Слово к читателю

Фонд "Форос" является неправительственной общественной организацией, созданной в 1993 году в Крыму, Киеве и Москве усилиями интеллектуалов и предпринимателей, объединенных тревогой за судьбу народов, еще совсем недавно составлявших одно государство. Фонд руководствуется пониманием того, что культура - это не только сумма памятников, материальной и духовной жизни, но и, в более широком, цивилизационном, смысле - состояние общества, политическая, экономическая и иные сферы которого невозможны вне культурного контекста.

Политический распад СССР не повлек и не мог повлечь за собой полного разрыва культурных, экономических и человеческих связей. Фонд намерен всемерно способствовать их сохранению и укреплению. Этому, в частности, была посвящена проведенная под эгидой фонда в октябре 1993 года научная конференция "Трансформация цивилизационно-кулътурного пространства бывшего СССР (тенденции, прогнозы)". Ее материалы опубликованы отдельной книгой.

Учитывая трудности, с которыми сталкивается отечественная политическая и социальная наука, фонд считает необходимым поддерживать проекты, направленные на поиск путей преодоления кризисных и дезинтеграционных тенденций.Аналитические структуры фонда в рамках целого ряда проектов осуществляют исследования в широком спектре гуманитарного знания. Некоторые их результаты рассматривались в июне 1994 года на организованной фондом научной конференции "Средства массовой информации в политических технологиях". Материалы конференции будут изданы в этом году.

В программе фонда - взаимодействие с теми социальными институтами, деятельность которых способствует развитию культуры и нравственности.

Фонд готов сотрудничать со всеми людьми и организациями, ориентированными на эволюционные, ненасильственные формы общественного развития, с теми, чьи усилия направлены, на объединение, а не на разделение народов.

Выпуском этого обзора фонд "Форос" начинает новую серию своих публикаций - "Научные доклады", где найдут отражение итоги аналитической деятельности фонда, в первую очередь - разработки, осуществляемые в рамках проекта "Общество и власть". Серия нацелена на удовлетворение информационных потребностей государственных и общественных деятелей России.

И. Белоус,

президент фонда "Форос"

Содержание

Российские национальные интересы в контексте мировой политики
   Сотрудничество с общеевропейскими институтами
   Российско-американские отношения
   Россия и Германия
   Югославский кризис
   Россия и Турция
   Пояс нестабильности на российских границах
   Оттеснение России от Черного и Балтийского морей
   Отношения с государствами АТР
   Итоги

Зоны нестабильности: этнополитические конфликты в РФ и странах ближнего зарубежья
   Приднестровье
   Крым
   Прибалтика
   Ситуация в Чечне
   Осетино-ингушский конфликт
   Грузия и грузино-абхазский конфликт
   Таджикистан

Тенденции развития внутриполитической ситуации
   Состояние общества и динамика общественных настроений
   Состояние политической власти: тенденции, перспективы
   Вакуум власти
   Попытки прогноза на осень 1994 г.

Россия в поисках новой идеологии
   Партии в условиях "быстрой" смены идеологических парадигм
   Причины кризиса либерализма в России
   Какая идеология потребна России
   Состояние "партийности" сегодня
   Новая идеология для России

Российские национальные интересы в контексте мировой политики

На международное положение Российской Федерации в течение первой половины 1994 г. определяющее воздействие продолжало оказывать то, что она является правопреемником государства, потерпевшего геополитическое поражение в соперничестве и противостоянии с ведущими странами как минимум трех континентов. Надежды российского руководства отождествить это поражение только с "социалистическим Советским Союзом", а не с Россией, оказались тщетными.

Во-первых, в последние годы существования СССР и в первые годы суверенной России лидеры Кремля выдвигали во главу угла так называемые общецивилизационные ценности, оттесняя тем самым на второй план национально-государственные интересы. В практике государственного строительства маргинализировались политические и выпячивались этические проблемы.

Во-вторых, территориальное размежевание на просторах Советского Союза, превратившее административные границы в государственные, привело к тому, что значительная часть исторической России оказалась за пределами Российской Федерации. Москва потеряла контроль над частью земель, не одно столетие входивших в Россию.

В-третьих, образовался гигантский внешний долг, соизмеримый с военной контрибуцией.

Но после подобного поражения руководители стран, как правило, стараются выявить на международной арене своих союзников, партнеров, нейтралов, противников, врагов.

Для причисления того или иного государства к числу союзников необходимо, по меньшей мере, совпадение ряда стратегических и тактических интересов, а также нахождение в едином цивилизационном пространстве. Пока сложно говорить о том, что Российская Федерация "вошла" в западноевропейскую или же восточноазиатскую цивилизацию. Большинство населения США, Англии, Германии, Японии по-прежнему испытывает "чувство глубокого недоверия к России, несмотря на то что эта страна отвергла коммунизм". Кроме этого, до сих пор в Европе продолжает функционировать НАТО, как, впрочем, и другие региональные военно-политические объединения.

Нейтральными могут быть государства, интересы которых, как правило, не пересекаются. Поэтому Россия, развитые страны Запада и Китай не могут принадлежать к подобным субъектам мировой политики.

Враждебными являются те государства, существование которых ставится под сомнение и проводятся активные мероприятия по их уничтожению. Пока ни Российская Федерация, ни США, ни страны НАТО, ни государства АТР подобных целей открыто не провозглашают.

Россия, если она еще надеется сохранить свою самобытность и суверенитет, в настоящее время обречена колебаться, дрейфовать между двумя подходами к ведущим субъектам международной политики, относя их либо к партнерам, взаимоотношения с которыми строятся на рационально понятых материальных интересах, либо к противникам, требующим настороженного внимания. И в том, и в другом случае в основу должны быть положены национально-государственные приоритеты Российской Федерации, в том числе и интересы национальной безопасности.

Международное положение России в конце 1993 - начале 1994 года характеризовалось следующими обстоятельствами:

• вновь, как и триста с лишним лет назад, между Российской Федерацией и государствами так называемой западноевропейской цивилизации появилась буферная зона. Она серьезно затрудняет оказание прямого воздействия на внутриевропейские дела и, одновременно, исключает непосредственное столкновение России со странами Североатлантического альянса;
• Россия оттеснена от Балтийского и Черного морей. Современные морские порты, способные обеспечивать экспортно-импортные товаро-потоки, остались за пределами собственно Российской Федерации на территории суверенных Литвы, Латвии, Эстонии и Украины;
• практически по всему периметру государства образовался пояс нестабильности;
• все это в совокупности формирует проблему так называемого русскоязычного населения. В результате искусственного расчленения русского этнического пространства около 20% россиян оказалось либо второстепенными гражданами, либо апатридами;
• на значительной части Центральной и Восточной Европы сохранялся "вакуум силы" (при одновременной прозападной ориентации стран региона). Пока ведущие государства мира ведут борьбу за контроль над этим пространством политическими средствами;
• сохранялась неопределенность в вопросах включения России в международные военно-политические, политические и экономические организации;
• углублялась дипломатическая изоляция Российской Федерации. Дипломатическое ведомство и лица, курирующие МИД на самом высоком уровне, оказались неспособными сформировать прочные внешнеполитические коалиции, обеспечивающие защиту национально-государственных интересов страны;
• несмотря на сохранение статуса постоянного члена Совета Безопасности ООН, слабели позиции России во всемирных организациях. Региональные же организации, в которые входил Советский Союз, прекратили свое существование. В то же время в международных организациях все явственней проявлялись стремления сформировать новые механизмы управления, способные минимизировать негативные последствия процессов национального самоопределения. Организация Объединенных Наций все активнее участвовала в миротворческих мероприятиях в самых разных уголках Земли, используя для этого военные контингента! "голубых касок";
• у руководителей ряда сопредельных государств возникло настороженное отношение к итогам декабрьских выборов в России. По их мнению, после декабря 1993 г. в Москве упрочили позиции политические силы, которые выступают за четкое очерчивание сферы жизненных интересов России по меньшей мере в границах СНГ. Несмотря на то что представители этих политических сил не были инкорпорированы в структуры государственной власти, отвечающие за проведение внешней политики, их давление может заставить и президентскую администрацию, и МИД провести коррекцию внешнеполитической линии.

Сотрудничество с общеевропейскими институтами

В конце 1993 - начале 1994 г. российское руководство продолжало проводить политику, направленную на укрепление сотрудничества со странами Европы как в военно-политической, так и экономической сферах. Москва признала, что важным элементом общеевропейской политики является создание системы европейской безопасности, в первую очередь через усиление роли СБСЕ в обеспечении стабильности на континенте.

Российский подход основывался на том, что включение в Североатлантический союз центрально- и восточноевропейских стран нанесет ущерб интересам России. Однако попытки добиться "поглощения" НАТО структурами СБСЕ натолкнулись на скептическое отношение руководства Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, отказавшегося даже обсуждать эту российскую инициативу.

Соединенные Штаты Америки, в свою очередь, демонстрировали заинтересованность в дальнейшем укреплении сотрудничества с НАТО, видя в последнем важнейшую основу европейской безопасности. Претензии на роль гаранта глобальной стабильности привели к заявлению американского руководства об отказе от сокращения государственных расходов на оборону. В апреле Белый дом отложил до 1997 г. закрытие 170 военных баз, решение о прекращении функционирования которых было принято ранее.

При этом президент СШАУильям Клинтон неоднократно отмечал, что решение НАТО об отказе принять страны Восточной Европы в члены блока может быть пересмотрено, если Россия начнет оказывать давление на своих соседей. Позиция президента была подкреплена принятой практически единогласно резолюцией сената в поддержку расширения Североатлантического блока в восточном направлении.

Среди руководителей Запада существовали различные точки зрения по вопросу о расширении НАТО. Наиболее активно поддерживала этот курс Германия. Ряд политических сил в других ведущих странах также за более тесное сотрудничество с постсоциалистическими государствами Центральной и Восточной Европы (во избежание нового раздела Европы). Тем более что многие из "потенциальных" членов Североатлантического блока усилили свое давление на страны Запада после декабрьских выборов в России.

Результаты выборов укрепили позиции тех политических кругов Запада, которые считали, что сдвиг российского истеблишмента в сторону "национализма" неизбежен. Дабы исключить восстановление СССР в каких-либо формах и возобновление контроля Москвы над восточноевропейским регионом, страны "семерки" сделали упор на реализацию программы "Партнерство во имя мира". Она не предполагала полного членства в НАТО, ограничивая участие развитием военного сотрудничества, совместными военными маневрами, миротворческими операциями, гуманитарными акциями, а также проведением консультаций с Североатлантическим блоком в случае внешней угрозы. В результате процесс "вытеснения" России из Европы не только начал приобретать институциональные формы, но и стал размывать географические принципы построения НАТО - желание присоединиться к "Партнерству" высказали бывшие среднеазиатские республики СССР, которые подписали впоследствии соответствующие документы. Лишь Армения, Белоруссия и Таджикистан пока находятся вне рамок указанной программы.

Аналогичные процессы идут и в отношениях стран Центральной и Восточной Европы с Западноевропейским Союзом. И хотя люксембургское решение от 10 мая 1994 г. о принятии "ассоциированными партнерами" Польши, Венгрии, Чехии, Словакии, Болгарии, Румынии, Латвии, Литвы и Эстонии явилось, разумеется, паллиативом, возможность вынесения этими государствами на еженедельные заседания Союза интересующих их военных вопросов, а также участие в совместных маневрах и операциях по поддержанию мира позволяют им постепенно укреплять военное сотрудничество с развитыми странами. И хотя этот блок, объединяющий 12 государств Западной и Центральной Европы, пока не обладает значительным военным влиянием, будучи "подавленным" авторитетом и мощью НАТО, председатель Европейского Союза Жак Делор уже определил стратегическую цель: "Европа должна сама обеспечивать свою безопасность".

В процессе присоединения различных стран к программе "Партнерство во имя мира" и попыток России получить особый статус во взаимоотношениях с НАТО Соединенные Штаты подчеркивали право всех членов указанной программы проводить индивидуальные консультации с Североатлантическим блоком вне рамок стандартного соглашения. Некоторые из государств воспользовались этим "приглашением" и попытались либо добиться привилегий для себя (Чехия и Польша), либо расширить тематику межгосударственных консультаций, дополнив дискуссии по военным вопросам обсуждением политических проблем (Венгрия и страны Балтии).

Расширение и размывание границ "ответственности" Североатлантического блока фактически означает формирование глобального института параллельного Организации Объединенных Наций, в котором Россия будет лишена не только права "вето", но и права голоса при обсуждении важнейших проблем континента.

Как не парадоксально, но перед встречей в Неаполе российское руководство в письме премьер-министру Италии выдвинуло предложение о желательности придания "клубу семи + один" дополнительных функций. В частности, предлагалось создать некий постоянно действующий комитет для разрешения кризисных ситуаций в мире. Итальянский премьер высказал похожую идею о желательности создания постоянных сил. которыми бы руководил специальный орган из 3-5 человек.

Попытки Москвы добиться принятия Российской Федерации в Совет Европы пока ни к чему не привели. Бывший Генеральный секретарь СЕ представитель Франции Катрин Лялюмьер специально подчеркивала, что Москва не будет принята в эту организацию, пока последний российский солдат не покинет территорию всех прибалтийских государств. Избранный же на весенней сессии Парламентской Ассамблеи Совета представитель Швеции Даниэль Таршиз заявил, что окончательный вывод о соответствии России европейским стандартам и решение о ее приеме в СЕ последуют лишь после того, как соответствующие комиссии и эксперты скрупулезно изучат российские законы, эффективность судебной власти, положение с правами человека, национальными меньшинствами.

В этой связи следует принять во внимание, что в подходах ряда европейских политиков к определению границ невмешательства во внутренние дела суверенных государств стали появляться многозначительные нюансы. Некоторые из них теперь не исключают (косвенно) возможности и целесообразности оказания воздействия на процесс формирования кабинета министров того или иного государства, члена Европейского Союза, в случае, если в правительстве появляются люди, взгляды которых на демократию отличаются от общепринятых.

Российско-американские отношения

Итоги российских выборов подтолкнули Вашингтон пойти на экономический "шантаж" Кремля. До прояснения судьбы преобразований в России американская администрация решила отказаться от какого-либо давления на МВФ и Всемирный банк с целью предоставления новых займов Москве. Американцы активно диверсифицируют свои дипломатические усилия на постсоветском пространстве. В Белом доме и Капитолии все громче стали раздаваться голоса о том, что наряду с развитием сотрудничества с Россией в военной, политико-экономической и научно-технической областях следует налаживать отношения с другими странами СНГ, содействовать проведению там политических и экономических преобразований, добиваясь уменьшения их зависимости от Москвы, сужения сферы влияния России. При этом сотрудничество с Россией не должно осуществляться в ущерб интересам других стран. Уже в марте месяце американская администрация и парламентарии выразили намерение переориентировать даже те незначительные кредиты и инвестиции, которые США направляют в постсоюзные государства, и выделять большую их часть странам СНГ, а не Российской Федерации. При этом определяющим принципом политики США в отношении Москвы является сохранение политического плюрализма, возникшего на территории бывшего СССР, недопущение воссоединения этого геополитического пространства под эгидой России.

Россия и Германия

Сдержанная и взвешенная позиция ФРГ в отношении России в определенной мере была связана с подготовкой вывода российских войск и окончательным расставанием с синдромом потерпевшего поражение.

Федеральные власти Германии стремятся к тому, чтобы вывод войск не был приторможен из-за каких-то неосторожных заявлений официальных лиц по непринципиальным вопросам, и последний российский солдат покинул немецкую землю к 31 августа1994г. Федеральный суд в Карлсруэ в середине июля принял решение о возможности использования сил бундесвера "за пределами ответственности НАТО", в случае согласия бундестага на это.

В то же время высшие должностные лица Германии предпочитают не давать каких-либо международных обязательств. В частности, во время визита президента Ельцина в ФРГ канцлер Коль крайне осторожно высказывался о возможности вступления Российской Федерации в важнейшие европейские организации и институты, отметив лишь, что это, с точки зрения ФРГ, желательно.

Представляется, что позиция ФРГ по многим политико-экономическим вопросам кардинально не изменится после того, как последнее российское подразделение покинет землю Германии, или же в случае, если осенью к власти в Бонне-Берлине придут социал-демократы.

Германские политики пока заинтересованы в поддержке руководством Российской Федерации некоторых своих международных начинаний. В частности, ближайшими целями берлинско-боннской дипломатии являются усиление влияния ФРГ в ООН и перемещение германского представителя в кресло постоянного члена Совета Безопасности.

Кроме этого, они также заинтересованы в том, чтобы Россия продолжала играть определенную роль в европейских делах, нейтрализуя или уравновешивая влияние Великобритании и Франции. Дело в том, что США вряд ли приветствовали бы доминирование объединенной Германии на европейском континенте. Так, З.Бжезинский считает, что внутренним стержнем новой Европы должны стать Франция, Германия и Польша. Париж и Варшава в этой трехсторонней коалиции будут обеспечивать политическое равновесие, то есть "обволакивать" ФРГ.

Югославский кризис

Существенное влияние на состояние европейской безопасности оказывает продолжающийся уже два с половиной года югославский кризис. Мировому сообществу пока так и не удалось его разрешить. Кризис наглядно продемонстрировал, что внутренние конфликты на межнациональной почве не поддаются силовому урегулированию.

Несмотря на это и Организация Объединенных Наций, и страны Запада, и Россия по-прежнему делают ставку на усиление военно-политического давления на противоборствующие стороны. Бомбардировки сербских позиций самолетами Североатлантического блока сменились "мирными ультиматумами", в которых, как и ранее, подчеркивается необходимость принятия карты территориального раздела Боснии и Герцеговины.

Но даже "разрешение" боснийской проблемы силовыми методами не будет означать исключение дальнейших конфликтов на Балканах. Положение в ряде других республик бывшей Югославии, а также на албано-греческой границе свидетельствует, что острота межнациональных и межгосударственных противоречий в регионе достаточна для того, чтобы поддерживать соответствующую атмосферу и надолго обеспечить как присутствие американских войск в Европе, так и сохранение НАТО.

Россия и Турция

В последнее время более активной стала дипломатическая деятельность Республики Турция на южных рубежах России и в причерно-морском бассейне. Отмечая особую роль в этом регионе России, которая может представлять большую, чем ранее, опасность для Стамбула, политические лидеры Турции заявляют о своих намерениях создать вокруг себя мирное кольцо, протянувшееся через Балканы, Черное море, Кавказ и Ближний Восток. Стамбул, очерчивая сферу своих интересов, намерен играть роль регионального лидера, по меньшей мере, в Малой Азии и Причерноморье.

При этом военное руководство Турции не исключает возможности направления в регион карабахского конфликта миротворческих сил, включающих и турецкие подразделения. Стамбул, таким образом, не согласен признавать этот регион исключительно сферой жизненно важных интересов России, тем более что по договору от 1921 г. Турция, также как и Россия, является гарантом территориальной целостности и неприкосновенности Нахичевани в составе Азербайджана.

Пояс нестабильности на российских границах

Во многих постсоюзных республиках во главе оказались политические режимы, которые с большим трудом пытаются разрешить социально-экономические и политические проблемы, встающие перед ними в процессе развития. Лишь в странах Прибалтики эта нестабильность не носит экономического характера.

В первые месяцы 1994 г. усилия России по урегулированию вооруженных конфликтов на постсоветском геополитическом пространстве наталкивались на противодействие как стран Запада, так и многих государств СНГ. Попытки Москвы добиться статуса миротворческих сил ООН, а затем СБСЕ для российских войск в Таджикистане, Грузии, Приднестровье не увенчались успехом. Надежды Кремля получить политическую и финансовую поддержку мирового и европейского сообществ для проведения миротворческих операций и разделить с ними ответственность за возможные неудачи не сбылись.

Генеральный секретарь ООН Бутрос Гали во время визита в Москву специально отметил, что российским подразделениям не будет предоставлен статус "голубых касок". По его мнению, многонациональными силами не могут быть войска одной или двух стран. Если же решение о миротворческих операциях все же будет принято, то контингент РФ составит лишь 30-35% от общего количества войск ООН.

Комиссары же СБСЕ во время совещания в Праге в очередной раз отказались наделить российские войска в "горячих точках" бывшего СССР статусом миротворческих сил под эгидой СБСЕ.

Сопротивляясь прямому вовлечению в разрешение конфликтов на территории бывшего Советского Союза, страны Запада и Япония одновременно не желали признавать наличие там российских интересов, тесно связанных с обеспечением национальной безопасности страны. Как правило, они рассматривали попытки Москвы локализовать вооруженные столкновения или же добиться прекращения боевых действий как проявление "неоимперской" политики, направленной на восстановление некоего подобия Российской империи или СССР.

Оттеснение России от Черного и Балтийского морей

За прошедшие месяцы 1994 г. сохранились тенденции оттеснения Российской Федерации от Балтийского и Черного морей и усложнения судоходства. Финляндия намерена, в полном соответствии с международным правом, расширить границы своих территориальных вод с 4 до 12 миль. В результате между Эстонией и Финляндией остается лишь 6 миль международных вод, по которым суда могут следовать до Санкт-Петербурга. Турция объявила об отказе от "уведомительного" прохода кораблей через проливы Босфор и Дарданеллы и переходе с 1 июля 1994 г. к "разрешительному" порядку, что, по мнению Москвы, противоречит конвенции Монтрё 1936 г. Но все попытки российской дипломатии сохранить прежний статус черноморских проливов не увенчались успехом.

Усложнение процедуры прохода судов через черноморские проливы серьезно ущемляет экономические интересы России, государственные власти которой рассчитывали получать существенные финансовые средства за обеспечение транспортировки нефти из Азербайджана и государств Средней Азии.

Одной из определяющих целей стран Запада на Кавказе и в Средней Азии является формирование новой геополитической реальности на южных рубежах России, в результате переориентации транспортировки нефти с ближнего Востока, из Азербайджана, Средней Азии в Европу. Мощна/i система нефтепроводов, проходящая вне пределов России, мож^т кардинальным образом изменить положение в регионе. По последствиям это можно будет сравнивать с открытием морского пути в Индию вокруг Африки и открытием Американского континента, в результате чего итальянские города-государства были оттеснены на периферию европейской политики. В случае успешной реализации проекта строительства нового нефтепровода следует ожидать уменьшение влияния Москвы не только на государства Средней Азии и Кавказа, но и Балканского полуострова.

Во всех прибалтийских государствах в начале 1994 г. по-прежнему были достаточно сильны и влиятельны националистические силы, выступающие с антироссийских позиций. И хотя в настоящее время во главе Латвии, Литвы и Эстонии находятся умеренные политические лидеры, в текущем году в этих государствах срочно выделялись средства на укрепление восточной границы, режим прохождения через которую становился все более жестким. Присоединение стран Балтии к программе "Партнерство во имя мира", обращение Литвы с просьбой о приеме в полноправные члены Североатлантического союза, закупки вооружения и техники, соответствующей западноевропейским стандартам, свидетельствуют о том, что в ближайшее время смягчения российско-балтийских отношений ожидать не следует. Инциденты с российскими военнослужащими в первые месяцы 1994 г. это подтверждают. Россия по-прежнему рассматривается руководством Латвии, Литвы и Эстонии как государство, представляющее наибольшую опасность для независимого и суверенного существования прибалтийских стран.

Определяющим внешнеполитическим императивом Латвии, Литвы и Эстонии является скорейшая интеграция в политические, экономические и военные европейские структуры. Для достижения этой цели Вильнюс, в частности, готов передать в ведение НАТО ряд объектов, ранее находившихся в распоряжении советских и российских войск. Например, военный аэродром в Рухле, учебный центр в Алитусе, госпиталь в Каунасе, а для подготовки совместного миротворческого батальона стран Североатлантического блока и Балтии - клайпедскую базу. В результате в непосредственной близости от границ Российской Федерации будут дислоцироваться малочисленные пока подразделения НАТО.

Для взаимоотношений между прибалтийскими государствами является характерным стремление к углублению политико-экономического сотрудничества. Они пытаются сформировать единый прибалтийский экономический регион. В частности, в ходе майского заседания четвертой сессии Балтийской ассамблеи был принят ряд документов, упрочивающих хозяйственные связи, в том числе - соглашение о создании Совета Министров Балтии, решения которого будут носить обязательный характер. Одновременно парламентарии заявили, что угрозы или давление в любой форме на любую из стран Балтии будут рассматриваться как чрезвычайно опасные для всех трех государств.

Политические элиты стран Балтии сохраняют конфронтационный подход к РФ, продолжают осуществлять дискриминацию русскоязычного населения, предъявляют территориальные претензии (Латвия и Эстония) на некоторые приграничные российские районы. Сохраняя напряженность в отношениях с Россией, они надеются ускоренными темпами пройти "подготовительный" этап военно-политического сотрудничества со странами НАТО и экономического сотрудничества с Европейским Союзом и в самом скором времени стать полноправными членами этих общеевропейских организаций.

Руководство этих государств пользуется значительной дипломатической поддержкой стран Запада в их противостоянии с Российской Федерацией. В частности, в середине мая в Париже было подписано соглашение о военном сотрудничестве Франции с тремя странами Балтии, которое предусматривает проведение совместных маневров в рамках программы "Партнерство во имя мира". Швеция посредничала при подготовке и подписании пакета российско-латвийских документов. Эстония рассчитывает на посредничество Финляндии или Европейского парламента в переговорах с Москвой о выводе российских войск с территории республики. А учитывая, что Европейский парламент одобрил прием четырех европейских стран в Европейский Союз, в том числе Швеции и Финляндии, опосредованное влияние на прибалтийский регион начинают оказывать и другие государства, входящие в эту организацию. Во время совещания комиссаров СБСЕ в Праге была подтверждена необходимость вывода российских подразделений из стран Балтии. Попытки же Москвы обеспечить интересы русскоязычного населения в Эстонии наталкиваются на негативную реакцию Конгресса Соединенных Штатов Америки, верхняя палата которого, в частности, 14 июля 1994 г. приняла решение об увязке предоставления экономических кредитов РФ со сроками вывода российских войск с эстонской территории. Многие вашингтонские политики воспринимают претензии России на защиту русскоязычного населения в СНГ как националистическую политику.

В определенном смысле к более тесному экономическому сотрудничеству с ЕС прибалтов подталкивает и то, что их основные торговыепартнеры (Швеция и Финляндия) в течение 1994 г. могут, в случае успешного исхода референдумов, быть включены в Европейский Союз, что автоматически прекратит действие всех двухсторонних договоров.

При этом препятствия, которые продолжает оказывать руководство Литвы в вопросе транзита российских товаров и сырья через ее территорию в Калининградскую область, не только ослабили связи российского прибалтийского анклава с основой частью РФ, но и подталкивают его политическую и административно-хозяйственную элиты к экономической переориентации на страны Западной Европы и Скандинавии.

Отношения с государствами АТР

Позиция одного из мировых лидеров - Японии - по отношению к Российской Федерации за последнее время не претерпела серьезных изменений. Сохранились принципиальные расхождения по вопросам экономического сотрудничества. Проблема "северных территорий" не потеряла своей остроты. Токио продолжил давление на Москву не только по дипломатическим каналам, но и посредством "вторжения" рыболовецких судов в российские территориальные воды в пределах видимости сторожевых судов ВМС Японии. Разве что стало более явным стремление Японии существенно изменить роль Страны Восходящего Солнца в мире. Глава Кабинета министров Цутомо Хата, который пробыл на этом посту очень незначительное время, в своей первой официальной речи высказался за отказ от подчиненной роли японского государства, существовавшей в годы "холодной войны", и заявил, что Япония начинает играть самостоятельную роль в азиатско-тихоокеанском регионе, а также напомнил о намерении Токио более активно участвовать в делах ООН и Совета Безопасности. Он назвал основными союзниками Соединенные Штаты Америки и Западную Европу, но о России, как и о Китае, не сказал ни слова. Более того, премьер-министр Японии крайне сдержанно отнесся к майским 1994 г. заявлениям канцлера ФРГ Гельмута Коля о возможности расширения "семерки" развитых стран до восьми членов элитного клуба мировых лидеров. По мнению Цутомо Хата, подобное изменение пока преждевременно и оптимальным является сохранение существующей формулы " семь плюс один ". То есть позиция Японии в отношении России не изменилась после того, как во время визита Б.Ельцина в Токио была подписана, в частности, "Токийская Декларация о российско-японских отношениях", в которой нынешнее российское руководство сделало серьезные уступки японской стороне в вопросе о возможности разрешения "территориальной проблемы между Россией и Японией", жестко связав себя обещанием продолжить ее обсуждение.

Очень важным для отношений Москва-Токио является то, что в японском обществе сильны настроения, направленные на " корректировку" причин, обстоятельств и целей участия японских вооруженных сил в военных операциях на азиатском континенте и на тихоокеанских островах во время второй мировой войны. Неоднократные попытки видных политических деятелей доказать мировому сообществу, что Япония в годы противостояния с Англией, Китаем, Кореей, Соединенными Штатами, Францией и другими государствами была не агрессором, но жертвой обстоятельств, свидетельствуют о живучести этих надежд среди японской политической элиты.

Региональный кризис, связанный с "ядерной программой" Северной Кореи, показал, что заинтересованные стороны (Республика Корея, Япония, США, Китай) игнорируют инициативу России по его разрешению путем созыва международной конференции с участием США, Японии, Китая, России, КНДР, Южной Кореи и представителей ООН и МАГАТЭ.

По мнению Пекина, эту проблему следует разрешать не на международной конференции, но за столом переговоров между КНДР, Республикой Корея, США и МАГАТЭ без применения каких бы то ни было санкций в отношении Северной Кореи.

Президент Республики Корея Ким Ен Сам не исключил возможность формирования азиатского треугольника (США, Япония и Корея), возникающего в результате противодействия "ядерным амбициям " Пхеньяна, который в сотрудничестве либо при помощи постоянных консультаций с Китаем будет основной движущей силой развития не только этого региона, но и всей Азии.

Вашингтон же ради усиления давления на Пхеньян пренебрег договоренностями с представителями политического руководства России о совместных действиях по обеспечению соблюдения Договора о нераспространении ядерного оружия.

Готовность Москвы поддержать санкции в отношении Пхеньяна за его попытки перейти в члены "клуба ядерных держав " резко снизила заинтересованность руководителей Северной Кореи в присутствии российских дипломатов на переговорах при разрешении вопроса об "ядерной программе" КНДР. Власти Пхеньяна согласились вести соответствующие переговоры непосредственно с Вашингтоном. В результате Соединенным Штатам, позиции которых в АТР были несколько потеснены Китаем и Японией, удалось восстановить свой имидж глобального лидера.

Конечно, внезапная кончина Президента КНДР Ким Ир Сена внесет определенную корректировку в процесс разрешения кризиса на Корейском полуострове. Однако неизменность позиции России в подходе к этой проблеме вряд ли сможет заставить Пхеньян отказаться от прямых переговоров с США.

Таким образом, дипломатия Москвы привела к фактическому вытеснению Российской Федерации из региона, стратегически важного для контроля морских путей вблизи Китая и Японии.

При этом до сих пор так и не сбылись надежды российского руководства на дивиденды, которые оно надеялось получить от резкого свертывания связей с КНДР, от прекращения военного сотрудничества с Пхеньяном и переориентации на Сеул. Южнокорейские предприниматели не торопятся инвестировать свои капиталы в российскую экономику, предпочитая развивать экономические связи с Китаем.

Итоги

За прошедшие полгода российскому государственному руководству не удалось переломить негативные для Российской Федерации тенденции в формирующемся "новом мировом порядке".

Во-первых, продолжился процесс вытеснения России из Европы. Постепенно значительная часть "буферной зоны", возникшей в Центральной и Восточной Европе, трансформируется в " санитарный кордон ", который страны Запада контролируют и на который оказывают определяющее влияние. Связи стран этого региона с государствами Североатлантического альянса приобретают институциональные формы.

Произошло определенное распределение ролей среди общеевропейских структур и отдельных членов НАТО. В то время как СБСЕ, НАТО, США сконцентрировали свое внимание и усилия на "цементировании" ситуации, возникшей в Восточной Европе после дезинтеграции Советского Союза, на поддержании политического плюрализма в пределах европейской части СССР, Турция попыталась распространить свое влияние на Балканы и Кавказ.

Соединенные Штаты выступают за рамочную европейскую внешнюю политику России, выход за границы которой с неизбежностью будет иметь негативные экономические и политические последствия для страны.

Во-вторых, доступ России как к сухопутным, так и морским международным транспортным коммуникациям продолжал ухудшаться. Сохранилась угроза потери контроля над потоками сырья, перекачиваемого в Европу по трубопроводам из Средней Азии и с Кавказа, в случае если будет реализован план прокладки новых нефтепроводов на средиземноморское побережье Турции. Последствием этого может быть потеря влияния Москвы как в указанных регионах, так и на Балканах.

В-третьих, Федеративная Республика Германия продолжала избавляться от синдрома страны, потерпевшей поражение. Ее экономическая мощь подкрепляется расширением политического влияния в сопредельных странах и отказом от военных лимитов и ограничений, навязанных государству после 1945 г. Уже в самом ближайшем будущем нельзя исключить усиления борьбы за доминирование в Европе под углом зрения старой дилеммы - "европейская Германия" или "германская Европа". Тем более что ФРГ уже приступила к проработке механизма формирования межгосударственного блока " континентальных держав" - в середине апреля 1994 г. в одном из чешских городков состоялась встреча глав государств Германии, Австрии, Венгрии, Польши, Словакии и Чехии.

В-четвертых, все чаще к процессам урегулирования на постсоюзных территориях стали привлекать третейских международных посредников.

В-пятых, несмотря на заключение соглашения России с ЕС и подключение к программе "Партнерство во имя мира", авторитет и влияние Москвы в мире снизились. Участники встречи семи наиболее развитых государств в Неаполе, пригласив президента Б.Ельцина к обсуждению политических проблем, не зафиксировали в итоговом заявлении давно ожидаемого Москвой положения о том, что Россия является страной с " переходной экономикой ", а также отложили решение об определении статуса России в Парижском клубе кредиторов. Правда, одновременно они обещали поддержать Россию в вопросе расширения ее доступа к финансовым ресурсам Международного Валютного Фонда. Такое решение должно быть принято на ежегодной сессии МВФ в октябре 1994 г. Впрочем, нет никаких гарантий, что это обещание будет выполнено.

Зоны нестабильности:
этнополитические конфликты в РФ и странах ближнего зарубежья

В начале 1994 г. произошло изменение официальной позиции российского руководства определении приоритетных направлений внешней политики страны. Более четко зазвучала тема геополитических интересов России, большее внимание стало обращаться на защиту русского и русскоязычного населения в ближнем зарубежье. Утвердилось понимание значения России в обеспечения стабильности в "горячих точках", а также как гаранта позитивных изменений в общеполитической и межнациональной ситуации в неспокойных районах бывшего СССР.

В то же время в позиции руководства России пока еще много неясного. Первая половина 1994 г. может быть охарактеризована как время перехода от политики " дикой федерализации ", которая не принесла сколько-нибудь положительных результатов ни одной из бывших республик СССР, к политике формирования своеобразного союза постсоветских республик под эгидой России.

С весны 1994 г. все громче стали звучать заявления о налаживании хозяйственных отношений с государствами СНГ. Подкрепляемая осознанием необходимости более тесного военного сотрудничества, эта проблема все чаще стала обсуждаться с точки зрения возможностей воссоздания некоего подобия СССР. Результаты президентских выборов в Белоруссии и на Украине, разумеется, будут способствовать дальнейшему упрочению идеи реинтеграции в общественном сознании.

Подобная эволюция, наметившееся усиление реинтеграционных тенденций вызывают весьма острую реакцию Запада. Первоочередным объектом домогательств является удаление российских войск из прибалтийского региона и Приднестровья. Турция выдвигает претензии на исполнение миротворческой миссии в Закавказье (и не только там). Обострилась обстановка на таджикско-афганской границе. В недалеком будущем вновь может всплыть вопрос о Курильских островах.

Приднестровье

Ситуация в регионе с начала года претерпела ряд существенных изменений. Рубежами их можно считать февральские парламентские выборы в Молдавии и переговоры М.Снегура и И.Смирнова в конце апреля, которые в основном и задали импульс нынешнему ходу событий.

В начале года Приднестровье оставалось одним из самых взрывоопасных регионов, способных превратиться в мощный фактор политической нестабильности не только в Молдавии, но и в России и на Украине. К концу января произошел почти окончательный разрыв Левобережья с Правобережьем Молдавии. В экономическом отношении это проявилось во введении Тирасполем своей собственной финансовой системы с использованием прежних советских денег. Кроме того, происходило ужесточение приднестровской таможенной политики.

В политике конфликт усугубился бойкотом Приднестровьем досрочных парламентских выборов 27 февраля, а также введением на территории ПМР особого положения, полностью устраняющего какую-либо возможность для Кишинева влиять на политическую жизнь в регионе. Таким образом, к февралю проблема политического статуса ПМР приблизилась к самой верхней критической отметке.

Одновременно происходило ухудшение экономической и политической обстановки в регионе. Введение собственной валюты - так называемых "сувориков" - сопровождалось заметным разбалансированием потребительского рынка, снижением жизненного уровня граждан, что было чревато расколом социальной базы приднестровской государственности.

Учащались случаи конфликтов на национальной почве между жителями различных сел с преимущественно моноэтническим населением . Этнические конфликты особенно опасны в районе Бендер и Дубоссар, где наряду с отрядами милиции, подчиняющейся правительству ПМР, присутствуют подразделения молдавской полиции.

Продолжались провокационные действия руководства Молдавии, а также антирусская кампания по поводу "дела И.Илашку". Все это настолько обостряло отношения между Кишиневом и Тирасполем, что власти Приднестровья вынуждены были усиливать пограничные и милицейские кордоны. А это, в свою очередь, дало повод молдавской стороне для обвинения ПМР в подготовке военного конфликта.

Все эти события происходили на фоне фактического отсутствия у правительства РФ и руководства ее Вооруженных Сил четкой стратегии в отношении ПМР. С одной стороны, Россия объективно противостояла поглощению региона Молдавией. С другой же, демонстративно дистан-цировалась от правительства Тирасполя. Такая политика способствовала обострению внутреннего положения в Приднестровье, одновременно усиливая раскол молдавского общества.

Характерной особенностью данного этапа приднестровского конфликта явилось то, что центр тяжести его переместился с точки кишиневско-тираспольского противостояния к борьбе за власть внутри самих конфликтующих сил.

Февраль-апрель 1994 г. внесли много нового в развитие приднестровской проблемы. Содержание конфликта и воздействующие на него факторы остались в основном прежними, однако ряд событий внутриполитического свойства в Кишиневе и Тирасполе, а также корректировка курса России сдвинули течение ситуации в новое русло.

27 февраля в Молдавии состоялись парламентские выборы. Хотя приднестровские власти официально их проигнорировали, тем не менее препятствий для участия в выборах населению республики не создавали (всего из жителей левого берега проголосовало свыше 4 тыс. человек).

Уже в ходе подготовки выборов наметились значительные сдвиги в отношении руководства Молдавии к вопросу о статусе южного и восточного регионов: в ходе поездок в Комрат первых лиц, в том числе и М.Снегура, было обещано, что этот вопрос будет первым в повестке дня нового парламента (в обмен на это Верховный Совет Гагаузии заявил о намерении участвовать в выборах).

Итоги же выборов показали, что такая позиция получила более прочные основания. Свыше 65% депутатов нового парламента - представители левых партий, стоящих на умеренно-патриотических позициях. Левый блок также наиболее широко представляет интересы национальных меньшинств.

Важным обстоятельством, сдерживавшим возможность кишинев-ско-тираспольских переговоров, являлся вопрос о присоединении Молдавии к Румынии. Категоричность позиции приднестровских лидеров во многом основывалась на таком варианте развития событий. Однако вслед за выборами в парламент состоялся социологический опрос населения Молдавии (в котором также официально не участвовало Приднестровье, но участвовали гагаузы) об отношении к ее статусу независимого государства. Целью опроса было выяснение, какая часть граждан готова поступиться независимостью для объединения республики с Румынией. Результат - свыше 90% настроены против этого. Таким образом, фактор румынизации стал резко терять свое значение.

Наметилось изменение и национальной политики нового молдавского руководства. Это проявилось прежде всего в вопросе о государственном языке. Незнание государственного (т.е. румынского) языка для подавляющего большинства немолдаван стало препятствием для профессиональной карьеры. Новый парламент приостановил действие постановления правительства о проведении экзамена на знание государственного языка.

Все эти обстоятельства явились необходимыми предпосылками для развития контактов между Кишиневом и Тирасполем, и в конце апреля впервые произошла встреча лидеров обеих противоборствующих сторон - М.Снегура и И.Смирнова. Было принято совместное заявление, в котором содержалась договоренность о начале переговорного процесса о правовом статусе ПМР. Кроме того, был также подписан ряд соглашений в социально-экономической области.

В мирном исходе конфликта и достижении компромисса жизненно заинтересованы обе стороны. Весьма показательно то, что встреча произошла в пригороде Тирасполя, а это на дипломатическом языке означает демонстрацию доброй воли Кишинева. В свою очередь, президент ПМР И.Смирнов сделал ответный жест, заявив о своем удовлетворении от увиденного им искреннего стремления молдавской стороны.

В искренность внешних проявлений обоюдной заинтересованности заставляет поверить анализ экономической ситуации. Приднестровская экономика, более или менее стабильно развивавшаяся до осени 1993 г., к тому времени оказалась фактически лишенной финансовой основы. В свою очередь, Молдавия не в состоянии существовать без электроэнергии, на 90% вырабатываемой на левом берегу Днестра.

В этой связи необходимо отметить некоторые шаги России, наконец-то продемонстрировавшей какую-то последовательность в деле урегулирования конфликта. Вряд ли случайным является то, что в середине апреля в Молдавию прекратились поставки российского газа (повод - задолженность Молдавии в 100 млн. долл.). И хотя через некоторое время подача газа возобновилась (в сокращенном, правда, объеме), Кишинев получил возможность реально представить последствия недовольства России ходом предстоящих переговоров.

Начиная с апреля по настоящее время кишиневско-тираспольский диалог не дал существенно нового в сравнении с заявлением президентов Молдавии и ПМР от 28 апреля сего года. Однако некоторые обстоятельства дают основания надеяться на обоюдное сохранение доброй воли к выходу из конфликта. Это, в первую очередь, касается проявления острой заинтересованности в развитии экономических связей и со стороны Кишинева, и со стороны Тирасполя. Во-ьторых, уже произведенные серьезные уступки Гагаузии со стороны правительства Молдавии. В июне впервые кишиневские руководители согласились с постановкой вопроса о возможности для Гагаузии автономии со статусом "национально-территориального образования".

В-третьих, Тирасполь стал явно более сдержанным в демонстрациях своей неприязни к кишиневским руководителям, а в выступлениях президента ПМР И.Смирнова заметно стремление к конструктивности. Так, например, он признал, что требование "государственно-правового" статуса Приднестровья нуждается в корректировке.

Таким образом, появились все признаки того, что ситуация стала существенно менее напряженной.

Вместе с тем еще очень рано делать вывод о необратимости мирного процесса. Не говоря уже о субъективных настроениях сторон, препятствиями к соглашению могут стать и вполне объективные обстоятельства.

Первым в этом ряду следует назвать правовой аспект создания самого независимого государства - Республики Молдавия. Единственной юридической основой ее суверенитета являются Беловежские соглашения Ельцина, Кравчука и Шушкевича, своевольно отменивших Конституцию СССР. Все это делает ненадежной гарантию суверенитета уже сейчас, а со временем создаст массу проблем (в частности, создание механизма конституционного контроля над Приднестровьем в случае, если ПМР получит лишь статус автономии в составе Молдавии). Поэтому есть все основания предполагать, что ожидаемое соглашение может быть достигнуто лишь в рамках тактического компромисса - для решения экономических, но никак не политических задач. Таким образом, весь переговорный процесс может уже изначально пройти лишь по поверхности, не приведя к окончательному стабильному результату.

Во-вторых, любой компромисс, предназначенный для упорядочения экономических проблем, в конечном счете более выгоден Тирасполю, чем Кишиневу. Укрепление промышленного Левобережья, в случае восстановления хозяйственных связей, неизбежно будет сопровождаться превращением Правобережья в сельскохозяйственный и сырьевой придаток. Все это не могут не учитывать в Кишиневе, особенно если принять во внимание настойчивое желание приднестровцев войти в рублевую зону. Исходя из этого, размеры тактических уступок Молдавии едва ли могут быть значительными.

В-третьих, политическая стабильность на обеих территориях весьма относительна. В Кишиневе под влиянием внешних и внутренних обстоятельств может возрасти влияние националистов, а в Тирасполе - произойти политический раскол, во многом спровоцированный конфликтом между руководством 14-й армии и лидерами ПМР.

Все эти обстоятельства (в особенности первое и второе) так или иначе уже начали проявляться в июне-июле сего года. Несмотря на довольно активное взаимодействие в решении экономических и некоторых социальных вопросов, мало заметно стремление и Кишинева, и Тирасполя к ускорению политического урегулирования. Затормозился переговорный процесс и между Кишиневом и Комратом.

В этих условиях решающим фактором для достижения соглашения является последовательная позиция России. Суть этой позиции на данном этапе заключается в поддержании переговорного процесса, при стимулировании его всеми имеющимися экономическими и политическими средствами. Не последнюю роль здесь может сыграть и правовое посредничество, или даже арбитраж России как правопреемницы СССР.

Крым

В текущем году в Крыму сформировался новый корпус представительной власти, избран президент. Дальнейшее укрепление государственных институтов является главным итогом политического развития региона.

Возникновение крымской государственности определялось и теснейшим образом связано со стремлением населения этой территории вернуться в состав России.

Стремление крымских властей к равноправному партнерству во взаимоотношениях с Киевом привело в мае к политическому конфликту, едва не перейдя в вооруженную форму. Нынешняя ситуация в России, на Украине и в СНГ в целом свидетельствует о том, что прямое включение Крыма в состав России в обозримый период нереально.

Тем более важно поддержать крымское руководство в курсе на федерализацию Украины. Задачей российских властей должно стать сохранение в Крыму власти, заинтересованной в развитии крымско-российских связей.

В первый период после избрания большая часть Верховного Совета Крыма поддерживала Ю.Мешкова. К концу мая ситуация изменилась, наметился ряд противоречий между парламентом и президентом. Назначение в правительство представителей не местной элиты оттолкнуло от Ю.Мешкова многих бывших сторонников. Немаловажную роль сыграло опасение возможного соперничества между крымскими и российскими деловыми кругами. Именно в этом ключе нужно понимать обсуждение в июле проекта закона, по которому ВС Крыма будет иметь право отменять указы президента и распускать местные Советы в случае нарушения Конституции республики Крым.

Главным фактором дальнейшей активизации политической жизни в Крыму стали результаты президентских выборов на Украине. И Ю.Мешков, и парламент открыто связывают надежду на возвращение полуострова в состав России с появлением нового главы Украины. Однако пока Л.Кучма никаких определенных заявлений не делал. Анализ дальнейших событий даст более ясную картину развития политической ситуации в Крыму.

Прибалтика

Политика правительств прибалтийских республик в течение первого полугодия 1994 г. по-прежнему шла вразрез национальным интересам России. Эта линия, менее выраженная у Литвы, логически и неизбежно вытекает из стратегических целей нынешней местной элиты. Главным условием их достижения является дальнейшая дезинтеграция с Россией.

Отсюда, в рамках поставленных задач, прибалтийские лидеры постоянно стремятся свести на нет действенность внутренних и внешних обстоятельств, способных стать факторами реинтеграционного процесса. К таковым прежде всего относятся проблема русских, составляющих свыше трети населения Эстонии и почти половину - Латвии, а также вопрос о российской армии на территории этих республик.

Рассматриваемый период характеризуется дальнейшим проведением жесткого курса на ограничение числа полноправных граждан представителями "коренных" национальностей. В частности, в середине июня сейм Латвии утвердил закон о гражданстве, которым определены условия получения подданства для "некоренных". Основная масса приехавших сюда после войны сможет обращаться с просьбами о гражданстве только в следующем веке. При этом, несмотря на возражения экспертов Совета Европы и Европейского Союза, предусматриваются ежегодные квоты. Кроме того, претендентам на гражданство придется сдавать экзамены по латышскому языку, конституции и истории Латвии.

Принятый ранее подобный закон в Эстонии отличается от латвийского лишь в сторону большей дискриминации русских. Например, вновь получаемое гражданство отнюдь не всегда означает равенство политических и экономических прав.

Проблема русских в Эстонии и Латвии является не столько проблемой этнической, сколько социальной и, даже в большей степени, политической. Очевидна ее органичная связь и с проблемой российских вооруженных сил в республиках. Присутствие армии оказывает сдерживающее воздействие на национал-экстремистов.

Помимо этого, требование форсированного вывода войск проистекает из ряда других причин:

• прибалты стремятся как можно скорее вступить в военно-политический союз с Западом, который обезопасил бы их от любой вероятности реинтеграции с Россией (даже в случае кардинального изменения всей внутренней общественно-политической ситуации);
• это подкрепляется и позицией западных держав (в первую очередь, США и Германии), имеющих отчетливый геополитический интерес в регионе;
• присутствие российских войск - прекрасный способ для поддержания образа врага с целью отвлечения внимания населения от насущных социальных и других проблем. Этим объясняется, в частности, абсолютно неконструктивное требование вывести армию до 31 августа 1994 г. Столь сжатые сроки преследуют единственную цель - учинить очередной международный скандал.

Эти причины так или иначе просматриваются в заявлениях эстонских и латвийских политиков, в принятых парламентских решениях и в предлагаемых законопроектах, а также в позиции лидеров ведущих держав. Иллюстрируя последнее, можно вспомнить недавний визит Б.Клинтона в Ригу, в ходе которого окончательно прояснились американские приоритеты в вопросах прав русскоязычного населения и вывода войск: уйдет российская армия, и лишь тогда наступит время для обсуждения проблемы прав человека.

Одновременно с этим американцы под видом различных прогнозов намекают прибалтам, что права русских их не очень беспокоят. Например, во время визита Клинтона многие прибалтийские газеты опубликовали статью советолога Пола Гобла, который полагает, что после вывода российской армии Вашингтон утратит интерес к балтийским странам, поскольку чрезвычайных проблем там больше не будет.

Близкой по своему скандальному характеру и русофобской направленности является проблема территориальных претензий к России. Наиболее активно ее постановке способствует Эстония. Эстонцы считают это удачным приемом, так как независимо от результатов их усилий (и даже при отсутствии каких бы то ни было результатов) политические дивиденды им обеспечены. Во-первых, поза обиженного позволит подольше сохранить внимание Запада. Во-вторых, таким образом поддерживается образ врага, камуфлирующий бесперспективную политическую реальность. В-третьих, вопрос о границах всегда можно превратить в предмет торга с Россией с целью поживиться ее ресурсами.

Совершенно очевидно, что ни одно уважающее себя государство никогда не допустило бы по отношению к себе столь откровенного хамства. По-видимому, вопрос престижа вынудил Ельцина в конце концов принять Указ об обозначении на местности государственной границы между РФ и ЭР. Этим объясняется и позиция России на переговорах с Эстонией о выводе войск: в отличие от Латвии, с которой подписан уже соответствующий договор с обязательством очистить ее территорию до 31 августа, переговоры с Эстонией зашли в тупик.

При ближайшем рассмотрении увязка этих двух вопросов совсем не случайна: ведь как только будут выведены войска, Россию (точнее ее нынешнее правительство) можно будет почти безнаказанно постоянно компроментировать. А это, конечно, еще больше подорвет авторитет Ельцина и его сподвижников.

Таким образом, развитие событий за последние месяцы убеждает в том, что без решительного изменения политического курса России по отношению к прибалтийским республикам отстаивание ее национальных интересов невозможно. Одним из центральных моментов в таком повороте должен стать вопрос о выводе войск. Такой приоритет обусловлен:

• во-первых, самим эффектом присутствия армии;
• во-вторых, минимальными затратами, связанными с сохранением статус-кво, в сравнении с огромными расходами по выводу войск, строительству жилья для военнослужащих, обеспечению их быта и т.п. Это также нелишне иметь в виду в связи с угрозой американцев прекратить помощь России в случае затягивания эвакуации. Едва ли эта помощь способна покрыть все затраты;
• в-третьих, перспективами набирающего силу процесса реинте-грации, в свете которого, возможно, со временем потребуется даже усиление военного присутствия России в регионе.

Ситуация в Чечне

Политические процессы в Чечне протекают в типичных для региона формах (межклановое противостояние, "вендетта" и т.п.). Но борьба между кланами отчетливо приобрела характер противостояния правительства и оппозиции. В республике назрели условия для гражданской войны. Уже сегодня сложилась критическая ситуация. Чечня стоит перед выбором: либо крупномасштабные боевые действия, либо упрочение позиций Д.Дудаева, прежде всего через признание его ле-гитимности Россией.

В ожидании первого варианта Дудаев осуществил ряд превентивных мер, арестовав наиболее видных противников (например, генерала И.Сулейменова), разгромив часть находящихся в столице вооруженных групп и нейтрализовав Р.Хасбулатова.

В отношении второго варианта складывается парадоксальная ситуация. Договор Российской Федерации и Чеченской республики необходим обеим сторонам. Успех или неуспех возможных переговоров скорее всего будет зависеть от участия в них оппозиционных Д.Дудаеву сил или отсутствия таковых. Представляется, что руководство РФ и Чечни в большей мере интересуют не столько условия будущего договора, сколько сам факт переговоров и представленность на них альтернативных нынешнему чеченскому режиму политических сил.

Сложность положения заключается в том, что в республике пока нет ярких пророссийски настроенных политиков. Это и понятно, так как "криминальный взрыв" и не мог их породить. Появление в печати в конце июня - июле целого ряда интервью с видными деятелями Чеченской республики, в том числе с Д.Дудаевым и вице-президентом З.Яндарбиевым, свидетельствует о том, что резкие и своего рода хвастливые заявления этих политиков, утверждавших отсутствие оппозиции в Чечне, не беспочвенны. Оппозиция, которая бы провозглашала российскую принадлежность Чечни (как в настоящем, так и в будущем), в республике пока не оформилась. Близость к России тех или иных лидеров оппозиции объясняется возможностью использования ее поддержки в борьбе за личную власть. Исторический опыт показывает, что в таких условиях большинство государств занимало либо выжидательную позицию, либо использовало силовые методы, либо (что гораздо чаще приводило к успеху) формировало оппозиционные силы.

Осетино-ингушский конфликт

Развитие взаимоотношений Северной Осетии и Ингушетии показывает, что в конечном счете президенты республик сумели выделить наиболее животрепещущий вопрос - о беженцах - в самостоятельную проблему. Подписанный документ о порядке возвращения беженцев в места прежнего проживания является порогом для нового этапа развития конфликта. Несмотря на продолжающиеся террористические акты в зоне конфликта, возвращение беженцев скорее всего будет продолжаться. Вероятно, на этом фоне Р.Аушев вновь попытается поставить вопрос о территориальных претензиях. Российскому руководству следует определиться по этой проблеме уже сейчас. Одним из возможных вариантов может стать 10- 15-летний срок для налаживания мирных хозяйственных отношений между осетинами и ингушами, для строительства государственных взаимоотношений с РФ с последующим плебисцитом по территориальным вопросам.

Грузия и грузино-абхазский конфликт

Оценивая события января - июля 1994 г., можно сказать, что политически оппозиция пока проигрывает нынешнему президенту Грузии. Военное и экономическое сближение России и Грузии, введение миротворческих российских войск в зону грузино-абхазского конфликта явились факторами укрепления положения Шеварднадзе. В настоящее время центр тяжести в острых отношениях грузинского президента и парламента перенесен в экономику. Постоянным нападкам подвергается правительственный хозяйственный курс. Кроме того, общественное мнение разогревается обвинениями президента в затягивании процесса возвращения беженцев в Абхазию.

С начала лета грузинская администрация ведет лихорадочный поиск материальных вливаний в республиканскую экономику. Финансовое положение очень серьезно. Шеварднадзе прибегает к обещаниям в расчете на поступления от МВФ. В Париже премьер-министр Грузии О.Пацация подписал договор с представителем Всемирного банка о предоставлении 10 млн. долл. для развития грузинской экономики. Пока это только обещания. Осуществление помощи, возможно, будет поставлено в зависимость от известной коррекции внешнеполитического курса Грузии.

Возвращение беженцев, которое началось в июле этого года, безусловно, придаст новый характер ситуации во всем Кавказском регионе. Миротворческая миссия России на Кавказе находится под пристальным вниманием всех населяющих его народов и мирового сообщества. Впрочем, этот путь преодоления напряженности порождает массу сложностей политического и технического порядка. Сам факт возвращения беженцев стал фактором внутриполитической борьбы в Грузии. Для Тбилиси массовое перемещение беженцев в места прежнего проживания необходимо: во-первых, для освобождения от неспокойного и нестабильного элемента; во-вторых, для изменения этнического состава населения Абхазии; в-третьих, для создания технических трудностей абхазскому руководству.

Угроза появления в Абхазии сотен тысяч лиц грузинской национальности вызывает опасения сухумских властей и толкает их на затягивание процесса возвращения беженцев. Это активно используется грузинской стороной для обвинения абхазского руководства в нежелании способствовать мирному урегулированию конфликта. Показателен тот факт, что мероприятия по упорядочиванию потока "возвращенцев" пытаются проводить в основном только абхазские власти. Очевидно, что грузинская сторона рассматривает возвращение беженцев как некое "мирное наступление" грузин на Абхазию.

В этих условиях становится ясным, почему именно абхазы чаще первыми нарушали соглашения о прекращении огня. Сухуми не может допустить прихода в Абхазию такой массы нелояльного нынешнему режиму населения, тем более при неопределенности государственного статуса Абхазии. Возвращение беженцев - главный козырь для абхазских властей в деле оформления суверенитета, и он будет использоваться всеми силами. Скорее всего, понадобятся дополнительные соглашения о дозировке возвращающихся.

В вопросе о будущем статусе Абхазии позиции сторон остаются прежними. Некоторые изменения связаны с сообщениями о том, что Сухуми выразил готовность рассмотреть условия конфедеративного устройства.

Позиция российского руководства до сих пор не определена. Судя по всему, тезис о "территориальной целостности" Грузии сохраняет доминирующее положение во властных сферах РФ. На предстоящих переговорах о статусе Абхазии Россия может выдвинуть положение о своей роли как гаранта сохранения и развития абхазской государственности.

Таджикистан

В нынешнем году конфликт развивался под воздействием следующих факторов:

• борьба политических группировок, принявшая вооруженную форму;
• борьба внутри группировок, выражающая различия политических и этнических интересов;
• развитие гражданской войны в Афганистане;
• позиция России и других стран СНГ;
• проблема таджикских беженцев на территории Афганистана;
• политика внешних сил, прежде всего - характер и размеры их помощи исламистским группировкам и афганским моджахедам;
• настроения населения в зонах активных действий, включая таджикско-афганское приграничье.

Позиция главных из противостоящих правительству сил поначалу оставалась непримиримой. Однако в январе в ней появились новые мотивы тактического свойства. Если прежде лидеры оппозиции заявляли об абсолютной невозможности переговоров с правительством, то теперь такая вероятность не отрицается, но выдвигается условие вывода российских войск и пограничников из Таджикистана. Одновременно исламисты заявили о своей открытости для переговоров с Россией. Однако обусловили возможность этого прекращением поддержки российской армией нынешнего правительства Таджикистана. Таким образом, налицо стремление внести раскол в фактический союз официальных кругов России и Таджикистана все с той же целью - завоевания политической власти в республике.

Правительственный кризис, вызванный непрекращающейся борьбой кулябского и ленинабадского кланов, проявился в значительных перестановках в руководстве республики (прежде всего - отставка премьер-министра А.Абдуллоджанова, представителя ленинабадского клана). Раскол в "верхах" удалось предотвратить, однако расклад политических сил в республике существенно изменился.

Зимой консолидация антиисламистских сил стала более отчетливой, благодаря возобновлению деятельности КП Таджикистана (конец декабря 1993 г.). Сейчас в Худжанде, Душанбе и других крупных городах республики насчитывается около 60 тысяч коммунистов.

Таким образом, политическая ситуация в Таджикистане еще более обострилась. И лишь благодаря отсутствию достаточного перевеса сил у какой-либо из сторон сохранялось неустойчивое равновесие. Вместе с тем более четко обозначилась тенденция к "ливанизации" конфликта, то есть к расколу всех враждующих блоков на множество самостоятельных группировок, преследующих собственные политические цели.

Наиболее сложным фактором, определяющим ситуацию в Таджикистане остается гражданская война в соседнем Афганистане. Подписанный во второй половине декабря договор о дружбе и сотрудничестве между двумя государствами (Рахмоновым и Раббани) создал некоторые предпосылки для урегулирования проблемы таджико-афганской границы. Однако начавшиеся вскоре после этого военные действия против президента Афганистана со стороны Хекматиара и генерала Дустума практически свели на нет результаты соглашения.

Союз Хекматиара и Дустума опасен не только из-за того, что он направлен против Раббани, пошедшего на сотрудничество с таджикским правительством, но и потому, что он способен усилить влияние фунда-менталистов в северных провинциях Афганистана, граничащих с Таджикистаном и другими республиками Средней Азии. Кроме того, сам факт ужесточения военных действий еще более дестабилизирует обстановку в приграничных районах. Представляется не случайным ракетный обстрел 12-ой заставы Московского п/о в начале января этого года, произведенный с территории Таджикистана: изменение обстановки в Афганистане не могло не затронуть интересов таджикских исламистов и побудило их активизировать свою деятельность.

К концу зимы ситуация в Таджикистане в целом продолжала усложняться. Контроль правительства над ситуацией становился все более эфемерным. Криминальный беспредел, произвол местных властей, коррупция стали чуть ли не главным содержанием общественной жизни. Все это еще усугублялось сознательным нагнетанием напряженности вокруг проблемы русских, запугиванием и терроризированием их.

Борьба оппозиции с правительством, несмотря на ее раскол, приобрела еще более непримиримый характер и новые формы. От прямых столкновений с правительственными и российскими войсками до террористических актов против политиков и отдельных военнослужащих. Усиливается антирусская и антиправительственная пропаганда среди дехкан и интеллигенции.

Весной-летом нынешнего года конфликт в Таджикистане все больше и больше теряет всякие очертания и приближается к настоящему хаосу. В самом общем виде развитие ситуации можно сравнить с тем, что происходило 4 года назад в Афганистане: раскол общества по этническому, клановому и даже родовому признакам на бесчисленное множество враждующих между собой группировок. Общей является и причина: образовавшийся в результате самоустранения Москвы вакуум власти.

Характеристика нынешней ситуации

1.  Острейший кризис власти. Сегодня Таджикистан представляет собой множество мелких феодальных княжеств, находящихся друг с другом и с центральной властью либо в состоянии войны, либо - временного тактического союза, основанного на военном интересе. Власть душанбинских структур в основном заканчивается на границах Вахшского района в 40 км от столицы.

2.  Политический кризис. С лета 1992 г., когда линия политического противостояния проходила между двумя силами - условно говоря - "правительственными" и "оппозиционными", раскол усилился и стал множественным. Относительную прочность сохраняют лишь объединения и группировки на клановой или земляческой основе. С этим связан и хаос в политических программах и ориентациях. Во главу угла ставятся не общенациональные интересы и необходимость найти выход из кризиса, а интересы борьбы за власть.

3.  Экономический кризис. Финансовая система разрушена, ощущается острый дефицит наличных денег. С этим связан паралич торговли. Все более набирает силу тенденция натурализации всей хозяйственной жизни. Общим фоном этого является развал промышленного производства.

4.  Кризис общественных отношений. Разрушение современного производства и государственного порядка, дающего гарантии бытовой и общественной жизни, привело к феодализации и криминализации всех отношений в обществе. Люди вынуждены примыкать к тем или иным бандитским формированиям, чтобы получить от них какую-то защиту. Это еще более углубляет пропасть между официальной властью и населением. Одновременно происходит и криминализация самой власти: во главе важнейших министерств и других правительственных структур стоят люди с уголовным прошлым.

5.  Обстановка на таджикско-афганской границе. С начала июня сего года на границе произошло около 30 провокаций со стороны афганских моджахедов и таджикских исламистов (всего за полгода произошло свыше 130 провокаций). Явно проступает тенденция к обострению ситуации. Однако на сегодня есть некоторые основания говорить о том, что крупномасштабной военной операции со стороны оппозиции не будет.

Во-первых, благодаря последовательным действиям российских военных произошло значительное укрепление оборонных рубежей, и едва ли оппозиция располагает достаточными наступательными средствами, чтобы рассчитывать на успех операции.

Во-вторых, лагеря по подготовке боевиков, расположены в различных зонах контроля афганских оппозиционных формирований. Сейчас в Афганистане идут активные военные действия между Хекматиаром и Дустумом, с одной стороны, и Шах Масудом, с другой. Эти лагеря часто становятся объектом нападений. Тем самым ухудшается возможность подготовки боевиков, они вовлекаются во внутриафганские "разборки", что мешает координации военных операций против Таджикистана.

В-третьих, в рядах оппозиции также нет единства, поэтому создать мощный кулак из исламистских отрядов, с помощью которого только и можно провести крупномасштабную акцию, вряд ли удастся.

Исходя из этого можно сделать вывод, что участившиеся вылазки боевиков носят исключительно провокационный характер, с целью нагнетания обстановки, устрашения российских пограничников, либо для срыва межтаджикских переговоров, проходивших в июне в Тегеране.

Характеристика межтаджикских переговоров

Резко отличаются друг от друга проекты соглашений, представленные обеими сторонами. По предложению правительства, следует разоружить оппозиционные отряды и силы самообороны, а также произвести некоторые кадровые изменения в МВД. Миротворческим же силам - придать статус миротворцев ООН. Оппозиция настаивает на всеобщем разоружении (в том числе и силовых министерств). Единственными вооруженными силами признаются миротворцы.

Таким образом, правительственный проект предполагает сохранение всей полноты власти в руках официального Душанбе. И становится понятным, почему сами переговоры неоднократно откладывались (с 4 июня) именно по его инициативе, а также почему состав душанбинской делегации столь непредставителен (ее возглавляет министр труда и занятости). Правительство немногого ждет от переговоров.

Для национальных интересов Таджикистана, да и России, куда более приемлемым представляется под ход оппозиции. При его реализации под жестким российским контролем следует ожидать, что

• всеобщее разоружение разрядит обстановку;
• влияние России в Таджикистане резко возрастет;
• с возвращением из Афганистана беженцев снизится давление на ситуацию извне.

Однако для правительства Таджикистана это будет означать начало утраты власти.

Подводя итог оценки положения на июль 1994 г., можно заключить, что, несмотря на межтаджикские переговоры, улучшения ситуации в ближайшее время не будет, как по объективным, так и по субъективным причинам.

Политические процессы в национальных регионах России и в бывших союзных республиках, таких как Молдавия, Таджикистан и некоторые другие, в целом подвержены воздействию двух противоположных тенденций: дезинтеграционной (находящейся на фазе затухания, но временами резко набирающей силу) и реинтеграционной (проявляющейся пока лишь на уровне предпосылок, но имеющей назначение стать реальностью, адекватно снимающей нынешние противоречия).

Во взаимодействии этих тенденций формируется не только местная политика, не только политика России (которая уже не в состоянии ограничиваться "суверенизацией" и все чаще вынуждена обращаться к идеям "державности" и "патриотизма"), но и настроения и ориентации населения. Пока рано говорить, что народ в полной мере осознал суть и смысл происходящего, однако создавшиеся условия жизни все активнее подталкивают к действиям, объективно направленным на прекращение дальнейшей атомизации. Все это улавливается политиками и создает условия для формирования программ борьбы за власть под лозунгами "Великой России", "восстановления СССР", "нового союза народов" и т.п. В обозримой перспективе такие настроения будут нарастать, и именно они станут определять характер всей политической жизни на окраинах бывшего СССР и в регионах России.

Тенденции развития внутриполитической ситуации

Состояние общества и динамика общественных настроений

В целом в текущем полугодии шло дальнейшее углубление экономического и социального кризиса. Падение промышленного производства составило 26% (в мае - 29%) по сравнению с аналогичным периодом 1993 г. Это самый высокий показатель за весь период "реформ". Сокращение промышленного производства за 1991-1994 гг. составило свыше 50% всего его объема. Это более чем в два раза превосходит показатели сокращения промышленного производства в военные годы.

Складывается впечатление, что правительство не владеет хозяйственной ситуацией и является заложником экономической конъюнктуры, которая развивается сегодня стихийно. По оценке ряда ведущих экономистов, мы подошли к тому порогу, за которым может последовать лавинообразное разрушение всей хозяйственной системы страны. Если не принять экстренные меры по возврату экономики на путь гибкого государственного регулирования, то окончательный экономический крах может наступить в течение 4-6 месяцев. Принятые президентом "экономические" указы только подталкивают экономическую ситуацию к такому развитию.

Правительство Черномырдина не выработало собственной концепции хозяйственной политики. Несмотря на резкую критику Гайдара Черномырдиным, нынешнее правительство инерционно продолжает "монетаристскую" политику. Кабинет оказался в своего рода "западне". Продолжение "монетаристского" курса при видимом насыщении потребительского рынка в условиях инфляции в конечном счете ведет к хозяйственному краху. Отказ от этой политики и возврат к "жесткому" государственному руководству - к разрушению потребительского рынка и карточной системе. Этим противоречием и обусловливается безынициативная "спонтанная" политика нынешнего кабинета министров.

В нынешнем его составе нет достаточных интеллектуальных сил, нет необходимой политической воли для избрания "третьего", "китайского" пути, сочетающего трудовую частную инициативу ("микроэкономика") с гибким государственным регулированием. Для перехода на этот путь необходима изоляция теневых структур криминальной экономики, которые сегодня по существу и определяют хозяйственную политику. Политической же воли для коренного изменения хозяйственного курса и устранения реально властвующих криминальных сил не хватает сегодня ни Черномырдину, ни Ельцину.

Проводимая экономическая политика сегодня подошла к исчерпанию своих социальных ресурсов. "Монетаристская" политика, осуществляемая ранее Гайдаром, а сегодня - Черномырдиным, имеет два социально-опасных результата. Во-первых, в условиях инфляции "видимое" насыщение потребительского рынка предполагает постоянное сокращение реального потребления (оно уже сократилось в 1992-1994 гг. на 20-40% по ведущим потребительским товарам). Это ведет к абсолютному обнищанию целых слоев населения. Сегодня свыше 96 млн. человек (62 % от общей численности населения) относятся к категории "бедных" и "нищих" с месячным доходом соответственно ниже 60 тыс. руб. и 30 тыс. руб. на душу населения.

Во-вторых, ныне существующие "свободные цены" привели к подчинению потребительского рынка в крупных городах мафиозным структурам. Проводя достаточно сложные валютно-экспортные операции, эти структуры спекулятивно заинтересованы в экспорте сырья (основа правительственной коррупции) и импорте бросовых недоброкачественных продуктов питания. В результате разрушается собственная, отечественная промышленность, мы попадаем в продовольственную зависимость от Запада (уже сегодня рынок продуктов питания в Москве и Санкт-Петербурге в решающей степени зависит от импорта), из страны идет откачка сырья, и мафиозно-криминальные кланы, контролирующие экономику, продолжают обогащаться (их доходы, оседающие в западных банках, оцениваются от 10-15 млрд. долл. ежегодно).

Социальный результат всего этого - маргинализация общества, грозящая в самой недалекой перспективе социальным взрывом. Доходы 10 процентов наиболее обеспеченных только официально в 11 раз превышают доходы такой же доли наименее обеспеченных (по экспертным оценкам, такой разрыв составил 1:26), в то время как в конце 1992 г. это соотношение составило 7,5-8 раз, а в 1991 г. - 4,5 раза. По мнению ученых, когда такое соотношение превышает 1:10, то общество вступает в стадию, чреватую острыми социальными конфликтами. Увеличение минимальной заработной платы с 14,6 тыс. руб. до 19 тыс. руб. только "статистически" может улучшить картину, ибо количество работников, получающих минимальную зарплату, остается неизменным - 25 млн. чел.

Вследствие такой правительственной политики произошло усиление социальной конфликтности. Забастовки и акции протеста провели горняки, нефтяники, работники атомной промышленности и науки. Новым в этих социальных конфликтах явились требования об отставке правительства и досрочном переизбрании президента. Принятые правительством меры по погашению задолженности по зарплате носят отлагательный, паллиативный характер. Однако и бастующие трудовые коллективы сегодня бессильны кардинально изменить ситуацию, ибо правительство при массовом сокращении промышленного производства оказалось малочувствительным к забастовочному движению. Такая линия правительства крайне опасна, ибо все более увеличивается вероятность коллапсовидного соединения двух процессов - обвального краха промышленного производства и массовых народных выступлений, протестов трудовых коллективов, масс трудящихся, доведенных до грани простого физического выживания. Ныне предсказать политические следствия такого развития невозможно.

Повсеместно проявилась и другая тенденция - массовое отчуждение населения от власти. Свидетельство тому - выборы в региональные органы власти и органы самоуправления. Эта тенденция особенно сильна в крупных городах, где выборы просто провалились. Впервые за все годы "реформ" восстановилась та глубокая пропасть между "демократической властью" и народом, которая была характерна для коммунистического режима. Это явление требует тщательного осмысления, а его политические следствия могут быть самыми неожиданными.

Итак, в стране продолжают углубляться деструктивные процессы в экономике, социальной сфере, политике. Они носят стихийный характер, ибо существующие ныне ветви власти утратили способность влиять на них. В ближайшие 4-6 месяцев общество может вступить в фазу "взрывного", "выбросного" развития. Именно такой временной лаг остается у существующей ныне власти для того, чтобы адекватно осмыслить происходящее и радикально изменить собственную политику.

Состояние политической власти: тенденции, перспективы

Несмотря на нарастание процессов социальной деструкции, все ветви власти заняли выжидательную, пассивную позицию. Впрочем, пассивность маскируется внешней активностью Федерального Собрания, правительства, президента. Однако все ветви власти обходят ключевой вопрос: сущность нынешнего кризиса в России и пути спасения страны.

В ходе острой политической борьбы конца 1993 г. формально победил президент. Ключевые структуры власти (Минобороны, МВД, ФСК, СВР, Федеральная пограничная служба, ФАПСИ, ГУО и служба безопасности президента, МИД, Управление информационных ресурсов и ряд других) непосредственно замкнуты на президенте и подотчетны только ему. Администрация президента имеет сегодня в своем составе (вместе со службами, подчиненными лично президенту) свыше 60 самостоятельных управленческих структур. Подобная концентрация власти в одних руках имела место только в 1941-45 гг. Но фактически власть президента стремительно ослабляется. Во-первых, она носит "верхушечный" характер, опирается на "аппараты" и лишена мощной социальной опоры и поддержки, которой обладал президент в 1991 г. Во-вторых, постоянно снижается действенность президентской власти, ибо "указное" управление в рамках неадекватной политики только увеличивает общую неуправляемость. В-третьих, характер президентских решений становится все более иррационален. Последний пример - указ по борьбе с преступностью. Он тщательно обходит главный вопрос - о порождении организованной преступности компрадорской политикой правительства, но, идя на явные нарушения закона, вызывает острые противоречия между Госдумой и президентом. Складывается впечатление об отсутствии четко продуманного механизма выработки и принятия президентских решений по ключевым политическим проблемам.

В президентском послании Федеральному Собранию Ельцин особый упор сделал на проблемы государственности. Это еще не означает перехода президента от "либералов" к "государственникам". Само послание достаточно эклектично, соединяет различные мировоззренческие и политические позиции. Послание вряд ли будет иметь практическую значимость. Не исключено, что его судьбу разделит и идея о " гражданском согласии ". Эта президентская инициатива имеет две цели. Во-первых, консолидировать вокруг президента максимально широкий круг политиков и политических движений. Во-вторых, изолировать и вытеснить с "легальной" политической сцены своих противников. Есть все основания предполагать, что в президентском замысле эта идея не пройдет. Более того, в процессе жесткой политической борьбы она может получить противоположное президентским планам политическое наполнение. Однако во всех случаях любое соглашение "о гражданском мире" - останется на бумаге, поскольку позиции различных политических течений ныне зачастую непримиримы.

В целом оценивая эффективность президентской политики, можно сделать парадоксальный вывод: при огромной концентрации власти в руках президента ее реальная эффективность неуклонно сокращается. Причина здесь только одна - отсутствие адекватной российским условиям президентско-правительственной политики и дилетантский, "любительский" уровень ее осуществления президентским окружением и аппаратом.

Правительство испытывает давление, с одной стороны, лидеров радикал-демократов (Е.Гайдар и Б.Федоров), которые, уйдя в отставку, прямо или косвенно критикуют В.Черномырдина за мниморыночную коррекцию реформ. С другой стороны, постоянно ухудшающаяся экономическая ситуация требует ужесточения государственного регулирования экономики, чему противится сам президент; его "экономические" указы подтверждают это. В этих условиях правительство избрало тактику маневрирования, пытаясь решать сиюминутные проблемы и не идя на кардинальное изменение хозяйственного курса. Но нельзя длительное время сочетать два принципиально разных подхода в управлении. Складывается впечатление, что "решающие" изменения в хозяйственном курсе могут произойти в ближайшие 4-6 месяцев.

Достаточно двусмысленными оставались и отношения Ельцина-Черномырдина, несмотря на официальные демонстрации их единства. Так, Б.Ельцин подписал указы о возведении А.Шохина и С.Шахрая в ранг вице-премьеров, что укрепляет собственные позиции В.Черномырдина (ПРЕС - реально поддерживающая и "преданная" ему парламентская фракция). Одновременно Ельцин демонстративно политически оперся на Е. Гайдара и " Выбор России ". " Я, - заявил президент, - намерен в своей деятельности опираться на "Выбор России". Просто потому, что он мне идейно ближе всех остальных..." Это, безусловно, вызывает настороженность В.Черномырдина, учитывая его откровенно неприязненные отношения с Е.Гайдаром. С достаточно уничижительными характеристиками "уволен" от должности министра С. Шахрай-человек "команды Черномырдина". Весьма настораживающе и двусмысленно прозвучало заявление В.Костикова после установления нового политического "согласия" Ельцина и Гайдара. Президентский пресс-секретарь утверждал, что скоро все увидят смену тактики президента и вообще изменение политического климата в стране. Не исключено, что раз-нополярность политических пристрастий Б.Ельцина и В.Черномырдина может уже в ближайшее время привнести в их отношения достаточно заметную остроту. В равной мере не исключаются и новые неожиданные зигзаги в политической линии самого Ельцина, обусловленные скрытой борьбой вокруг президента и сменой его политических настроений.

За время своей работы парламент не принял сколько-нибудь значимых законопроектов. В целом сегодня в обеих палатах Федерального Собрания сложилось достаточно устойчивое антипрезидентское большинство. Парламент не идет на открытое фронтальное столкновение с президентской властью, ибо ясно осознает свое подчиненное положение по отношению к последней. Дело ограничивается отдельными, но достаточно острыми демонстрационными политическими акциями.

Однако происходящее углубление политического и социального кризиса, обострение российско-украинских отношений и явное пренебрежение со стороны Запада ролью России в международных делах могут уже в ближайшее время резко активизировать критические по отношению к президенту настроения в обеих палатах парламента.

Вместе с тем, решающего квалифицированного большинства (в 2/3) - ни "президентского", ни "антипрезидентского" - в парламенте в непосредственной перспективе не сложится. Вследствие этого невелики шансы на принятие любого конституционного закона в чисто "президентской" редакции (отсюда и указное "законотворчество" президента). Но и блок антипрезидентских сил в парламенте практически ничем политически значимым президенту угрожать не сможет. Эта патовая ситуация может резко измениться в случае неожиданного обострения внутриполитической обстановки в стране, поставив президента в открытую оппозицию к новой законодательной власти.

И все же реальные рычаги "силовой" политики полностью находятся в руках президента. В перспективе это будет обусловливать закулисную "борьбу" за президента различных групп влияния. Можно ожидать и самых неожиданных тактических шагов президента в условиях острого противоборства различных политических групп в высших эшелонах власти.

Общий вывод: в условиях углубляющегося социального кризиса, приобретающего отчетливо стихийные, неуправляемые формы, политическая власть в стране не смогла обеспечить себе должной стабильности. Это проявляется в шатком "равновесии" отдельных ветвей власти и всех верхушечных политических сил. Такое "равновесие" не может длиться долго и полностью зависит от относительно "спокойного" социального фона. Возможные массовые социальные подвижки (лавинообразное проявление массового недовольства, обвал промышленного производства и массовая безработица и т.п.) с неизбежностью вызовут изменения и в самой структуре власти.

Вакуум власти

Складывается впечатление, что президент не оценивает адекватно глубину кризиса. В последнем интервью газете "Фигаро" Б.Ельцин заявил, что рынок продовольствия восстанавливается.

Вместе с тем, по сравнению с 1990 г. производство хлеба и хлебобулочных изделий в стране снизилось на 13%, круп - на 40%, цельномолочной продукции - на 62%, мяса - на 46%. В 1993 г. импорт мяса и сухого молока сократился по сравнению с 1992 г. более чем в 3 раза, мяса птицы - почти в три раза, пшеницы - в 3 раза. Видимое рыночное "изобилие" - результат отсечения основной массы населения от рационального потребления. Обеспеченность населения товарами, необходимыми в повседневной жизни, упала до уровня в 2 раза меньшего рациональных норм. Это реальная цена проводимых в стране "реформ".

В итоге и социальная база поддержки "реформ" за 1989-1994 гг. сократилась в 2 раза. О снижении своего жизненного уровня заявляют сегодня около 70% граждан, большинство из которых считает, что приватизация проводится в интересах уголовного мира и номенклатуры. Характерно, что свыше 40% москвичей считают, что реальная власть в стране принадлежит мафии и преступным группировкам.

По подсчетам Аналитического центра РАН, 55% российского капитала и 80% голосующих акций российских приватизированных предприятий находятся в руках криминальных структур или являются собственностью иностранных граждан и предприятий. Только в минувшем году в РФ выявлено 150 крупных преступных сообществ, которые контролировали 35 тыс. хозяйственных объектов.

Продолжают меняться глубинные политические настроения. Идет массовый отход от ценностей "демократии". Если в 1988 г. в ходе общероссийского опроса 51% респондентов считали для себя самым важным гласность, свободу слова, то при аналогичном опросе конца 1993 г. этих ценностных установок придерживались уже 12%. Характерно, что в Москве - оплоте "демократии" - сегодня около 68% опрошенных считают Россию недемократической страной.

С негативными оценками происходящего ныне в России выступили в последнее время А.Солженицын, А.Авторханов, В.Буковский - "классики" антикоммунизма. "Государственный строй, который у нас сегодня, - считает А.Солженицын,- это лжедемократия, ибо народ не контролирует действия властей, не распоряжается своей судьбой и уже отчаялся направить ее". Уже находясь в России, А.Солженицын заявил:

"У реформ нет плана. Освобождение цен - это грабеж людей, приватизация - это прихватизация, ее следует пропустить через прокуратуру и следствие... У нас олигархия, а не демократия". Солженицын скептически оценил договор об общественном согласии. После этого в электронных средствах массовой информации было наложено "эмбарго" на освещение позиции писателя. Другой крупный писатель, В.Астафьев, в день своего 70-летия выступил с открытой критикой линии правительства и демонстративно отказался войти в президентский совет. Некоторые в прошлом видные "антикоммунисты" (А.Зиновьев) призвали к насильственному свержению существующего ныне режима.

Складывается впечатление, что правительство (В.Черномырдин) начинает осознавать, что в ходе "реформ" экономика России оказалась заложницей западных интересов. Об этом свидетельствуют " игры " вокруг бюджета на 1994 г. "Официальный" бюджет был сверстан в рамках прокрустова ложа, скроенного МВФ (резко урезаны расходы на социальные и оборонные программы). Но правительство дало понять, что после получения кредитов от МВФ " реальный " бюджет будет другим (в том числе и в размерах трат на оборону). Характерно, что большинство парламентских фракций и правительство приняли условия этой лукавой игры.

Реальный контроль над экономической ситуацией все более начинает уходить из рук правительства и президента и переходить в руки криминально-бюрократических структур и поддерживающих их финансовых западных центров. Данная тенденция требует самого пристального внимания, поскольку ее дальнейшее развитие вызовет необратимые изменения в обществе и во всей структуре политической власти.

Показательно, что "демократы" сегодня уже не в состоянии проводить массовые общественные акции (за ними просто не пойдут). Но и оппозиция пока не имеет достаточно широкой активной поддержки, ибо сохраняется состояние общей политической апатии. Однако нарастающая пассивная оппозиция нынешней власти в любой момент может обрести активные формы (как это было при голосовании за В.Жириновского). Это обстоятельство, безусловно, нужно тщательно учитывать при принятии любых политических решений.

В целом в интеллектуальной элите произошел коренной психологический перелом. После интеллектуального господства в пере-строечные годы "демократы" оказались морально и политически разгромленными. Духовная инициатива сегодня практически полностью перешла в руки "государственников" и национально-патриотически мыслящей интеллигенции.

Общий итог заключается в констатации нарастающего разлома в обществе - между резко усиливающимися настроениями массового недовольства политикой и положением дел в России и неспособностью правящей власти адекватно откликнуться на эти настроения. Именно подобная общественно-психологическая картина вырисовывалась накануне краха "коммунистического" режима. И этим же обусловливается потеря социальной опоры ныне правящим режимом (опросы москвичей показывают, что лишь 14,5% из них считают возможным сегодня победу Б.Ельцина на следующих президентских выборах).

Характерно, что наиболее "гибкие" демократы уже отмежевались от официального курса. Показательна позиция Г.Попова в этом вопросе.

В своих последних публичных выступлениях Г.Попов полностью заимствует аргументацию у национал-патриотов, чего год назад нельзя было и предполагать. В последнее время от радикал-либералов дистан-цировались Г.Бурбулис, А.Макаров, С.Сулакшин. Возможны и дальнейшие отходы. Демонстративная поддержка Б.Ельциным "Демократического выбора России" и Е.Гайдара не только не спасет ситуации, но окончательно "дискредитирует" его самого.

Таким образом, кризис власти в стране носит системный характер. Б.Ельцин, внеконституционно упразднив прежний парламент и пойдя на насильственные меры в отношении мирного населения, предложил правящим элитам выбор: участвовать в политическом процессе на его условиях либо остаться за скобками "официальной власти". Все ныне представленные в парламенте силы пошли на эту политическую сделку. Этим и обусловливается двойственность политического противоборства. С одной стороны, нынешняя парламентская оппозиция не приемлет политику президента, с другой - вынуждена играть на его условиях, предопределяющих фактическое господство, единовластие президента и бессилие "конституционной" оппозиции.

Неизбежно падает и будет падать авторитет всех властей. Вся пирамида власти оказывается в вакууме, становится безразличной населению, воспринимается им как "чужая власть". Сама власть становится чисто аппаратной, "бюрократической", коей она была и при коммунистах. Это неизбежное свойство "власти", построенной "сверху". Об этом, собственно, пишет и А.Солженицын: "Главный недостаток в России сегодня - отсутствие инициативной и непреклонной самодеятельности снизу - таким единственным путем, а не сверху, только и может быть установлена истинная власть народа".

Это противоречие сегодня может быть разрешено только извне в силу "взрыва" народного недовольства и деятельности внепарламентской оппозиции, в целях "молниеносной" подвижки всех структур государственной власти. Сюда, видимо, в ближайшее время и будет перенесена основная тяжесть борьбы. Причем арбитром в борьбе власти и внепарламентской оппозиции с неизбежностью становятся армия и другие силовые структуры государства ("третья сила").

Попытки прогноза на осень 1994 г.

Растущая экономическая и социальная неустойчивость общества, несмотря на подписанный договор об общественном согласии, не только не притушили борьбы в "верхах", но резко ее обострили. Кульминацией этой борьбы стала "схватка" А.Чубайса и Ю.Лужкова вокруг проблем приватизации. Фактическая поддержка Б.Ельциным позиции Ю.Лужкова - свидетельство явного ослабления позиций В.Черномырдина в противоборстве с намечающимся "союзом" Ю.Лужкова и В.Шумейко. В этой связи становится понятной и резкая критика В. Шумейко бюджетного проекта на 1994 год, подготовленного правительством. Об усилении позиций В.Шумейко свидетельствует и смещение с поста министра по делам национальностей и региональной политике С.Шахрая, близкого к В.Черномырдину, замена его Н.Егоровым - земляком В.Шумейко.

Об усилении позиций В.Шумейко говорит и его ключевое влияние на кадровую политику "Росвооружения", тесные связи с финансовой группой "Мост", получившей, по свидетельству прессы, часть из 1 трлн. рублей на "хранение" из выданного "Росвооружению" беспроцентного кредита. Косвенно связан с группой "Мост" и Д.Якубовский, зарегистрировавший в Москве собственную юридическую фирму (по открытию финансовых счетов на Западе). Пресса сообщила об обострении закулисной борьбы между В.Илюшиным и С.Филатовым, о резком ослаблении позиций последнего. Однако все слухи о возможной отставке В.Черномырдина, С.Филатова, П.Грачева, А.Чубайса решительно отвергались пресс-секретарем президента.

Вместе с тем, на наш взгляд, летом-осенью в окружении президента могут произойти большие кадровые перестановки. Их смысл - возложить ответственность за все пагубные последствия кризиса на конкретных "исполнителей", деятельностью которых президент недоволен по тем или иным причинам, и прежде всего это может относится к В. Черномырдину.

Ряд ученых прогнозирует осенью обострение социальной напряженности в связи с дальнейшим падением доходов и массовой безработицей. Наиболее неблагополучными в социальном отношении остаются районы Поволжья, Урала, Сибири, Дальнего Востока, республик Северного Кавказа. Весьма отрицательные социальные последствия могут дать и последние указы президента "О продаже государственных предприятий-должников" и "Об отмене квотирования и лицензирования поставок товаров и услуг на экспорт ". Первый указ может спровоцировать рост безработицы, второй - острый энергетический кризис в связи с массовым спекулятивным вывозом за рубеж энергоносителей.

В этих условиях все заверения президента о том, что коммунистическая и национально-патриотическая оппозиция не имеют социальной опоры могут быть самообманом. Что же касается самого президента, то он стремится опираться исключительно на аппаратные рычаги власти. Так, только 10,5% окружения президента составляют люди, пришедшие к Ельцину при самом Ельцине, 37% приближенных к президенту поднимались в брежневскую эпоху, 39% - в горбачевскую. Ученые считают, что в отличие от партийных структур, имевших строгую иерархию, нынешние элитные структуры строятся на основе плановости, групповщины, не исключаются и мафиозные принципы их организации.

В последнее время отмечается потеря Б.Ельциным массовой поддержки со стороны интеллигенции. Этому способствует просочившиеся в печать сведения о лоббировании самим президентом негосударственным коммерческим структурам (потери казны от этих указов президента составили 2,4 трлн. рублей). И сообщения о том, что американская разведка помогла Ельцину в августе 1991 года и что эта же разведка следила за референдумом в России и "молчала" полгода о широкомасштабных подтасовках, имевших место в ходе его проведения. Характерно, что ряд ранее лояльных Ельцину публицистов выступил с крайне резкой критикой существующего режима "номенклатурной демократии".

В массовом сознании нынешний режим воспринимается как " коммунистический". В ходе всероссийского опроса в апреле 1994 г. 53% респондентов заявили, что власть коммунистов в России не закончилась. Думается, возвращение А.Солженицына в Россию и его неизбежная критика существующего порядка вещей внесет еще большую сумятицу в общественное сознание. Характерно и то, что "Демроссия" постепенно становится открыто оппозиционной по отношению к президенту организацией в отличие от пропрезидентской "гайдаровской" партии.

Таким образом, развитие страны остается в рамках сложного сценария. Возможны два варианта - негативный и конструктивный. В рамках негативного сценария заключены три модели: а) нынешний полу авторитарный "дрейф" ситуации к своему логическому распаду; б) установление открыто " авторитарного " режима с роспуском парламента и "закрытием" оппозиции. Вариант также бесперспективен - он ведет к стагнации и последующему политическому взрыву; в) "молниеносный" сдвиг ситуации с установлением откровенно националистической либо фашистской диктатуры. Террор и массовое насилие в этом случае приобретут самодавлеющий характер. Это также политический тупик.

Позитивный вариант связан с отказом от "президентской" либо "парламентской" республик и должен исходить из принципов интегрально-корпоративной демократии, разработанных Г.Федотовым и И.Ильиным (ныне их наследует А.Солженицын).

Острый социальный и политический кризис втянул в свою орбиту армию, поставил ее проблемы в центр общественных дискуссий. Стремительно происходящий развал наукоемких производств резко обостряет военно-техническую и военно-стратегическую "уязвимость" российской армии.

В США развернулись острые дискуссии, ставящие своей целью "изоляцию" современной России и распространение американского влияния на постсоветские республики. Объективно обозначилось коренное противоречие национально-государственных интересов России и США. Последние делают все, чтобы не допустить добровольной реинтеграции постсоветского геополитического пространства. Российское руководство в целом, включая и армейское руководство, оказалось неготовым к "плодам" демократизации и либерализации. Только теперь постепенно осознается вся катастрофичность "либерального" курса.

Однако в реальной жизни будет происходить сочетание элементов каждого отдельно взятого сценария. В итоге к началу осени мы получим:

• практически единовластную и никому неподконтрольную ветвь президентской власти;
• ослабленное и недееспособное правительство (не исключена замена В.Черномырдина на О.Сосковца, О.Лобова, либо другую фигуру);
• явно выраженное ослабление централизованной власти над экономической конъюнктурой, развитие которой может обрести "обвальный" характер;
• неизбежен массовый рост социального недовольства населения, могущий принять "взрывной" оборот;
• несомненна дальнейшая потеря влияния Центра над российскими регионами;
• будут постоянно сокращаться возможности для проведения независимого российского внешнеполитического курса;
• потребность в реинтеграции постсоюзного геополитического пространства будет выталкивать на поверхность новые политические силы;
• тяготение к "сильной" власти может привести к перегруппировке политических сил, образованию нового- "Третьего" -полюса силы (возможно, армейских и других силовых структур государства), переносящего центр власти из президентских структур в "собственные".

Все разговоры о переносе выборов парламента и президента носят зондирующий характер. Эту акцию реально можно провести только внеконституционным образом, "через указ" президента. Считаем, что Ельцин пойдет на президентские выборы только на собственных условиях, гарантирующих ему "победу". По стилю своего правления и характеру Ельцин - "пожизненный президент". Пример Белоруссии, где Лукашенко (а это тип не Жириновского, а Руцкого) разгромил своих политических противников, только подтверждает наше предположение о том, что "свободные и справедливые" выборы президента в России весьма проблематичны.

Россия в поисках новой идеологии

Партии в условиях "быстрой" смены идеологических парадигм

Развитие политического процесса в России шло рука об руку с острой идеологической борьбой. Причем идеология пролагала путь политике, либо служила целям ее апологетического оправдания. В целом те или иные идеологические доктрины закладывались в основу деятельности вновь рожденных политических партий и движений. Уже в 60-х годах были сформулированы два крайних идеологических полюса, ориентированных на политическую модернизацию России, - перенесенная на российскую почву модель западной либеральной демократии (А.Сахаров) и консервативно-почвенническая модель посткоммунистического развития России (А.Солженицын). Соответственно, и в так называемом диссидентском российском движении эти полюса существенно разнились друг от друга, сходясь в общем неприятии коммунистической действительности. Попытки Ю.Андропова провести модернизацию коммунистического режима "сверху" ощутимого результата не дали в связи с краткостью его правления.

Поэтому приход к власти М.Горбачева открывал для общества заманчивую перспективу борьбы с " застоем ". К этому моменту западными идеологами (в первую очередь, З.Бжезинским) была сформулирована и схема посткоммунистического развития СССР и других социалистических стран (коммунистический тоталитаризм - толерантный авторитаризм - демократия). Этот взгляд З.Бжезинского на российской почве достаточно энергично пропагандировали А.Мигранян и И.Клямкин.

Однако развитие России пошло по более сложной и противоречивой схеме:

• коммунистическая "либерализация" (горбачевская "перестройка")
• антикоммунистическая фаза и торжество радикального либерализма (деятельность Ельцина и "Демроссии" с августа 1991 г. - по сентябрь-октябрь 1993 г.)
• "просвещенный" авторитаризм (нынешняя фаза)
• националистический неототалитаризм (будущая фаза российского политического развития).

Безусловно, каждая из фаз не отделена одна от другой непреодолимой стеной, они как бы "прорастают" друг в друга в процессе эволюции общества. Но в целом подобная схема позволяет дать общую характеристику того или иного этапа политического развития России и выделить господствующую идеологическую парадигму каждого из них.

Горбачевская "перестройка" в качестве коммунистической "либерализации" имела целью построение гуманного социализма, введение "гласности", вхождение в общечеловеческую цивилизацию. Однако на практике "либеральный вирус" достаточно стремительно разложил как сами структуры КПСС, так и другие консоли "тоталитарной" власти.

КПСС как аппаратная бюрократическая структура не поддавалась реформации. С этим связано образование (с 1988 г.) "реформаторами-коммунистами" широкой сети политических клубов по всей стране - "Демократическая перестройка", "Перестройка-88", "Народное действие", "Социалистическая инициатива", "Московский Народный фронт" ит.д.Ряд функционеров этих организаций в 1989 г. был избран в народные депутаты СССР - Ю.Афанасьев, С.Станкевич, Т.Гдлян и другие.

Однако раскол КПСС в условиях отсутствия реформации снизу и господства парталпарата был неизбежен. К январю 1990 г. относится формирование внутри КПСС "Демократической платформы КПСС" (лидеры В.Лысенко, С.Сулакшин, В.Шостаковский, а также Ю.Афанасьев, Н.Травкин, Т.Гдлян). Цель этого объединения - провести демократические преобразования внутри КПСС и в обществе в целом.

Однако попытки реформировать КПСС изнутри окончились провалом на 28 съезде КПСС, что повлекло за собой создание в 1990 г. на базе "Демплатформы" самостоятельной Республиканской партии Российской Федерации. К этому же времени (декабрь 1989 г. - май 1990 г.) относится и создание в острейшей борьбе "Демократической партии России". В числе ее основателей были М.Салье, И.Константинов, Л.Пономарев, В.Кригер, Г.Каспаров, А.Мурашов и другие, но затем единоличным лидером партии стал Н.Травкин. Многочисленные расколы и отколы в конце концов привели к переходу ряда ее сторонников в "Демократическую Россию".

Из "коммунистов-реформаторов" и многих членов "Демплатформы" происходило формирование и другой организации- "Социал-демократической партии Российской Федерации", учредительный съезд которой состоялся в мае 1990 г. (лидеры П.Кудюкин, А.Оболенский, О.Румянцев, Б.Орлов, Л.Волков).

Именно эти три партии социал-демократической ориентации составили наряду с другими движениями ядро "Демократической России". Их лидеры входили в состав Межрегиональной депутатской группы на съездах народных депутатов СССР с июля 1990 г.

Попытки "улучшения" социализма окончились крахом, что повлекло за собой радикализацию партий социал-демократической направленности, с одной стороны, и образование в 1990г. "правого" крыла КПСС - "Компартии РСФСР" (лидер И.Полозков).

С избранием в 1990 г. депутатов российского "парламента" и Б.Ельцина в качестве председателя ВС РСФСР (май 1990 г.) закончился этап "коммунистической либерализации" -горбачевской "перестройки "сверху".

Антикоммунистическая фаза посткоммунистического развития тесно связана с другой политической силой - "Демократической Россией". Именно эта сила доминировала на политической сцене в 1990-1991 гг. Именно "Демроссия" стала ядром антикоммунистической оппозиции в стране. Это движение сформировалось на базе депутатского блока " Демократическая Россия "(около ста народных депутатов РСФСР), межрегиональной депутатской группы, действовавшей в союзном парламенте, и Московского объединения избирателей, своеобразного клуба столичной либеральной интеллигенции. Учредительный съезд движения "Демроссия" состоялся 20-21 октября 1990 г. в Москве. Среди делегатов съезда было 165 представителей общественных организаций и партий, 23 народных депутата СССР, 104 народных депутата РСФСР. Лидерами движения на том или ином этапе являлись - Ю.Афанасьев, А. Мурашов, Л.Пономарев, Г.Попов, Г.Якунин, Г.Старовойтова, Ю.Болдырев, Л.Бат-кин, В.Шейнис, Ю.Черниченко, В. Боксер, И.Заславский, П.Кудюкин, Л.Шемаев, М.Аксючиц, М.Астафьев, В.Лысенко, О.Румянцев, Ю.Рыжов, Т.Гдлян и другие. Триумф "Демроссии" - избрание в июне 1991 г. президентом РСФСР Б.Ельцина. Цели движения: приоритет прав и интересов личности над правами и интересами государства, устранение с политической арены КПСС, реализация права наций на самоопределение (доктрина А.Сахарова), выход России из состава СССР, создание социальной рыночной экономики путем приватизации и ряд других подобных мер. По существу после августа 1991 г. все эти цели и легли в основу деятельности президента России и российского правительства.

Для понимания того, почему фактическая реализация целей "Демроссии" была сопряжена с тяжелейшим социальным и политически кризисом в стране и почему сегодня это движение сошло на нет, необходимо обратиться к реалиям социальной жизни в России. Это также важно для понимания "феномена Жириновского" и для уяснения причины смены Ельциным своей социальной опоры, то есть построения собственной власти на традиционных бюрократических и "силовых" структурах государства.

Непонимание этой сложной схемы развития посттоталитарного общества, радикальное стремление "сломать" коммунизм (а получилось по А. Зиновьеву - " метили в коммунизм, а попали в Россию ") и привело к политическому и идеологическому банкротству "Демроссии".

Вся история развития Российского государства - свидетельство укорененности жестко централизованных форм управления, когда социальное и национальное подчинены идее государственности (сначала монархической, затем коммунистической). Допущение здесь любой либерализации всегда вело к ослаблению вертикальной государственной структуры. В принципе несовместимы идеология и практика либерализма и демократизма, с одной стороны, и реальность государственного унитаризма - с другой.

Либеральные реформы в России с неизбежностью должны были взорвать (и взорвали) унитарную коммунистическую государственность. Однако в силу конкретных особенностей развития политического процесса на территории СССР это фактически привело к стихийному распаду союзной государственности и утверждению в экс-республиках "национальной" формы государственности, что с неизбежностью повлекло за собой и распад всех форм существовавшего полигосударственного сотрудничества. Идея государственности во всех бывших союзных республиках (пока за исключением России) связывается с узкопонимаемой " национальной идеей ". Отсюда - прямой путь к постоянным конфликтам и возможным войнам на территории бывшего Союза. Даже сама вероятность такого исхода заставляет более пристально взглянуть на наше прошлое и возможное будущее.

Крах советского общества означает не только крах тоталитарного "имперского" государства, но, на наш взгляд, и почти неизбежный распад "демократических" форм государственности, идущих ему на смену. Органы власти сталкиваются сегодня уже не с внена-циональным большевистским режимом, ас новым для нас феноменом - воинственным и зачастую агрессивным национализмом. Расширяющиеся этнические конфликты на геополитическом пространстве бывшего СССР показывают как неподготовленность российских властей к подобному развитию, так и односторонность и ограниченность интеллектуальной элиты в осмыслении принципиально новой политической реальности. Вместе с тем без осознания глубины нынешних национальных проблем невозможна эффективная политика строительства новой российской государственности.

В силу глубинных противоречий в СССР просто не могла не возникнуть "перестройка" по Горбачеву. Но он же по причине своего происхождения и личных качеств должен был зайти и зашел в тупик в деле перекрашивания коммунистического общества в демократическое. Драмой для народов Советского Союза обернулся сам процесс "ре-форматорства". Шесть лет в стране его возглавляли коммунистические функционеры, стремившиеся путем аппаратного маневрирования провести улучшение системы (перестройку). Это было заведомо невозможно. Попытки Горбачева реформировать существовавшую систему привели к логическому итогу - краху и ликвидации самого коммунистического режима. Однако, отринув прошлое, мы не могли создать жизнеспособной модели управления, социальная динамика приобрела стихийный характер. Более того, с крахом союзного государства поставлен вопрос о возможности существования единой государственности на территории не только "бывшей", т.е. входившей в состав СССР, но и "современной", независимой России. И дело здесь не в "подрыве" государства либо в некомпетентности руководства (этот факт очевиден), а в обнажении фундаментальных основ жизнедеятельности общества и государственности, заложенных здесь глубинных объективных противоречиях, разрывающих сегодня страну.

Современное освободительное движение у нас в стране началось под лозунгами демократии, свободы, прав личности. Других, собственно, и не могло быть. Тоталитарное "социалистическое" государство воплощало завершенность истории (как это ни парадоксально, оно ближе гегельянскому пониманию в качестве "завершенного", идеального государства), а сама тоталитарная природа большевистской власти вела к господству этого "государства" над личностью, любым социумом, будь то нация, конфессиональное либо светское образование. Тоталитарное "государство" - это сила, стоящая над личностью и обществом.

Современное государство - сложный политический механизм поддержания равновесия и согласования интересов различных социальных, в том числе этнических, культурных, религиозных и т.п. слоев и групп. Демократия является лишь одним из инструментов строительства и поддержания такого государства.

В демократическом государстве носителем суверенности выступает личность, добровольно самоидентифицирующаяся с существующей социальной средой (культурной, религиозной, национальной, политической и т.д.). Только в силу такой добровольной самоидентификации через ряд промежуточных механизмов нация и государство становятся носителем суверенитета как добровольно агрегированного суверенитета свободных личностей - граждан общества.

Эта сложная ткань гражданского общества у нас напрочь была разрушена большевистским правлением. И "введение" демократии не породило и не могло породить в одночасье правовое государство. Мы получили модель "стихийной демократии", крайне неустойчивой, переходной формы правления, способной быстро эволюционировать в самых неожиданных направлениях.

Причины кризиса либерализма в России

На наш взгляд, механическое перенесение сегодня на российскую почву норм и принципов либеральной демократии является саморазрушительным для российской государственности. Рассмотрим этот аспект подробнее.

Крах коммунистических режимов в Европе и Советском Союзе связан не столько с социальным и политическим тупиком в зоне "реального социализма", а скорее - с психологической усталостью всех слоев общества от "официального единообразия" публичной жизни.

Несвобода в условиях социализма переживалась остро и болезненно не одной интеллигенцией, она вызывала анархический бунт в душе каждого более или менее житейски трезвомыслящего человека. Антикоммунистическая волна конца 80-х - начала 90-х годов была столь мощной и крутой потому, что в массовом сознании произошло окончательное отторжение духовного суррогата коммунизма. Видимой причиной его падения могла быть любая либеральная инфекция, ибо коммунизм не имел иммунитета к свободе. Достаточно было одного только занесенного горбачевской перестройкой либерального вируса "плюрализма" для того, чтобы коммунистический колосс - тоталитарный идеократический режим - рухнул в одночасье.

Коммунистический тоталитаризм был опрокинут либерализмом как антитезой несвободы. Либеральные лозунги свободы и прав человека сцементировали в единый антикоммунистический блок приверженцев различных политических доктрин и взглядов. Именно идеалы либерализма смогли собрать под свои знамена многие миллионы, "неожиданно" выплеснувшиеся на площади и улицы восточноевропейских столиц, а затем крупнейших советских городов.

На это же время приходится и пик массовых ожиданий российской интеллигенции немедленных и щедрых даров свободы. Казалось, с крахом коммунизма быстро и легко реализуются на практике либеральные лозунги свободы и демократии. Идеология либерализма, ставившая в центр социального мироустройства принципы гражданской свободы, воплотилась в лозунгах политической демократии, плюрализма, правового государства, гражданского общества.

В период "бури и натиска" антикоммунистической революции эти лозунги объединяли несовместимое - либерал-коммунистов, социал-демократов, национал-патриотов, клерикал-монархистов и многих других. С крахом коммунизма развалился и этот еще недавно единый антикоммунистический блок. Распад протолиберального потока "демократии" на многопартийные ручейки нанес первый жесткий удар по мифологизированному сознанию российской интеллигенции - митинговое единение, демократическая соборность оказались иллюзией.

После "августа" достаточно быстро обнаружилась и "мнимость" многих "демократических" институтов и процедур. "Демократическая власть" на глазах вырождалась в борьбу за господство узкоэлитарных верхушечных групп, представляющих неономенклатурные, либо неоаппаратные интересы. Любой принцип либерализма в сегодняшней российской действительности получает "превращенную", а точнее - извращенную, противоположную первоначальным целевым установкам форму.

В сознании интеллигенции, да и в народном сознании в целом, "идеальные" представления о свободе оказались в противоречии со "зримыми" ее феноменами. Результат может быть один - фрустрация общественного сознания. Именно с этим связаны общественная усталость, апатия, разочарование и неверие в демократию. Ряды сторонников демократической власти тают, проблемы существующей ныне власти массам становятся безразличны. В чем причина этого общественного парадокса?

Очевидно, из тоталитарного коммунистического равенства нет прямой и короткой дороги в общество гражданское. Это общество в странах "западной цивилизации" создавалось столетиями: формировался национальный рынок, шла тяжелейшая борьба за гражданские права, многими десятилетиями складывалась парламентская система. Обвал тоталитарной системы социального и хозяйственного равновесия порождает не гражданское общество, а ведет к атомизации социальной жизни, ее "варваризации". Рынок оборачивается первобытной толкучкой. Приватизация собственности - ее легальным разграблением неономенклатурой. Демократия как власть народа все более подменяется властью различных "групп влияния". Свобода на местах оказывается под угрозой со стороны этнократов и регионократов и т.д. В итоге вместо восходящего процесса создания гражданского общества мы получаем своеобразный нисходящий процесс "варваризации" как скачкообразного движения вспять.

Свести проблему только к борьбе реформистских и реваншистских сил, видеть причину нынешнего кризиса только в сопротивлении "консерваторов" и экс-номенклатуры, в противоборстве "хорошей" исполнительной и "плохой" законодательной власти являлось бы не только не верным, но и было бы политически опасным заблуждением. Глубина нынешнего социального кризиса в России связана не только с противоборством различных политических сил, которые в конечном счете лишь отражают сложную реальность жизни в стране, сколько с глубинным противоречием, с которым во весь рост мы столкнулись в последний год, - с противоречием между "прогрессивными", действительно меняющими повседневную реальность целями непоследовательной "реформистской политики" и огромной инерционной системой государственного социализма, доставшейся нам в наследство от коммунистического режима. Правящие круги не смогли правильно и масштабно оценить силу этой системы, рассчитывали на более быстрые и менее болезненные темпы "реформаторских" изменений. Надежды на то, что с устранением коммунистического режима российское общество непосредственно вступит в " демократию ", что здесь одномоментно утвердятся гражданское общество и демократическое государство наподобие западных демократий, оказались утопичными.

Драматизм сегодняшнего дня России заключается в том, что народный порыв к демократии и свободе не подкреплен реальной экономической, социальной и политической базой для действительно демократического устройства жизни. Более того, в условиях переходного периода все мы живем в своеобразном синкретизированном обществе, где причудливо соседствуют сохранившиеся мощные блоки наследуемой нами системы государственного социализма и элементы "демократической", "свободной" организации жизни. И соотношение этих раз-нополярных элементов в нынешней российской действительности далеко не в пользу демократических тенденций. Идущее в недрах российского общества жесткое противоборство сохранившейся прежней хозяйственной и социальной системы и волюнтаристски вводимых новых принципов хозяйственной и общественной организации в конечном счете привело не только к противоборству властей в их высших и низших эшелонах, но и грозит стихией государственного и общественного распада.

За прошедшие годы власти, да и все мы, смогли убедиться в том, что доставшаяся от прошлого инерционная система госсоциализма способна не только поглотить демократические начала, но и " вывернуть " сами принципы демократии наизнанку. Так, стремление превратить всех граждан России в полноправных собственников на практике получает извращенную форму номенклатурного перераспределения госсобственности - реальными собственниками государственного имущества становятся узкие слои постноменклатуры, финансовых спекулянтов, коррумпированных чиновников. Если не противостоять этой тенденции, то вместо провозглашенного "свободного рынка" можно получить рынок бюрократически-криминальный.

Российские "реформаторы" решительно отвергли практику социального уравнительства. Однако, стихия распада прежних форм хозяйствования приводит к полярной маргинализации общества - образованию небольшой группы скоробогачей, на одном полюсе, и накоплению огромной массы бедняков, на другом. Такой процесс ничего общего не имеет с философией "третьего класса", в которой основой богатства является труд, квалификация, умение и талант. Формирующая линия на "скоробогачество", основанное на спекуляциях и сомнительных махинациях, противоречит народной этике и традициям.

Под угрозой оказываются и гражданские права и свободы. Сама свобода приобретает форму анархии, связанную с неуважением к закону, разгулом преступности, бессилием перед ней правоохранительных органов.

Парадоксальная картина до последнего времени складывалась и в структурах государственной власти. Конституционно в России провозглашено ее разделение. Однако, на практике такое разделение подменялось попытками установления единовластия отдельных ветвей власти. Естественно, что результатом являлось противоборство, ослабляющее в целом все структуры государственной власти и вызывающее общественное недоверие к любой ее ветви. Драматические события 3-4 октября 1993 г. явились кровавой развязкой такого противостояния.

Федеративным договором, закрепленным конституционным образом, предоставлены широкие права для нестесненного развития всех республик и национально-территориальных образований России. Однако на практике демократическая линия на равноправие и свободу народов подменяется этнократическими кругами политикой прав и свобод прежде всего для "своего" "коренного" народа. Вместе с тем, центральная московская бюрократия реальных прав субъектам Федерации отдавать не хочет. Это ведет к национальной вражде, разрушает целостность российского федеративного государства, способно открыть путь многим межэтническим войнам на территории России и всей территории бывшего Союза. Наконец, политическая демократия в посткоммунистический период вырождается зачастую в борьбу узких групп политиканов. В стране пока не создана реальная основа многопартийности как механизма, отражающего интересы различных слоев и многочисленных групп населения. Само общество остается еще тоталитарным и в своей социальной структуре, и в типе массового "подражательного" сознания.

Подобное состояние общества, связанное с его расколом, чрезмерной политизацией, кризисом практики и самой идеологии демократизма в России крайне опасно. Оно делает неустойчивым равновесие в обществе и может привести к неожиданным политическим сдвигам - установлению неототалитарного режима, либо гражданской войне с тем же конечным результатом. Безысходный круг нашей истории готов вновь замкнуться: либерализм, разрушив тоталитарный коммунизм в России, самоотрицает себя, ибо не находит в российских условиях благоприятной почвы и порождает только хаос и распад. Все более нарастающий кризис в стране, раскол российского общества, все явственнее формирующаяся психология "гражданской войны" заводят политическую ситуацию в тупик. Именно подобное состояние общества сделало возможным прямое вооруженное столкновение противоборствующих сил в Москве 3-4 октября. Однако последовавшие затем попытки создать модель "управляемой демократии" не способны изменить ситуацию в стране в принципе.

Существовавший в союзном государстве, равно как и существующий сегодня в России механизм централизованного государственного управления был рассчитан на управление монополизированной государственной экономикой с жестко вертикальным механизмом власти. Крах структур КПСС и образование "демократических" органов власти на местах по существу парализовали этот централизованный механизм управления. Лихорадочные попытки воссоздать жесткую вертикаль через президентские структуры породили самодавлеющий рост бюрократии, но не восстановили управляемости социальными и экономическими процессами. Да это и невозможно на основе прежней матрицы управления. В итоге огромная бюрократическая машина работает вхолостую, а экономические и социальные процессы набирают все в большей мере неуправляемую динамику.

Последнему способствует и принципиальная несовместимость наследованного российской государственностью союзного " тоталитарного" механизма управления и возникших элементов "демократической" власти. Сама эта "демократическая" власть сформировалась на волне противостояния коммунистическим структурам и не является в подлинном смысле слова представительной, т.е. выражающей интересы всех социальных слоев. "Демократические" органы власти оказались идео-кратизированы со знаком минус - они пришли к власти на волне антикоммунизма, антитоталитаризма. Крах коммунизма и "имперской" государственности обнаружил верхушечный характер власти, что привело к ее фрагментации и ожесточенной борьбе, вылившейся в кровавые события в Москве в октябре 1993 г.

Происшедшее в Москве в трагические октябрьские дни непоправимо. Политическая ответственность за человеческие жизни и пролитую кровь лежит на всех (всех!) российских политиках, ответственных за политическую катастрофу или не сумевших предотвратить ее. Начиная с 21 сентября 1993 г., когда сила закона была заменена правом силы, логика политических событий все более ускользала из рук политиков и привела к кровавому безумству в Москве. Сегодня последствия решений и действий политиков поставили страну на грань раскола. Речь идет о масштабных последствиях ошибочных политических решений, способных прервать мирное развитие новейшей российской истории.

Личное противоборство между Ельциным, Руцким и Хасбулатовым не играет здесь решающей роли. Все они являются в достаточной мере "случайными" персонажами в отечественной истории, выброшенными в силу масштабного общественного разлома на авансцену российской политики. Никто из них не обладал достаточными государственными качествами, чтобы адекватно осознать происходящее в стране, а тем более целенаправленно и мудро управлять развитием политической ситуации.

Вместе с тем каждый из этих политиков помимо своей воли оказался на острие того или иного политического вектора, выражающего разнонаправленность потоков политической жизни России.

Политика Ельцина воплощала и воплощает в себе традиционный для России дух радикализма, вдохновлявший в недавнем прошлом на социальную вивисекцию большевиков, а ныне заключенный в политике так называемых радикал-демократов. Для этой политической линии характерно революционное нетерпение, стремление к радикальной ломке существующего уклада жизни, вера в "светлые" идеалы книжного целеполагания, будь то "коммунизм", как вчера, или "рынок", как сегодня. Ложно понимаемый прогресс с неизбежностью заводил в прошлом и заведет нынешних радикалов в тупик. Они оказались не в состоянии внять предостережениям автора "Вех" (П.Б.Струве), отмечавшего еще в 1909 г.: "В том, как легко и стремительно стала интеллигенция на эту стезю политической и социальной революционализации исстрадавшихся народных масс, заключалась не просто политическая ошибка, не просто грех тактики. Тут была ошибка моральная. В основе тут лежало представление, что "прогресс" общества может быть не плодом совершенствования человека, а ставкой, которую следует сорвать в исторической игре, апеллируя к народному возбуждению".

Вот эта психологическая вера современных радикал-демократов в спасительность для страны провозглашаемого ими " прогресса " напрочь исключала любые социальные компромиссы и неизбежно толкала их не к диалогу, а к насильственному устранению своих политических противников. В конечном счете такая политика всегда оборачивалась диктатурой меньшинства, уверовавшего в свою судьбоносную роль носителя "прогресса" в стране. На деле насилие над реалиями страны влечет за собой крупномасштабное насилие и над обществом. Именно такой дорогой шли большевики. А ныне на нее вступили радикал-демократы, стремящиеся использовать президентскую власть в качестве инструмента "революционных" преобразований в России.

Другой вектор российской политики, на который в последнее время сделали свою ставку Руцкой и Хасбулатов, был связан с иной традицией - консервативно-охранительной. Она противопоставляла экспериментаторскому радикальному курсу ценности государственной и социальной стабильности, российской державности. По существу в последний год произошло возвращение к традиционному для России противостоянию "почвенников" и "западников". Сегодня все шире осознается, что новое противоборство происходит между двумя силами - либерально-демократическими ("западники") и традиционалистски-государственными (" почвенники "). Либерально-демократический поток опрокинул коммунизм в России. И в этом основная заслуга "Демроссии" и примкнувших к ней сил. Однако механическое перенесение с западной почвы в Россию принципов либерализма, их "копирование", игнорирующее неповторимую российскую специфику, привело к тотальному государственному, национальному и социальному кризису, в силу чего спад "либеральной" волны у нас был неизбежным.

Реакцией на кризис либерализма в России явилось повсеместное усиление консервативных, традиционалистских, охранительных настроений. И эта поляризация политической жизни будет с неизбежностью идти и дальше. Однако ни тот, ни другой блок политических сил самостоятельно реформы в России провести не смог. Искусство истинного реформаторства как раз и заключается в умении "впрячь" в социальные преобразования и ту, и другую политическую силу. К сожалению, реальное политическое движение пошло по пути искусственного противостояния, "стра-вливания" двух российских политических линий. Уже прошедший в апреле 1993 г. референдум обнаружил масштабную поляризацию в российском общественном сознании. Это еще не был раскол в обществе. Государственная мудрость диктовала обоим политическим лагерям вести линию компромисса, диалога, поскольку их раскол, война между собой вели к реальному расколу общества, ставили его на грань гражданской войны. Вот этого духа политического компромисса не хватало в последние месяцы ни Ельцину, ни парламенту. Однако последней каплей, мерой в этом противостоянии, исключавшей политический диалог, был именно указ Ельцина. Это был глубоко ошибочный политический шаг.

Вместо того чтобы искусно сопрягать путем компромисса оба полюса политического противоборства (а это только и открывало возможность мирного развития страны), Ельцин и его команда пошли на искусственное устранение одной из "сторон" политического "противоречия". Это могло только обвально обрушить мирное политическое развитие в стране, с неизбежностью придало политической борьбе формы, насильственно разрушающие общественное спокойствие и гражданский мир. Эскалация насилия была неизбежна. Развитие пошло по самому худшему варианту и вылилось в крупномасштабное применение силы.

Безусловно, мы имели эрзац-президентство, эрзац-парламентаризм, эрзац-конституционализм. Хорошая или плохая была Конституция, но она содержала правила, нормы мирного цивилизованного разрешения политических противоречий. Насильственное попрание этой Конституции открывало путь не "демократии", не "хорошему" профессиональному парламенту, а правовому произволу сиюминутной целесообразности. И здесь Ельцин и поддерживающие его радикал-демократы стремительно скатываются к радикал-большевизму, руководствовавшемуся целесообразностью общественного "прогресса" и бравшему на вооружение "новую" мораль - хорошо все, что отвечает "прогрессивной" цели. Это обрекает власть на политическое "лукавство", откровенную апологетику провозглашаемых целей "прогресса".

Один из авторов сборника "Из глубины" (А.Аскольдов) - коллективного труда, суммировавшего трагические предчувствия русской интеллигенции на заре большевизма, -писал в апреле 1918 г.: "Вообще, не в разбушевавшихся звериных инстинктах главное зло так называемого "большевистского" переворота и овладения Россией, а в той лжи и в том обмане, в том потоке фальшивых лозунгов и фраз, которыми наводнили сознание народа". Не забыть бы, что такой аморализм в политике всегда вел к оправданию любого произвола, насилия над обществом, логически развязывал гражданскую войну. Ибо насилие над обществом ничего кроме ответного насилия не рождало. Понимают ли это в достаточной мере люди, делающие сегодня политику?

Радикал-демократический курс в России созидательно бесперспективен, он может быть только потенциально разрушительным. Несостоятельны и любые расчеты на создание просвещенного авторитарного режима в стране. Это невозможно. Любые попытки создания такого режима в первую очередь приведут к расколу и ожесточенной борьбе в лагере самих радикал-демократов. Сегодня у Ельцина, либо другого политика на его месте, остается крайне узкое поле выбора решений. Либо, отойдя от радикал-демократов, попытаться создать действительную концепцию реформ, компромиссно увязывающую социальные и политические интересы всех слоев общества. Либо, вступив на зыбкую дорогу " просвещенного " авторитаризма и продолжая несостоятельный и крайне опасный политический курс, прибегнуть к традиционным для России приемам диктатуры. Третьего не дано.

Какая идеология потребна России

Очевидно, в ближайшее время в России любая власть не будет стабильна до тех пор, пока не произойдет перекристаллизация общества.

Из этого вытекают "прагматические" задачи нынешней власти - провести сверху глубокие экономические реформы, что она достаточно бездарно сегодня и делает.

Отрыв власти от "широких масс" населения неизбежен в специфических условиях реформируемой России. Отсюда и ограниченность возможностей борьбы с постноменклатурой - непомерно разросшейся, некомпетентной и бездарной "демократической" бюрократией. Она как раз и является одной из опор существующего "демократического" режима и может быть размыта только по мере создания нового экономического базиса общества. Очевидно, следует смириться и с тем, что партийно-парламентская жизнь носит условно-декоративный характер. Ни одна из партий и ни одно из политических течений не имеют сегодня массовой социальной опоры. В этих условиях "политика" носит верхушечный характер. Сама власть приобретает качества самодавлеющего "надстроечного" "надпартийного" рычага реформ. И это, очевидно, также является неизбежным на нынешнем этапе политической эволюции России.

Однако после событий 21 сентября - 4 октября 1993 г. в Москве опасность создания самодавлеющей централизованной президентской власти велика. "Сильная" власть способна действовать и традиционным для России образом - чисто волюнтаристски и авторитарно. В этом случае любые разговоры о демократии в России очень быстро сойдут на нет, и в стране будет восстановлен "неототалитарный" режим со всеми традиционными атрибутами - произволом властей, попранием прав личности, имперской политикой. В действительности альтернатива неототалитаризму, конечно, есть. Она - в естественно свойственной России государственной интегральной (или, если хотите, "соборной") форме правления. Но это и не "парламентская" республика, ибо объективных условий для либеральной формы западного парламентаризма, на наш взгляд, здесь не существует. Если не "парламентская" и не "президентская" республика потребна России, то какое государственное устройство было бы для нас желательным?

Историческая Россия формировалась как интегральное многонациональное государство. Именно здесь "миром" и "мечом" были соединены многие народы на огромном евразийском пространстве. Здесь было и насилие, и сознательное стремление многих этносов выжить в рамках общей российской государственности. Это была и общность судьбы, и общность беды. Не было и не могло быть только одного - возможности выпрыгнуть из общей истории, будь то Российской империи или Советского Союза.

Коммунистическая власть, безусловно, смогла построить свою тоталитарную, вненациональную советскую государственность. Но союзная и дореволюционная российская государственность имеют более древнюю историческую судьбу, нежели коммунизм в России. Горбачев, а вслед за ним и Ельцин не смогли понять этого. Общее этнопространство "СССР" по существу сегодня не реформируется, а насильственно расчленяется. Подобная опасность может встать и перед Россией. Для государственных служб России, да и других государств - бывших республик Союза это может иметь самые катастрофические последствия. Принципы либеральной демократии, внедренные на советскую тоталитарную почву, не обеспечат действенных реформ, а приведут к тотальному разрушению, ибо естественной питательной основы для них в виде сложившегося рынка, институционализированного гражданского общества и укоренившегося правового сознания нет. Все это создается столетиями. Поэтому естественен и всеобщий нынешний кризис на всем геополитическом пространстве СССР. Либерализм разрушил коммунистический строй, но созидательной основой сегодня в России он быть не может. Мы проскочили целую историческую эпоху - фазу корпоративной интегральной демократии, внутренне свойственной России. Кризис либерализма толкает ныне либералов во главе с Ельциным к крайнему радикализму - явно просматриваются намерения при помощи насилия и диктаторской власти провести неприемлемую для России модель "западных реформ". Волей - неволей, наши радикалы повторяют путь якобинцев времен французской революции, а Ельцин помимо своей воли может стать не де Голлем, а российским Луи Бонапартом. Все это крайне серьезно.

На наш взгляд, России потребна интегральная корпоративная демократия, управляемая регионально-представительными органами. Без всяких неподконтрольных, а стало быть самодурно и произвольно правящих "президентов" и "вождей". Это отвечает соборно-думской традиции организации государственной власти в России. Страной должна править не московская бюрократия, а корпоративное всерегиональное, т.е. всероссийское собрание. Не тоталитарно-корпоративное устройство, а свободное интегрально-корпоративное. Сила России не в Москве и ее вождях, а в регионах. Центральная власть должна не стоять над субъектами федерации - землями и республиками, - а непосредственно "происходить", вырастать из интегральной власти ее субъектов. Только такой путь может прекратить "войну" властей, приостановить распад страны, надежно связать "центр" и регионы. И именно на этом пути мы можем сохранить свободу, избежать диктатуры новоявленных "вождей", добиться воскрешения России. К сожалению, реальное политическое развитие России и предложенная ей новая Конституция идут вразрез с такой моделью государственного устройства. Надеемся, что это пока не окончательное слово в государственном строительстве страны.

Обрыв тоталитарной узды лавинообразно ускоряет общий распад искусственной (а другой сегодня просто нет) среды - в хозяйственной, национальной, управленческой сферах. Процесс распада страны крайне опасен, поскольку политический и социальный вакуум неизбежно будет заполняться новыми силами. Питать надежду, что стихийный распад - это благо, могут люди только близорукие и безответственные. Неуправляемый распад - путь к войнам (религиозным, межнациональным, межрегиональным и т.д.). Опыт Югославии, да и наш собственный, это наглядно подтверждает.

Приостановить стихию распада можно двумя путями (их сочетание было бы наиболее оптимальным) - снизу, путем создания гражданского общества (через социальную самоидентификацию различных групп, создание ткани естественной саморегуляции общественного организма, механизмы взаимоадаптации и примирения интересов и т.д., где "рынок" - малая часть дела), и сверху, путем строительства сильного корпоративного государства. Оторванность этих путей друг от друга опасна. Модель создания гражданского общества, отрицающая роль такого государства, способна привести только к анархии, социальным столкновениям и, как следствие этого, к установлению неототалитарных режимов, скорее всего правонационалистического либо национал-фашистского толка. Абсолютизация же сильного "авторитарного" государства, отрицающая гражданское общество, ведет к тому же результату. Круг замыкается. И разорвать его порочность может только симбиоз гражданского общества и сильного корпоративного государства. И тут неожиданно новую роль может играть национальная идея, но соединенная, если хотите, "встроенная", в систему демократического корпоративного государства. Оторванная от своей демократической основы, она быстро может переродиться в раковую опухоль - шовинизм, расизм, фашизм и лечь в основу неототалитарного националистического режима. Соединение же двух начал - национального и демократического - позволит преодолеть социальный вакуум (а именно - ту пропасть, на грани которой мы сегодня стоим - распад тоталитарных структур и роковое отсутствие сцепляющей ткани гражданского общества) и вдохнуть силы в народ, выдвинув идею национального выживания через создание действительно демократического федеративного российского государства.

Рост национализма и обостренное чувство национальной самоидентификации характерны и неизбежны при переходе от тоталитарных режимов к гражданским обществам. Это специфическое явление переходного состояния, завершение чего мы находим в формах национально-демократического, либо национально-тоталитарного (консервативного, теократического, фашистского и т.п.) государства. При распаде всех форм псевдообщественных связей в условиях посттоталитарных обществ личность оказывается дезинтегрированной, лишенной поддержки патер-налистской среды мнимоколлективистских образований. На пути к созданию гражданских обществ лежит простреливаемое и заминированное всеми сюрпризами "неокапитализма" (инфляция, безработица, массовое обнищание, преступность, жестокая борьба за выживание и т.д.) пространство "рыночной" экономики. Патерна-листская политика тоталитарного государства оказывается в прошлом. Само государство выступает неожиданно ослабшим, раздираемым внутренней борьбой различных сил.

Самоидентификация с идеей демократии вызывает "вдруг" острое неудовлетворение. Нечто подобное переживает ныне целый ряд восточноевропейских стран, и к нему подошло российское общество. Неизбежное резкое ухудшение условий социального существования, психологический "дискомфорт" основных масс населения присущи обществам такого типа. Демократические лозунги прав и свобод личности, не подкрепленные тканью гражданского общества и не обеспеченные системой подлинно правового государства, "зависают" в мутном потоке "стихийной демократии". Это наиболее трудный, социально и политически неустойчивый этап движения к гражданскому обществу.

В наших условиях, делающих невозможным "введение" в одночасье гражданского общества и правового государства, последнее с неизбежностью получит гипертрофированное значение как гарант движения к такому обществу (в оптимальном варианте). Этот путь - единственная жердочка, по которой мы можем перейти из нынешнего состояния в общество цивилизованное. Для этого следует овладеть идеей национально-демократического "народного" государства, ибо сегодня она выступает в качестве единственной интегральной формы самосохранения травмированного перестроечным хаосом индивидуума.

Овладеют этой идеей демократы, соединят тягу масс к демократии с идеей национального выживания - мы получим оптимальный вариант перехода к гражданскому обществу. Овладеют национальной идеей шовинисты - мы получим очередной исторический тупик - национал-фашизм. Середины здесь нет.

Состояние "партийности" сегодня

Нынешняя фаза политического развития - "просвещенный авторитаризм" - связана с острой идеологической борьбой и фрагментацией всех политических сил, прежде всего партий и общественных движений. Только число субъектов политики и приравненных к ним других организаций превысило при подписании договора об общественном согласии 800 самостоятельных "единиц", только перечень зарегистрированных Министерством юстиции России общероссийских политических партий и общественных объединений, уставы которых предусматривают возможность участия в выборах в общефедеральные законодательные органы, превышает сегодня 140 самостоятельных субъектов политики. Наша цель не заключается в их подробном описании, поскольку сегодня все политические силы России фрагментированы, а партии в своем подавляющем большинстве представляют верхушечные эрзацпартийные образования. Наша цель - указать на магистральные направления идеологической борьбы в России, которая в недалеком будущем должна привести к новой агрегации политических сил страны.

В последнее время произошли сдвиги на крайних партийно-идеологических полюсах. С одной стороны, образована новая радикал-демократическая партия - "Демократический выбор России" (Е.Гайдар и его сторонники). С другой - образуется новое национал-революционное политическое крыло (Э.Лимонов, А.Баркашов, А.Дугин и другие). Одновременно с этим происходит новая идеологическая и политическая поляризация.

Общий тупик нынешней политической ситуации связан с отсутствием ясной и четкой перспективы развития на будущее. Действующие политические силы не осознали адекватно, что произошло с Россией в последние годы и, соответственно, не способны смоделировать надежный прогноз ее развития. Осознание же глубинных причин российского кризиса, понимание всех его губительных последствий, постановка ясных целей российской политики и составляет отправные точки новой российской идеологической доктрины. Без создания этой новой идеологии не может быть и эффективной политики в стране.

Коммунистическая доктрина была длительное время основой функционирования союзного Советского государства. Безусловно, ряд ее элементов был социально привлекателен и прагматически приспособлен к нуждам государственного управления. К их числу относятся:

• целевые установки эгалитаризма и социальной справедливости;
• государственный патернализм и многофункциональные социальные властные механизмы;
• философия единого государства, общего для всех народов бывшего Советского Союза;
• выдвижение общей безнациональной цели социального движения - "коммунизма".

Причины краха коммунистической идеологии заключались в разрыве провозглашенных социально приемлемых целей развития и реальной политики коммунистических властей. Вместо эгалитарного общества социальной справедливости на практике оформился новый класс со своими привилегиями. Именно этот факт коммунистической действительности был положен в основу демагогического популизма Ельцина и "демократов" при завоевании власти.

Государственный патернализм помимо функций социальной защиты населения носил отрицательно самодавлеющий характер и искоренял любые частные инициативы. Пришедшие к власти "демократы " повели не только политику демонтажа механизма социальной защиты, но и всяческого ослабления государства в хозяйственном и социальном регулировании. Маятник политики качнулся в другую сторону.

Многие цели "коммунистической перспективы", безусловно, оказались утопичными. Однако, отбросив эти общеобъединительные цели, "демократическая" власть пошла на демонтаж самого союзного государства, заменив идеологию "интернационализма" идеологией местного "национализма". В результате было произведено внеисторическое произвольное расчленение СССР "сверху" самой властью.

Таким образом, отринув закостенелую и изжившую себя доктрину "коммунизма", новые "демократические" власти вместе с ней отбросили и разрушили целый ряд элементов внекоммунистической исторически сложившейся на территории дореволюционной России, а затем СССР, государственной системы:

• единое многонациональное союзное государство как общую для всех населяющих его народов геополитическую реальность;
• традиционную для России патерналистскую роль государства, упразднение которой ведет к анархии и неуправляемости социальными процессами;
• общинно-коллективистскую психологию массового сознания, заменив государственно-эгалитаристскую социальную политику философией "рыночной свободы". Это привело к маргинализации общества, к его взрывной социальной поляризации.

Таковы общие итоги замены "коммунистической" идеологии на "либеральную" идеологию западного образца. Мы оказались в историческом и социальном тупике, грозящем крахом как России, так и всем постсоветским "независимым" государствам. Запоздалый курс Ельцинана "укрепление" российского государства-косвенное признание кризиса либеральной идеологии и ее практики на российской почве. Однако это признание и "новый президентский курс" не способны в принципе разрешить нынешнюю российскую ситуацию.

Все многообразие современной "партийной" жизни в России может быть сведено к трем основным идеологическим доктринам. Безусловно, этих доктрин нет в "чистом" виде, так как каждая из них имеет свои "разновидности", а элементы одной из доктрин могут присутствовать в других и наоборот.

Либеральный тип идеологии ныне представлен рядом разновидностей: радикал-либерализмом ("Демроссия", лидеры - Л.Пономарев, Г.Якунин, "Демократический выбор России", лидер - Е.Гайдар), демолиберализмом (блок "Яблоко", лидер - Г.Явлинский), консервативным либерализмом (Демократическая партия России, лидер - Н.Травкин). Решающее влияние доктрин западного либерализма просматривается во всех его российских разновидностях. Однако именно радикал-либерализм оказался идеологией ныне правящего режима. Его установка-

• саморегуляция "свободной" рыночной экономики;
• примат, господство частной собственности;
• опора власти на "третий класс";
• идеологический плюрализм и свободная игра политических сил; устранение государства из сферы хозяйственного и социального регулирования; философия прав человека и построения гражданского общества;
• право всех национальных групп на "государственное" самоопределение (доктрина А.Сахарова).

Весь арсенал идеологии радикал-либерализма был заимствован из западной модели демократии, а практические средства ставили своей задачей одномоментно, шоково "ввести" в России "капитализм". Не отрицая жизненности указанных принципов в условиях западных обществ, следует отметить, что идеология и практика радикал-либерализма (курс Гайдара-Ельцина) оказались разрушительными на российской почве.

Политически и интеллектуально радикал-либерализм является маргинальным течением. Несмотря на то что союз Ельцина и радикал-либералов стремился и обрел полновластие в России, в перспективе их линии не только разойдутся, но могут стать враждебными друг другу.

Второй распространенный тип идеологии - социально-эгалитаристский. Он также имеет свои разновидности: коммунистический (все "компартии" левее Коммунистической партии РФ), социал-реформистский (КП РФ, лидер - Г.Зюганов, аграрная партия России, лидер - М.Лапшин), социалистический и социал-демократический (социалистическая партия трудящихся, лидер - Л.Вартазарова, республиканская партия РФ, лидеры - В.Шостаковский, В.Лысенко, социал-демократическая партия РФ, лидер - А.Голов). Ценности этого типа идеологии: курс на создание развитой социализированной экономики, активная социальная политика государства, "выравнивание" доходов всех социальных групп, постепенное формирование гражданского общества и институтов правового государства.

Наиболее перспективной в этом идеологическом спектре политических движений является КП РФ. Она стремится соединить "социалистические ценности" с философией российского традиционализма. Именно это могло бы спасти от гибели КПСС, если бы ее руководство не было так бездарно. Топорные, грубые попытки И.Полозкова "переметнуться " на эту линию заведомо были обречены на неудачу. Нынешнее руководство КП РФ в лице Г.Зюганова делает это достаточно гибко и последовательно. Если эта линия будет продолжена и эгалитаризм будет соединен с российским традиционализмом, то КП РФ имеет шансы на сохранение в качестве влиятельной политической силы. Все другие социально-эгалитарные идеологии (коммунистическая, социалистическая, социал-демократическая) в России широко ныне не приживутся.

Третий быстро распространяющийся тип современной российской идеологии - консервативно-государственный. Он наиболее разнообразен в своем проявлении: от "государственников-прогрессивистов" (ПРЕС, лидер - С.Шахрай), государственников-"народников" (Российское христианское демократическое движение, лидер - В.Аксючиц, Конституционно-демократическая партия, лидер - М.Астафьев), государственников- " державников " (РОС), национал-" империалистов " (ЛДПР, лидер - В.Жириновский) до имперо-" фашистов" (Русское национальное единство, лидер - А.Баркашов). Ведущие ценности:

укрепление нынешнего, либо восстановление "традиционного" российского государства, воскрешение духа русской народности и общероссийской соборности, антизападничество, "здравый" антисемитизм, восстановление "империи" и т.д. Безусловно, каждое политическое движение этого идеологического спектра делает упор на "свое" понимание России. Однако в условиях социальной и государственной деградации России этот спектр политики и идеологии в ближайшее время станет доминирующим. Доказательство тому - успех В.Жириновского, эксплуатировавшего эти ценности в ходе последних выборов. Показательна и эволюция С.Шахрая - своеобразного "правительственного" барометра. И, наконец, очередное "перевоплощение" Б. Ельцина из "либерала" в "государственника" лишь оттеняет господствующую политическую и идеологическую тенденцию.

В последнее время на этом фланге предприняты попытки консолидации - создано движение "Согласие во имя России" (лидеры - А.Руцкой, Г.Зюганов, В.Зорькин и др.) и ведется работа по образованию другой организации патриотической направленности- "Держава" (лидер - А.Руцкой).

Что касается "центризма", то в условиях резкой поляризации общества все партии и движения этого спектра обречены на " размывание ". Это в полной мере относится и к Российскому движению демократических реформ (лидер - Г.Попов), и к "Гражданскому союзу" (лидер - А.Вольский). Выборы 12 декабря 1993 г. это ярко подтвердили.

Не исключено, что сам президент пойдет на образование собственной партии, что, впрочем, неоднократно публично отрицалось. В этом направлении делаются идеологические проработки. Так, М.Полторанин, В.Шумейко, В.Костиков пытались разработать идеологические основы для подобной партии. Ее ориентиры - создание единой российской нации, возрождение духовности единого народа, восстановление лучших идеалов русской семьи и русского дома, восстановление "традиционной" российской государственности. Налицо попытка перехватить лозунги национально-патриотической оппозиции. Плодом этих усилий явился рожденный в недрах Управления информационного обеспечения администрации президента документ "О концепции информационно-пропагандистского обеспечения экономических и политических реформ в России". Этот бюрократический документ берет на вооружение все лозунги непримиримой оппозиции, пытаясь построить президентскую идеологическую парадигму на идеях "державности" и "соборности". Если этот документ будет положен в идеологическую основу новой "президентской" партии, то разрыв Ельцина с радикал-либералами и прежде всего с "Демроссией" и "Демократическим выбором России" будет неизбежен.

Известно, что сразу после сентябрьско-октябрьских событий 1993 г. в Москве и в преддверии выборов в новый парламент было образовано общественно-политическое движение "Выбор России" (учредительный съезд состоялся 16-17 октября 1993 г. в Москве). В состав блока на коллективной основе вошли Всероссийская ассоциация приватизируемых и частных предприятий, движение "Выбор России", движение "Демократическая Россия", Крестьянская партия России, Партия демократической инициативы, двадцать региональных организаций РП РФ, партия Демократический союз России, ряд других общественных организаций. Лидеры блока - Е.Гайдар, С.Ковалев. Активно поддерживали блок и участвовали в его работе Г.Бурбулис, М.Полторанин, С.Филатов, В.Шумейко, Б.Федоров, А.Козырев, А.Чубайс, Э.Памфилова, П.Филиппов, С.Юшенков, А.Головков и др. Большинство из них входило в органы исполнительной власти, либо активно поддерживало президента в событиях сентября-октября прошлого года. Девиз - "Свобода, собственность, законность". Однако несмотря на значительную активность и поддержку средств массовой информации, блок при голосовании 12 декабря 1993 г. по партийным спискам занял третье место, уступив лидерство КП РФ вкупе с АПР и ЛДПР. Видимо, это и подвигло Е. Гайдара образовать в июне 1994 г. новую партию - "Демократический выбор России ". Но не отойдет ли от нее в перспективе Ельцин, создав собственную "державную" партию, остается неясным.

С другой стороны, в это же время была образована " революционная оппозиция" (Э.Лимонов, А.Баркашов, Е.Летов, А.Дугин, О.Бахтияров, Е.Морозов), которая напрочь отрицает правомерность существующего ныне режима и призывает к новой "русской революции". Эти две крайности - либерал-радикализм и национал-революционизм только обнаруживают тот политический тупик, в котором оказалась Россия.

Новая идеология для России

Сегодня мы не имеем той политической (партийной) силы, которая вывела бы нас из тупика. Такой политический и идеологический вакуум не может долго сохраняться. На наш взгляд, Россию ждет выработка и оформление новой интегрально-корпоративной модели идеологии в России. Она призвана интегрировать жизнеспособные элементы всех трех перечисленных видов идеологий. Однако сердцевина этой идеологии - восстановление единства русского народа и ценностей традиционной российской ("советской") государственности.

Основы государственно-интегральной, корпоративно-народной идеологии были заложены в трудах Г.Федотова и И.Ильина. Г.Федотов в 30-е годы и И.Ильин во второй половине 40-х - начале 50-х годов дали наиболее прозорливый и емкий прогноз будущего развития России. Русские философы-мыслители исходили из того, что

• коммунизм в Советском Союзе обречен и он рухнет под собственной тяжестью;
• в посткоммунистический период к власти придут радикал-либералы, которые достаточно быстро разрушат страну и поставят ее на край уничтожения;
• либеральный режим в России вызовет взрыв национализма, страна расколется на десятки враждующих друг с другом и ведущих войны между собой нежизнеспособных националистических режимов;
• в этих условиях Запад будет вести линию на расчленение Союза, России и колонизацию их территории;
• либеральный режим в России быстро выродится в хищный криминально-космополитический строй, приведя к власти "худших", "политических подонков";
• в конечном итоге этот режим скатится к антикоммунистической диктатуре, не менее кровавой и террористической, чем диктатура коммунистов.

В позитивном плане Г.Федотов и И.Ильин исходили из необходимости:

• сохранения единого ("союзного", "имперского") государства, построенного на добровольной основе, где многочисленные народы не будут стеснены в своем историческом развитии;
• осознания роли русского народа как естественного интегратора всего постсоветского пространства;
• построения в России особой, отличительной от Запада модели интеграционно-корпоративной демократии и государственности. России не подходят ни "парламентаризм" - он ведет к анархии и распаду, ни антикоммунистическая диктатура (в форме "президентских" и иных республик), ибо она вновь заведет страну в тупик;
• интегрально-корпоративный тип демократии предполагает строительство государства "снизу", используя ступенчатые, косвенные, смешанные формы демократии: волостные сходы на паритетных с исполнительной властью началах избирают уездные представительные собрания, те делегируют своих членов в губернские собрания, последние на корпоративной основе составляют всероссийское представительное собрание земель. В это собрание наряду с делегированными с мест депутатами могли бы входить представители социальных корпораций - предприниматели, профсоюзные лидеры, члены различных конфессий и т.д. В значительной мере эти идеи были заимствованы А.Солженицыным в его социальных трактатах;
• именно корпоративно-интегральный, учредительский строй обеспечит власть "лучших", отдалив от власти продажную либеральную клику; это демократия не для партий, а непосредственно народная демократия;
• венчает такой строй "авторитарный" лидер, "диктатор", избираемый и подотчетный всероссийскому представительному собранию земель;
• пойдя по пути самосохранения и образования специфически присущего ей строя, Россия столкнется с враждебностью Запада, ибо Россия и Запад всегда будут историческими антагонистами. К этой мысли в конце своей жизни пришел и Л.Гумилев.

Применительно к нынешней ситуации в России отправными точками этой идеологии (и политики) являются:

1.  Ясное понимание того, что господство либерализма в посткоммунистических обществах ведет к государственному распаду, межрегиональным войнам, колонизации всего постсоветского пространства, включая Россию. Внемлем историческим предостережениям наших соотечественников - Г.Федотова и И.Ильина. Их предвидения реализуются сегодня на наших глазах.

2.  Сознание того, что ни Россия, ни одна из постсоветских республик ныне не жизнеспособны. Народы бывшего СССР сохранят себя только в рамках новой общей государственности, иначе все эти народы сойдут с исторической сцены.

3.  Четкое представление, что расчленение русского народа никогда не дает социальной стабильности собственно в России, в других экс-республиках. Восстановление общей единой государственности - путь к восстановлению единства русского, украинского, белорусского, других народов.

4.  Понимание, что установление социальной стабильности в России предполагает отказ от тезиса опоры власти на "третий" класс. Истинная задача - благоденствие и справедливость для всех. Полное восстановление регуляторской экономической и социальной функции государства в смешанной экономике.

5.  Честное уяснение того, что коррупция и организованная преступность коренятся в нынешней структуре власти. Порядок и искоренение организованной преступности невозможны без смены нынешнего курса "либеральной" внутренней политики.

6.  Ясная формулировка специфики российской государственности. Она не может быть ни "парламентарной", ни "президентской". Необходим возврат к традиционной корпоративной российской государственности, где власть растет "снизу - вверх", а затем руководит "сверху - вниз" (модель И.Ильина), что даст нам мир и покой.

7.  Отказ от прямых форм демократии: у нас они ведут к манипуляции народом и к мнимой многопартийности. Демократия должна быть народной, а не партийной. Это предполагает разработку новой модели демократии: ступенчатой - по форме, производственной, земельной и федеративной - по существу.

8.  При самобытности традиций и культуры каждого народа новое общее "союзное" государство должно быть единым. Националисты в постсоветских республиках составляют от 5 до 10% населения. Сегодня националисты - главный "враг" каждого народа, национализм - это война между народами.

9.  Россия располагает всеми рычагами для реинтеграции постсоветского геополитического пространства. Все эти рычаги ("мягкие" и "жесткие") должны быть задействованы. Очевидно, что народы бывшего Союза выживут только вместе.

10.  Ясное понимание того, что Россия и Запад всегда были и будут историческими антагонистами. Интересы России и дружеских ей народов - главное во внешней политике страны.

Все эти элементы новой государственно-интегральной идеологии России, безусловно, должны быть подробно изложены и аргументированы.

Россия ныне на перепутье. Стать жизнеспособным государством вне новой "союзной" государственности Россия не сможет. Политический веер ее будущего развития узок. Либо продолжение либерального курса, ведущего к краху. И этот курс не спасет никакой "авторитаризм", сам этот "авторитаризм" по сути форма политической и социальной деградации России. Либо установление в стране террористического националистического или фашистского режима. Его цель - восстановление "жесткой" империи силовым путем. Это также тупик.

Наконец, остается "третий" путь - корпоративно-интегрального устройства страны. Эта модель демократии и государственного устройства принципиально отлична от западных моделей демократии. Цель - восстановление российской "империи" "мягкими" средствами, путем добровольности и согласия. Вне "имперской" формы, т.е. добровольного и общего нового "союзного" государства не может существовать ни Россия, ни любое другое "независимое" государство. На реинтеграцию должны быть брошены все ресурсы, которые ныне разграбляются "новым классом". Этого вполне достаточно для решения задачи. Сам этот "новый класс" - организованная преступно-мафиозная клика - должен быть ликвидирован мерами чрезвычайного законодательства. Сегодня частная собственность может быть основана только на собственном труде. Регулирующая роль государства должна быть восстановлена в полной мере.

Реинтеграция нового постсоюзного государства - это сверхмасштабная и долгосрочная задача. Но без ее решения Россия обречена. Сегодня давление идет с "периферии" (Белоруссия, Казахстан, завтра Украина). Россия молчит и своих инициатив не предлагает. Это - интеллектуальный и политический паралич власти. Нынешний российский тупик могут преодолеть только новые политические силы. И основа их политики - новая государственно-интегральная идеология России.