в российских СМИ. Нынешние объяснения его пресс-службы по поводу отсутствия Б.Ельцина на публичной сцене (особенно после инаугурации) выглядят еще более путаными, чем в прошлом ноябре (сначала его "исчез-новение" из повседневной политики объяснялось "отдыхом" после предвыборной кампании, который, предполагалось, продлится два месяца; затем - неким "полуотпуском", когда Президент по 2-3 часа в день продолжал работу над документами; далее - намерением провести две недели в "ближайшем Подмосковье", проходя диагностику и поправляя здоровье; наконец - неожиданным отбытием "на два дня на Валдай, дабы посмотреть, возможно ли там провести очередной отпуск" и т.д.). Эта путаница, очевидно, свидетельствует либо о значительном ухудшении состояния Президента, об утрате им трудоспособности, что прямо ставит вопрос и о его способности выполнять президентские функции, либо об энергичной тайной подготовке Б.Ельцина к новому витку борьбы за власть.

Помимо блестящего владения действующим Президентом искусством болеть, на последнюю версию наталкивает и ряд обстоятельств. В частности, явное "обхаживание" проельцински настроенным министром финансов А.Лившицем недавно обиженного А.Лебедем министра внутренних дел А.Куликова (последний ныне получил от минфина гарантии, что "будут приняты меры по улучшению финансирования органов внутренних дел и внутренних войск").

Настораживают и факты форсированного раздела некоторых объектов общего пользования МВД, с одной стороны, и ФСБ и РА, с другой (напри-мер, после скандала между А.Лебедем и А.Куликовым МВД потребовало "съезда" частей РА из казарменных зданий в Москве, ему принадлежащих*). В свою очередь, МВД быстро "эвакуируется" из тюремного здания в Лефортово, уже несколько месяцев тому назад решением Президента переданного ФСБ (по предположениям ряда аналитиков, ФСБ не определилась окончательно в своих симпатиях в стычке между Лебедем и Куликовым, и "эвакуация" Лефортово может рассматриваться как жест доброй воли в адрес контрразведки). Наконец, Федеральная служба охраны, подчиненная Б.Ельцину, получила распоряжение "усилить меры безопасности руководителей страны" - увеличен "ассортимент" улиц, площадей, переулков и проспектов, на которых находятся и по которым проезжают "объекты госохраны" (симптоматично, что ни ФСБ, ни ГАИ не были официально поставлены в известность). Если учесть, что усиленный режим охраны действует в Москве с осени 1993 г., то есть искушение назвать нынешние меры приведением каких-то спецслужб в состояние полной боевой готовности.

Привлекло внимание и то, что в печати появились очередные версии насчет планов Президента распустить в декабре Думу (в разгар предполагаемого кризиса). Они могут рассматриваться и как некий "отвлекающий маневр" Б.Ельцина, готовящего в действительности удар с совсем иной, неожиданной стороны. Явно провокационный характер имело и недавнее выступление политолога Э.Паина, возглавлявшего одну из комиссий по урегулированию чеченского конфликта, - в своем телеинтервью он обвинил как "высшее политическое руководство", так и А.Лебедя в некоем сговоре с генералами действующей в Чечне армии с целью запугать общество.

Все эти шаги выглядят, конечно, весьма настораживающе, если учесть заметные признаки напряженности во взаимоотношениях между Президентом и секретарем СБ:

- Б.Ельцин не уволил А.Куликова, вопреки требованию А.Лебедя, которому дал ряд поручений, осложняющих выполнение его миротворческой миссии в Чечне (например, распоряжение восстановить в Грозном положение, существовавшее до взятия города бандитами, то есть фактически вернуть столицу Чечни под контроль завгаевского правительства, а также непременно включить в политическое соглашение с сепаратистами пункт о Чечне "как неотъемлемой части РФ");

- выразил при первом же своем публичном появлении недовольство тем, как А.Лебедь решает проблему урегулирования чеченского конфликта, и намекнул, что секретарь СБ обманул своих избирателей;

- свел до минимума свои контакты с генералом, общаясь с ним редко и только по телефону.

Некоторые высказывания пресс-секретаря Президента С.Ястржемб-ского можно истолковать и так, что Б.Ельцин жалеет, что дал А.Лебедю "беспрецедентные полномочия". Поручения, вмененные ему в обязанность, например, подготовка для главы государства доклада об ответственности должностных лиц за события в Чеченской республике в период с 6 августа, вполне могут резко обострить взаимоотношения секретаря СБ с рядом высокопоставленных должностных лиц (имеет хождение слух, что во время своего второго визита в Чечню А.Лебедь получил от Масхадова некие документы, компрометирующие московских чиновников, в том числе и Ю.Лужкова*).

В то же время как опытный аппаратчик Б.Ельцин оставил открытой дверь для мирного исхода нынешней напряженности во взаимоотношениях: Президент предложил А.Лебедю сосредоточить внимание на ходе и завершении к 1 сентября поэтапного вывода частей и средств временных объединенных сил с территории ЧР, что вполне соответствует фундаментальным намерениям последнего и может стать индульгенцией его прошлых "провинностей". Однако секретарь СБ может стать и жертвой этого распоряжения - оно неявно направлено на то, чтобы в глазах общественного мнения, в первую очередь - в армии, он получил негативный имидж "капитулянта", ответственного за потерю Чечни. Кампания по созданию такой репутации уже началась в некоторых СМИ, издавна имеющих определенные "завязки" в президентских спецслужбах, например, в газете "Завтра".

Недовольство Президента шагами А.Лебедя в Чечне вполне понятно - он гораздо больше, чем кто-либо, проигрывает в случае успеха бывшего командарма на ниве миротворчества, - ибо мир в Чечне, заключенный не в соответствии с желанием Б.Ельцина принудить сепаратистов к полной капитуляции, явится признанием очевидной несостоятельности Президента.

Нельзя исключать, что правы те аналитики, которые считают, что А.Куликов стал мишенью критики лишь потому, что А.Лебедь, понимая особенности позиции, занимаемой Б.Ельциным, попытался выбить почву из-под ног министра внутренних дел, который в последнее время заметно дистанцировался от протежировавшего ему В.Черномырдина и переориентировался непосредственно на Президента (вероятно, пытаясь сыграть собственную игру в нынешней борьбе за власть, министр внутренних дел и начал резко подчеркивать свою лояльность Б.Ельцину).

В условиях начавшейся "холодной войны" между главой МВД (его взяли под свою защиту непримиримые "империалисты"- самохарактеристика - из "Завтра") и секретарем СБ коалиция антилебедевских сил выглядит весьма угрожающе. Практически все распоряжения А.Лебедя находящимся в Чечне частям МВД их командование согласовывает со своим непосредственным начальством и исполняет только в случае одобрения. Имели место попытки отказать генералу в средствах передвижения по Чечне, задержать его "для установления личности" и т.д. Близкие к А.Лебедю круги считают, что против генерала готовится некая серьезная провокация и даже покушение, корни которого могут уходить весьма глубоко в нынешний московский истеблишмент.

Тем не менее, версию, согласно которой Б.Ельцин занят ныне энергичной, хотя и тайной подготовкой к новому витку борьбы за власть, мы оставим в стороне, ибо она представляется маловероятной. Хотя неожиданная поездка на Валдай, где, по слухам, создан один из резервных центров управления страной на случай ЧП, не может быть истолкована однозначно, Б.Ельцин, фактически разделивший власть между А.Чубай-сом, В.Черномырдиным и А.Лебедем, сегодня все же оказался в положении короля Лира. И в том случае, если его "наследники" сумели бы договориться между собой о взаимоподдержке, он уже вряд ли способен, даже если бы захотел, вернуть назад розданные им привилегии и полномочия.

К тому же толки, согласно которым за неделю до инаугурации глава государства "лежал в коме", не развеялись и после публичного появления Президента перед телеаудиторией - его вид и речь никому не внушили большого оптимизма в отношении его состояния.

Не вдаваясь в анализ различных версий по поводу здоровья Президента (в том числе и версий американского журнала "Тайм" и немецкой газеты "Бильд", согласно которым Ельцину предстоит серьезная кардиологическая операция), следует отметить целый ряд достаточно красноречивых фактов. Они касаются важных внутриэлитных процессов, инициированных, как думается, серьезными опасениями российского истеблишмента в связи с возможными осложнениями ситуации внутри страны после ухода Б.Ельцина с политической сцены. В частности, в последнее время появились некоторые свидетельства о возможности достижения компромисса между тремя основными "наследниками".

Так, обратило на себя внимание усиление слухов об осложнении состояния Президента, совпавшее с отпуском А.Чубайса (который, кстати, имеет ореол "регента" при Президенте), проводящим ныне свой отдых в Дании. Этот "отпуск" выглядит крайне нелогично, если вспомнить, что именно на Чубайса была возложена задача организации региональных выборов, начинающихся с 1 сентября. По мнению ряда экспертов, глава администрации использует свою "частную поездку" отнюдь не для отдыха, а для консультаций с западными политическими кругами по поводу будущего России. При этом пока не выглядят полностью лишенными оснований предположения, что как премьер В.Черномырдин, так и секретарь СБ А.Лебедь находятся в курсе этих переговоров. Более того, не исключено, что эти политики уже создали негласный "триумвират", понимая, что в случае ухода Б.Ельцина каждый из них по отдельности окажется в крайне сложной и шаткой позиции. Не случайно, близкий к А.Чубайсу экономист А.Илларионов выдвинул, ссылаясь на Б.Ельцина, тезис о том, что главное требование к правительству (в самом широком смысле этого слова, в смысле власти) ныне состоит в том, что оно "должно быть сильным". Вряд ли кто из названных "триумвиров" сомневается, что при неконтролируемом развитии ситуации все вместе они в состоянии удержать в своих руках руль государственности после ухода нынешнего Президента.

В свою очередь, есть и симптомы того, что в правящих кругах России явно складывается "консенсусное" мнение, согласно которому без решительной коррекции курса не может быть и речи об усилении властных позиций отечественной элиты*.

Возможно, что именно в силу подобных соображений, несмотря на явную, даже в чем-то обострившуюся конкуренцию между группами А.Чубай-са, В.Черномырдина и А.Лебедя, премьер и "чубайсиды" достаточно толерантно относятся к критическим замечаниям А.Лебедя в свой адрес (таким, как его вывод о том, что у нас "нет никакой экономической стратегии", а есть засилье сырьевого капитала, в чем и состоит "главная угроза национальной безопасности").

"Смутьянство" А.Лебедя для нынешней элиты, которая не сумела выдвинуть из своих рядов достаточно яркой и убедительной альтернативы генералу, может быть вполне приемлемым уже по той причине, что его действия и высказывания, по-видимому, вполне определенно свидетельствуют о желании установить единоличный контроль над принятием основных политических решений ("страна нуждается в единоначалии"). Перед постъельцинской элитой крайне остро встает проблема преодоления последствий чеченского кризиса и вызванного этим "российским Карабахом" паралича воли и власти Центра, а также все более заметной нелояльности силовых структур.

Последние события в Чечне, начиная со штурма чеченской столицы*, завершившегося одновременно с инаугурацией Президента, объективно сыграли на руку указанному выше стремлению А.Лебедя к политическому доминированию. Элита, как представляется, увидела в этих событиях, во-первых, показатель крайней степени "запущенности" болезненных проблем в основных силовых структурах, призванных поддерживать порядок в обществе, утрату ими боеспособности; во-вторых, российским верхам "беше-ные" генералы, типа К.Пуликовского, показали, что они могут стать неуправляемыми без "сильной руки", подобной Лебедю. Резкое обострение ситуации в Грозном после первого визита туда новоназначенного полномочного представителя Президента (ультиматум К.Пуликовского) породило откровенную панику в Москве ("даже Лебедь не может усмирить этих головорезов, вышедших из-под контроля Центра"). Проблема лояльности армии по отношению к возможным преемникам Б.Ельцина ныне стала исключительно щекотливой и для Кремля, и для "Белого дома".

Все попытки А.Чубайса укрепить администрацию Президента в преддверии обвальных последствий, возможных в случае ухода Б.Ельцина (в западных СМИ широко распространен прогноз, что это может произойти уже в текущем году), потеряют свой смысл, если администрация не сумеет опереться на адекватный силовой фундамент. Бессмысленной явится без оного и победа, одержанная В.Черномырдиным в борьбе с администрацией за контроль над процессом формирования правительства. Серьезные проблемы могут возникнуть и в региональной политике Центра.

По всем этим и многим иным вполне очевидным причинам определенные (особенно финансовые) круги в Москве с эйфорией восприняли известие о прекращении боевых действий в Чечне и о создании совместной комендатуры в Грозном (А.Лебедь, кажется, всерьез намерен повторить здесь свой опыт урегулирования конфликта в Приднестровье и, вероятно, попытается добиться переноса на Чечню (?!!) черт псевдогосударственности, созданной в Приднестровье, внешне вроде бы самостоятельном, но никем не признанном и обреченном на вялотекущий переговорный процесс с Молдавией).

Возможно, что московские круги, действуя через А.Чубайса, и организовали весьма серьезное давление международного финансового и политического истеблишмента на российскую политическую элиту, особенно на Президента (в том числе, по-видимому, и с помощью В.Черномырдина), с целью обеспечить поддержку шагов А.Лебедя в Чечне и, судя по некоторым фактам, даже дать ему "зеленый свет" в качестве возможного преемника Б.Ельцина. Например, симптоматично появление во влиятельной либеральной газете "Сегодня" интервью З.Бжезинского, фактически обративше-гося к самым широким слоям российского руководства с "предложением" рассматривать следующий (постъельцинский) этап как необходимую фазу перехода от либеральной модели реформ к авторитарной, основанной на "национализме" и "популизме". Он видит выход из тупика, в котором оказалась Россия, в принятии ею некоего доморощенного варианта пиночетизма, призванного примирить население с реформами, повернув их в более эгалитарно-популистское русло, преодолеть хаос и разгул, оставшиеся от предыдущего этапа ломки старой системы. Очевидно, что лучшей фигуры, чем А.Лебедь, на роль российского пиночета не найти - не называя его, З.Бжезинский между строк давал это понять как нечто само собой разумеющееся.

Были предприняты попытки давления на Б.Ельцина и по дипломатическим каналам. С резким посланием по поводу необходимости прекращения войны в Чечне к нему обратился президент США Б.Клинтон, МИДы Франции, Великобритании и Германии выпустили заявления в поддержку миротворчества в Чечне (при этом называлось и имя А.Лебедя как основного носителя этой линии). С визитом в Москву прибыл политический директор МИД ФРГ В.Ишингер, также призвавший Президента к мирному решению конфликта.

Свою роль сыграла, вероятно, и массированная кампания в западных СМИ, не только в поддержку А.Лебедя, но и по поводу общего - физического и духовного - состояния Б.Ельцина. Речь в большинстве публикаций шла о предстоящих операциях на сердце, сомнения высказывались и по поводу его интеллектуальной дееспособности. Иными словами, готовилась почва для его дискредитации в случае углубления конфликта с А.Лебедем. Для поддержки мирных усилий А.Лебедя была использована даже глобальная компьютерная сеть "Интернет", где появились так называемые "черные страницы", выражающие "планетарный" протест против военных действий в Чечне.

МВФ также дал ясно понять, что дальнейшее продолжение военных действий в Чечне автоматически приведет к прекращению траншей долгосрочного 10-ти миллиардного кредита.

Международный фактор позволил В.Черномырдину вернуться в привычное амплуа миролюбца - ныне он, по-видимому, окончательно отказался от идеи наращивания военного присутствия в Чечне ("ястребиная" карта особенно активно разыгрывалась премьером накануне утверждения его кандидатуры Думой, где сильны национал-патриотические настроения). Несмотря на свои опасения, что А.Лебедь слишком широко трактует понятие национальной безопасности, заходя на "территорию экономики", контролируемую премьером, он одним из первых открыто поддержал результаты, достигнутые в Чечне секретарем СБ, подписание соглашения о прекращении огня и демилитаризации Грозного. Очевидно, что для В.Черномырди-на проблема Чечни - это не столько абстрактно-гуманитарная проблема, как для пользователей "Интернета", сколько крайне конкретная проблема бюджета, на исполнение которого фактор войны всегда накладывает негативный отпечаток.

В обращении к Президенту РФ Российской ассоциации промышленно-строительных банков (контролируется ныне В.Черномырдиным) фактически был отвергнут курс наращивания военных затрат, ведущих экономику и финансы к катастрофе. Не стоит и говорить о том, насколько эти банки заинтересованы в начале восстановительных работ в разрушенной Чечне.

Действия премьера все более характеризуются стремлением не просто административно укрепить свои властные позиции, но и стать центром весьма широкой коалиции сил, в которую он пытается включить даже таких убежденных своих противников, как С.Глазьев, все-таки получивший должность в аппарате СБ, чему ранее В.Черномырдин всячески препятствовал. Эта линия особенно ярко проявилась в ходе формирования правительства, о чем говорит и назначение А.Тулеева на министерский пост (то, что Б.Ельцин не пожелал встретиться с ним, свидетельствует, что Президент неодобрительно отнесся к стремлению премьера сплотить вокруг себя широкий фронт социально-политических сил). Этой тактике способствует и включение в состав правительства в ранге первого вице-премьера В.Потанина, бывшего президента ОНЭКСИМбанка, имеющего связи со все-ми основными финансово-промышленными и многими политическими группировками (в том числе с С.Глазьевым - автором ряда проектов этого бан-ка, а также В.Павловым, его личным советником как президента банка).

Судя по вышеуказанным тенденциям, элита, ощущая угрозу своему политическому выживанию, невзирая на различия в экономических интересах ее отдельных групп, почувствовала и нужду в сильных лидерах, которые способны к инициативной и последовательной политике и могут как словом, так и делом сплотить правящие круги, прекратить внутренние раздоры.

Даже бесцеремонный ультиматум А.Лебедя Президенту ("или я, или Куликов"), как ни удивительно, не вызвал отповеди ни в "либеральных" кругах, связанных с А.Чубайсом, ни среди журналистов из "прочерномыр-динских" СМИ. Напротив, атака на министра была воспринята, скорее, сочувственно и с пониманием. Это едва ли можно объяснить лишь тем, что А.Куликов поддерживает идею национализации крупнейших монополистов. Демарш А.Лебедя, крайне неприятный лично для министра внутренних дел, привел последнего, в конце концов, к весьма полезному для всего российского истеблишмента отказу перед лицом опасности стать главным ответчиком за продолжение войны от претензий на самостоятельную роль в урегулировании чеченского конфликта.

В сегодняшних условиях российская элита вполне может примириться с необходимостью принятия тезиса А.Лебедя, согласно которому "сверхзада-ча" экономической стратегии должна состоять в том, чтобы "обеспечить уже в ближайшие месяцы равенство условий конкуренции" основных отраслевых и региональных группировок национального капитала, а процветание отдельных производств и территорий за счет других чревато гибелью всей экономики и "стремительным созреванием всеобщего социального взрыва". Примеры подобного "исторического компромисса" между торговым и промышленным, сырьевым и обрабатывающим секторами не являются исключением, а, скорее, - правилом, которое неоднократно подтверждало себя в истории современного капитализма как условие его нормального развития.

А.Лебедь, если такая логика верна, отнюдь не просто играет "ва-банк", потому что не умеет или не хочет действовать закулисно, да и терять, мол, ему нечего. В действительности, если даже он и рискует, то при этом опирается на все более явную поддержку основной части элиты*.

Таким образом, можно говорить о том, что в политическом поведении элиты наметился определенный поворот к инициативной политике, обусловленный корпоративным чувством неуверенности в стабильности существующей системы. Такой поворот предполагает отказ от попыток удержания любой ценой сложившихся балансов, сдержек и противовесов и от порождаемой подобной ситуацией политической безответственности высших должностных лиц, получившей широкое распространение в годы "суперпрезидентской республики". Элита начинает демонстрировать готовность предоставить определенную свободу действий для потенциального лидера, не связанного с предшествующим этапом и пытающегося действенно реагировать на возникающие проблемы, а не ограничиваться их фиксацией и имитацией активности. Переход к инициативной политике неизбежно сопряжен с осознанием необходимости широкомасштабных компромиссов внутри истеблишмента, в том числе и по весьма болезненным кадровым вопросам.

Конечно, в короткий период после президентских выборов появились лишь некоторые признаки нового подхода российской элиты к политике, который в перспективе может быть ею отвергнут как несостоятельный под воздействием совокупности различных факторов. Однако важным здесь представляется то, что вопреки устойчивой традиции последних лет истеблишмент начинает пытаться реагировать, пусть непоследовательно и не всегда адекватно, на реальные процессы и импульсы общественной жизни, исходящие из различных болевых точек существующей социальной и политической системы.

* Немаловажное значение в принятии решения о проведении президентских выборов в установленные Конституцией сроки, по-видимому, сыграла и жесткая позиция, занятая правящими кругами ведущих западных стран и международными финансовыми организациями, в представлении которых успехи перехода России от тоталитаризма к демократии во многом определялись созданием устойчивого механизма осуществления процедуры общенациональных выборов.

* Для него свойственно тесное переплетение политических и экономических связей, "патронажные" отношения между государственными чиновниками и финансами, банковской системой, внешнеторговой деятельностью, собственностью и т.д.

* Что, впрочем, совпадает с прибытием столицу десятитысячного контингента внутренних войск, предназначенного для выполнения известного указа об усилении борьбы с преступностью в Москве и области.

* Возможно, что именно поэтому ныне заметно ухудшились прежде очень дружественные отношения между группировкой столичного мэра и А.Лебедем. Так, связанная с этой группировкой (через Г.Попова) "левая" газета "Правда-5" взяла на себя роль защитницы А.Куликова.

* А.Илларионов считает, что на будущих выборах при продолжении нынешнего социально-экономического курса сохранится тенденция роста коммунистического электората, и это сделает автоматически предопределенным поражение любого кандидата от "партии власти". Нынешняя идеологическая ситуация в российских верхах в известной степени напоминает положение, возникшее перед концом правления И.Сталина, когда в СССР началась дискуссия о необходимости придать экономическому развитию страны такую направленность, при которой основная масса населения почувствовала бы улучшение жизненных условий. Так, тот же Илларионов считает важнейшим условием предотвращения возврата коммунистов к власти экономический рост, поддержание высоких и устойчивых его темпов, или, как минимум, прекращение дальнейшего снижения ВВП.

* В ходе которого части и соединения Министерства обороны не имели возможности адекватно отвечать на эту "лебединую песню" Масхадова.

* В свою очередь, определенные шаги навстречу этим группам делает и А.Лебедь. Так, он специфическим образом "взял под защиту" Д.Завгаева - чеченскую креатуру В.Черномырдина и фактически последнее доверенное лицо российского руководства в мятежной провинции, - заявив, что его "держат" в Чечне лишь как предлог для военных действий, но не выделяют необходимых для поддержания власти финансовых средств.

Не исключено, что именно поэтому заметно ухудшились прежде дружественные отношения А.Лебедя с "московской группировкой". Так, связанная с этой политической командой (через Г.Попова) "левая" газета "Правда-5", взяла на себя роль защитницы А.Куликова, в то время как коммунистические издания, контролируемые КПРФ и, в конечном счете, поддерживающие курс на компромисс с премьером (например, "Советская Россия"), отнеслись к шагу А.Лебедя с нескрываемым интересом. Достаточно подстрекательские статьи появились и в другом органе "столичной группы" - в "Московском комсомольце", где обыгрывалась аналогия между падением Грозного и Цусимой, предрекались революционные потрясения "в итоге капитуляции", а вся чеченская война рассматривалась как поражение российской армии.